Его голос прервал мои мысли. Он подобрал слова первым.

— Я должен извиниться перед тобой.

Я резко села и снова зыркнула на него хищным взглядом. Он приподнял брови слегка, словно пугаясь его, и вдруг добавил то, чего я, признаюсь, не ожидала услышать.

— Мне страшно, Маргарита.

— Почему?

— Потому что я не могу прогнозировать дальнейшие события. Мы скрываемся, в условиях, в которых детей не заводят. Даже если подтвердится, что заказчики твоего отца и твои заказчики тоже, на это уйдет время. А мы в глуши без врачей, где что-то может пойти не так… Да и если бы только твои враги были на повестке дня. Я не просто так жил у Елены на усадьбе, я тоже много лет скрывался. У меня тоже есть враги. Которые затаились и давно не давали о себе знать, но они не растворились в пространстве и не лопнули, как мыльные пузыри, с годами… И пока я отвечал лишь за себя, мне нечего было терять. Я запаниковал, когда появилась ты. Когда я понял, что могу потерять тебя, когда понял, что у меня появилось слабое место. У меня их не было и это чертовски помогало выживать. Теперь? От мысли о том, что ты беременна, и кто-то может навредить тебе, я чувствую приближение панической атаки и такую злость, что не выразить словами…

Чем дальше он говорил, тем больше я чувствовала напряжение в его теле, чувствовала, как оно наливается свинцом и превращается и сталь, и как апогей всего раздался громкий хруст. Я вздрогнула. Опустила взгляд и увидела, как его кулак сломал деревянный подлокотник кресла. Это, конечно, старое кресло. Но иногда мне становится страшно от того, сколько силы в этих руках.

— Я знаю, что я говорю это часто, но, любимый, расслабь это шикарное тело пожалуйста, ты меня пугаешь.

Он поднимает взгляд на меня, и он тут же проясняется.

— Прости. Ты не должна нервничать, мне не нужно ни пугать тебя, ни грузить.

— Будешь теперь на цыпочках мимо меня ходить? — усмехаюсь, понимая, что это похоже на его план. И это меня решительно не устраивает. — Не нужно. Мы должны быть в этом вместе. Я понимаю, почему ты психуешь. Честно. Я не понимаю, почему я не психую. Я должна. Это странно все так…

Он смотрит на меня слегка удивленно и впервые с тех пор, как мы узнали наши новости, его губы трогает легкая улыбка.

— Вот, и я ожидал чего-то подобного, но ты меня удивила. Я думал ты меня убивать будешь. Ты молоденькая девчонка, зачем тебе обременять себя подгузниками и ночными кормлениями, когда у тебя вся жизнь впереди? Я честно не понимаю, как ты можешь не психовать.

— Но разве с ребенком она будет позади? — смотрю на него, задумавшись. — То есть да, это рано. Да, я не осознаю в полной мере ответственности. Да, это скорее всего будет не просто. Но он есть, уже есть, он выбрал нас. Из всех людей, вот нас двоих, можешь себе представить? И я надеюсь у него будут твои кудряшки, потому что ну это же просто очаровательно — малыш с этими мягкими каштановыми кудряшками.

Матвей снова как-то сдавленно выдыхает и качает головой.

— Я не могу себе представить. Я потратил годы, чтобы выдрессировать себя не представлять себе что это такое — иметь семью. У меня ее никогда не было. Я привык. Я получил подобие семьи, оказавшись на усадьбе у Елены, и меня все устраивало, пока не появилась ты. Ты разрушила то, что я методично строил тридцать шесть лет, разбила всю мою броню и забралась под шкуру. И теперь ты ждешь моего ребенка.

— Нашего, — поправляю мягко и понимаю, что вот именно эта мысль — она как транквилизатор для меня.

Наш ребенок, мой и его. Его. Того, кого я так долго и зубодробительно хотела, и который так мучительно долго не был моим. Это моя награда и бонус за страдания. Теперь у меня будет не только Матвей, но и его продолжение, его маленькая копия. И я безумно хочу ее увидеть.

Матвей

Маргарита уснула, а я не мог как не пытался. В организме включился режим тревоги. И несмотря на то, что та, которую я считал несмышленым ребенком, поразила меня своей стойкостью, взрослостью и мудростью, я не мог усмирить своих демонов. Слишком много рисков, и на большинство я никак не могу повлиять. Я должен приложить все усилия, чтобы ни она, ни ребенок не пострадали. Закрыть ее дело, навести справки по своему, и обеспечить ей адекватный медицинский контроль беременности. Сидя в машине с тестами я много прочитал. Первое, что повторял себе для успокоения, это что чем моложе женщина, тем легче, как правило, она переносит беременность. Более гладко проходят все ее стадии и легче роды. Если верить интернету. Я ему слабо верю. Я бы хотел пообщаться с нормально квалифицированным врачом на эту тему.

Тема секса тоже закрылась, не успев раскрыться. Не начинали толком, и нечего, правильно. Сам виноват. Нужно было трахаться пока мы оба могли это контролировать. Сразу, как только проскочила искра. Презервативами, противозачаточными запастись. А не дорваться с голодовки в халупе посреди леса, где есть только я, она, кровать и похоть.

В одном Маргарита права. Дело сделано. Теперь нужно привыкать к тому, как жить с этой данностью. Но я все еще не мог. В отличие от нее, которая уже визуализировала себе, какие у ребенка будут кудряшки, я не мог даже представить ее с раздавшейся талией.

Ближе к утру в голове сложился план действий, единственное из которого бесило это очередная разлука с ней. Как оставить ее одну, беременную, в глуши — понятия не имею. Да хоть бы и не в глуши. Я не имею ни малейшего желания уезжать от нее больше. Теперь мне вдвойне нужно смотреть за ней, за ее благополучием, за тем, как она ест, спит и отдыхает. И одновременно с этим мне нужно навести справки в трех местах одновременно обо всех, кто мог желать выписать нам билет в один конец. Чтоб наконец воспользоваться тем, что у нас есть в избытке, и тем, что Юрий так хотел для нее — ресурсами, деньгами, лучшими врачами, которых она заслуживает. Потому что ее отец не узнал бы в этой собранной тигрице свою дочь. И я восхищался ей.

Прижимаю девчонку к себе, зарываюсь носом в ее темные волосы, вдыхаю ее запах и от этого простого движения вдруг приходит успокоение, расслабление, и мне наконец удается уснуть.

Утро было поздним. Для меня. Маргариты не было рядом, ее я нашел на кухне, уплетающей круассан с чаем.

— Как самочувствие, малыш?

— Отличное, — пожала плечами.

Это хорошо. Отсутствие недомоганий уже пол пути к успеху. Пусть и дальше так будет.

— Рад слышать, — киваю, присаживаясь в кресло напротив. Которое вчера сломал. Нужно вынести его отсюда, чтоб она об него не поранилась.

Маргарита поднимается на ноги, берет кружку и заваривает мне чай, поставив ароматную чашку передо мной на стол. И говорит:

— Давай, выкладывай, что в этом котелке варится, — ее пальцы приятно касаются напряженной головы и массируют ее.

Мы отлично сработались в этом плане. Каждый раз, когда она видела, что я напряжен, она спрашивала в чем дело, а не дулась или обижалась, как часто делают девочки. Выслушивала меня внимательно и предлагала идеи и решения, когда могла. Мне даже жаль, что мы сразу не научились банально общаться. Весь наш путь тогда сложился бы по-другому.

— Мне нужно уехать. Я этого не хочу.

— Я тем более, — соглашается, присев на колени. — Куда и зачем?

— В столицу. Узнать о деле Юрия. Пробить своих старых знакомых. Сделать все, чтобы мы могли вернуться домой.

Я поднял взгляд и вдруг внимательно посмотрел на нее.

— Твоя квартира… Ты жила там одна?

— Да, — кивает, тоже сосредоточенно и внимательно глядя на меня.

— Где жил отец?

— В доме в частном секторе, который он купил после смерти мамы. Вернее до, он ее туда хотел перевести, и меня, но…

Я киваю, не развивая тему дальше.

— Забор имеется? Видеонаблюдение?

— Забор, за ним живой забор из туй, видеонаблюдение, сигнализация… Почему ты спрашиваешь? И что со взглядом?

— Пора вернуться домой, птенчик.

Это логично. Провести ее незаметно смогу. В доме видеонаблюдение, забор, охрану поставим, собак. Это лучше, чем прятаться в лесу, скрываясь, как мы скрываемся сейчас. Ей там будет комфортнее. Я не буду сходить с ума, оставляя ее одну. Она будет под присмотром, моим и команды профессионалов.