– Сочеванском?

– Да. Разве тебе Латира или Ворди не рассказывали о нашей цивилизации? – удивлённо спросил Бельгазо.

– В общих чертах.

– Понятно. Ну, государство наше называется Сочеван, мы  – сочеванцы, а язык наш – сочеванский. Всё просто, – улыбнулся Бельгазо.

– Действительно просто, – улыбнулся я в ответ.

– Ну а вообще, я и сам не знаю, что рассказывать, и в чём ты ещё не осведомлён. Предлагаю загрузить в твой мозг сочеванский язык и краткую историю моего народа.

– Да ведь на это, вероятно, потребуется немало времени?

– Пятнадцать минут.

– Не может быть!

– А чему тут удивляться? Только загрузка очень утомит тебя. После сеанса придётся воспользоваться носилками, чтобы доставить тебя в каюту для восстановления.

– Я только «за», потому что мне очень хочется изучить язык моих потомков. А за усталость я не беспокоюсь – это хороший способ избавиться от бессонницы, – развеселился я.

– Согласен с тобой. Тогда приступим, Сергей?

– Приступим, – ответил я и выдохнул.

– Опускай ниже спинку кресла, закрывай глаза и расслабляйся.

– А как спинку опустить? – спросил я, осматривая кресло в поисках кнопки или рычажка.

– Облокотись с некоторым усилием, и спинка сама опустится до нужного уровня.

– Ага, хорошо, – я последовал совету Бельгазо – удобно устроился в кресле и прикрыл свои глаза.

Что-то лёгкое и тёплое обволокло мою черепную коробку и стало удерживать в своих «объятиях», вливая сплошным потоком приятное содержимое в мой мозг. Сначала, мне представился наш мир в момент наступления Глобального Кризиса Человечества: хаос среди оставшихся на Земле людей, когда элита общества покидала их, оставляя на верную гибель; бомбардировка планеты с межзвёздного корабля высшими чинами; последствия разрушения инфраструктуры и уничтожения большей части биосферы Земли, в том числе и девяноста семи процентов людей, оказавшихся брошенными на предапокалиптичной родине.

– Сергей, постарайся успокоиться. Твой пульс достиг уже ста восьмидесяти, – услышал я голос Бельгазо сквозь видения.

Я глубоко вдохнул и стал чувствовать себя немного спокойнее. Но следующее видение снова заставило меня напрячься. Среди развалин неизвестных мне сооружений бродили одичавшие люди в поисках какого-либо пропитания и ночлежки. Остатки общества раскололись на самые мелкие его составляющие – на вернувшихся к животным инстинктам одиночек и в некоторых случаях на пары с детьми. Мужчинам опять пришлось стать воинами и участвовать в жестоких схватках за кусок мяса бродячих животных. Но и женщины тоже не уступали мужчинам в упорных битвах за возможность накормить своих голодных до обморочного состояния детей. Такое понятие как гуманность оказалось рудиментарным признаком этих людей, которые своим образом жизни превратились в примитивных зверей с преимуществом инстинкта утолить мучительный голод. Но со временем, по причине того, что человеческий мозг эволюционно находился уже в достаточно развитом состоянии, социальные отношения взяли верх над разобщённостью людей на посткризисной Земле. Быстрыми темпами налаживался контакт между отдельными группами, что привело к созданию нового государства с названием «Сочеван». Граждане Сочевана смогли создать идеальную Конституцию, которая органично защищала права, свободу и интересы каждого индивидуума по отдельности и всего государства в целом. Одновременно с этим, к концу двадцать восьмого века, многие собаки уже стали ходить на задних лапах, что являлось первым признаком очеловечивания. Тогда сочеванцы решили оградить в отдельную агломерацию будущих бульбульцев, чтобы не мешать их органическому превращению в разумных существ, и при этом изучать феномен необычного форсированного развития. Сами же представители Сочевана стали жить в гармонии и культурно развиваться, окружая свой быт комфортом и новыми технологиями. Так было на протяжении одной тысячи и двухсот лет, пока на Землю не вторглись хитроумные тиронцы, которые решили поработить своих далёких братьев с помощью психологического воздействия и вследствие чего быть добровольно приглашёнными в качестве господствующей расы. Но свободолюбивые сочеванцы сопротивлялись этому воздействию всяческими способами, в том числе и боевыми. Тогда из числа наиболее инициативных землян создались разведывательные группы с целью подорвать стремление тиронцев к захвату нашей планеты. В одну из таких групп входили: Латира, Ворди и Бельгазо.

Не буду подробно рассказывать всё то, что увидел во время сеанса загрузки сочеванской истории и языка, так как это займёт не один десяток лет, но ощущения познания тысячелетней культуры целой расы были неповторимыми. Чего не скажешь о моменте завершения этого сеанса, когда мне показалось, что я стал обычным овощем, вообще не владеющим какой-либо информацией. Видимо, сказалось мощное потрясение мозговой активности, потому что о дальнейших событиях, происходивших со мной следующие тридцать шесть часов, я не помню. Но, со слов Бельгазо, он лично проследил, чтобы антигравитационные дроид-носилки доставили меня в каюту и уложили на кровать, установив функцию безопасности на опрокидывание. И это было правильным решением, потому что разбудил меня резкий инерционный толчок, будто что-то ударило по «Приджелу», а невидимые сетки бортиков удержали моё тело от падения с постели.

– Бельгазо! – позвал я, не поняв сразу, что нахожусь в своей каюте.

Преодолев преграды сеток, я вышел из своей каюты, но второй инерционный толчок отбросил меня вдоль коридора к командному центру, протянув по полу боком. В командном центре уже находились Латира, Ворди и Бельгазо, которые, сидя в креслах, управляли какими-то процессами на голографических экранах, нервно перебрасываясь фразами на сочеванском. Да, на сочеванском – и эти фразы я уже понимал.

– Что случилось, ребята? – спросил я по-сочевански, поднимаясь с пола.

– Сергей! – вскочила с кресла Латира, когда увидела меня. – Срочно надень антиинерционный костюм, пока тебя не размазало по стенкам.

– А что происходит? Мы поломались? – спросил я Латиру, принимая от неё очень лёгкий, почти невесомый, и приятный наощупь костюм для погашения внезапной инерции.

– Тиронцы атакуют, – ответила она.

– Как так? У нас же разные скорости движения.

– Мы случайным образом встретились на последнем шлюзовом портале гиперпереброски, – ответил Бельгазо, оторвав взгляд от экрана.

– Есть возможность оторваться от них? – спросил я, натянув на себя костюм безопасности.

– Для начала надо отбиться от них, а уже потом и оторваться, – почему-то с улыбкой ответил Ворди и тут же спросил меня: «Как твои дела, Сергей?»

– Бывало и лучше, – улыбнулся я в ответ, и потом добавил: «В принципе, пока не плохо».

– Нормально перенёс загрузку? Понравилась ли наша история? – продолжал спрашивать Ворди.

– Очень занимательно. Вам есть чем гордиться.

– Полностью согласная с Сергеем, – сказала Латира, подмигнув мне.

– Ну хорошо, – Ворди вдруг стал очень серьёзным. – Бельгазо, Латира – давайте быстренько сфокусируем наши резервы и уберёмся отсюда.

– Я чем-то смогу помочь? – спросил я.

– Главное – не мешай, – ответил Ворди. Хотя, нет. Прости. Пора тебе уже на практике вникать в нашу деятельность.

– Да-да, я готов.

– Видишь у каждого из нас в правой части экрана блуждающие красные точки?

– А... Ага, вижу.

– Так вот, это три резервных энергонакопителя, отвечающие за жизнедеятельность на «Приджеле». И нам требуется вручную выставить их в одном векторе, чтобы нанести удар по звездолёту тиронцев. То есть эти точки должны одновременно загореться зелёным светом.

– А почему вручную? Неужели с этим не справится бортовой интеллект?

– Справится. Но на нём выставлены определённые настройки, чтобы предотвратить возможность использования сразу трёх резервов, так как это может погубить всё живое на «Приджеле».

– Зачем же мы себя губим таким образом? – недоумевал я.

– Не бойся – обойдётся. В главном накопителе осталось достаточно энергии для последнего прыжка к Земле... Правда, совсем впритык.