О том, что я оказался в 4127 году, мне удалось узнать только после шести месяцев пребывания в этом удивительном месте. Ранее я ни от кого не слышал подобных историй. Но мне кажется, что это не от того, что такие истории ни с кем не случались, а от того, что никто не решался о таком рассказывать. Ведь не особенный же я, чтобы это случилось только со мной? Или всё-таки я один такой? Хотя, вполне возможно, что мой рассказ многие посчитают не реальным и отнесутся к нему, как какому-то художественному вымыслу. Но если, после прочитанного здесь, у вас останутся сомнения в том, что это было на самом деле, то при личной встрече я вам покажу свои трофеи, завоёванные в ходе борьбы с инопланетным вторжением. Надеюсь, трофеи из неизвестных современному миру веществ развеют ваш скептицизм. Да и многие учёные, услышав эту историю, не опровергнут правдивость моих слов, так как понимают, что данную информацию может знать только человек, побывавший в будущем, или же, простите за тавтологию, самый гениальный гений всех времён и народов. Но гением я никогда не был. Даже напротив – я с детства был личностью ниже посредственности. И если бы в сорок втором веке нашей эры со мной не произошли определённые изменения, то я бы не смог грамотно описать те события, которые круто повернули мою жизнь и добавили красок в моё ничтожное существование. Но обо всём по порядку.

Родился я в 1998 году в маленьком городке, название которого вам ничего не скажет. В свидетельстве о рождении меня записали как Березюк Сергей Александрович. Но, так как мой биологический отец отказался от меня ещё до моего рождения, то уже при получении паспорта я настаивал, чтобы мне изменили отчество на «Сергеевич». После того как я получил аттестат о среднем образовании, мама и учителя выдохнули с облегчением – «вытянутый за уши» средний балл стал ширмой для моих неудовлетворительных знаний. В самой науке я не видел ничего захватывающего, а вот руки тянулись к трудовой деятельности. От деда Вити осталась неплохая мастерская, в которой он приучал меня к плотницким и столярным работам. Да, как-то необычно... Вот пишу эти строки о среднестатистическом детстве, об обычных мирских заботах, о плотничестве и столярничестве, и самому трудно поверить, что уже через год как я попал в будущее, мне пришлось добывать там килограммы антиматерии, чтобы привести её к аннигиляции и получить колоссальное количество энергии для установления защитного купола планеты. Невообразимая полярность жизнедеятельности одного и того же индивидуума.

Так вот, кое-как окончив школу, я сразу же отправился в столицу на заработки. В семнадцать лет несовершеннолетнему парню трудно устроится на работу, но всё же возможно. Для начала меня взяли помощником рабочего на стройку многоквартирного дома, а когда мне исполнилось восемнадцать, то строительная фирма официально приняла меня в штат разнорабочим с полным рабочим днём. Так пять лет на одной и той же специальности я и проработал. Пять лет тяжёлого труда за малые деньги, пять лет непостижимых соблазнов столичной жизни, и пять лет угасающих надежд что-либо изменить в своей судьбе. И вот наступил тот день, которого так ждут искатели приключений и так сторонятся приземлённые натуры, а в то время я был именно приземлённым человеком и не догадывался о своём внутреннем потенциале.

В тот судьбоносный июньский день я, как всегда, по будильнику, проснулся в шесть утра в душном строительном вагончике, в котором проживало восемь человек. Как раз в этот день наступила моя очередь дежурить по кухне, если можно так назвать двухкомфорочную электрическую печь, умывальник и узкий обеденный столик.

– Эй, «Берёза», что у нас там на завтрак? – хриплым голосом спросил меня Саня Головатый.

– Фруктовое суфле и латте, – ответил я с сарказмом и стал подогревать сковородку для яичницы – традиционного завтрака этого вагончика.

Закинув заварку в восемь кружек и ожидая пока закипит чайник, я подошёл к умывальнику, чтобы расчесаться. «Какие жирные волосы...», подумал я, глядя в зеркало и поднимая расчёской чёлку. «Хм, мне уже двадцать три, а я всё так же без девушки, точнее без нормальной такой, чтобы всё при ней: и тело, и мозги, и поведение... Не то, чтобы я совсем без девушки... Так, попадаются иногда всякие «кикиморы из подворотни». Но разве они меня достойны? Хотя, наверное, эти «кикиморы» считают, что и я их не достоин, пока у них похмелье, но после второго стакана горячительного у нас появляется взаимная симпатия и всё идёт своим чередом. Да-а... Я же не урод – не высокий, но и не низкий, не атлет, но и не хилый. Глаза у меня необычные – зелёного цвета с немного азиатским разрезом. Но, а нос – славянский, картошкой. Нестандартное сочетание. Хотя, я где-то слышал, что сейчас популяризируется внешность фрика. Вот бы отхватить какую-нибудь модную девчонку. Эх...»

– «Береза», скоро там жрать? – перебил мои размышления Димон Корчагин и запустил в меня скрученным носком.

– Та давно уже приготовлено! Подходите. Стол накрыт, изысканные блюда поданы для вашего удовольствия и наслаждения! – отмахнулся я рукой.

На строительном объекте нам надо быть в семь часов, и работали мы до семи вечера с перерывом на обед, а выходной только в воскресенье. Благо, наш жилой вагончик находился недалеко от стройки, и не надо было затрачивать много времени, чтобы добраться на работу и с работы.

С семи моих совместных жильцов вагончика я «плыл на одной волне» только с Ванькой Гладковым, с которым у меня сложились довольно приятельские отношения. В этой казарменной обстановке среди «суровых мужиков» один Ванька поддерживал меня и понимал. Ванёк – очень хороший друг и надёжный товарищ. Как же мне его не хватало в конце 4127 года, когда я попал в засаду пришельцев на руинах «Хранилища достижений человеческого разума». А ведь могли же вместе очутиться в будущем – не хватало только одного шага Вани. Хотя, я и сам не планировал оказаться в сорок втором веке – шаг оказался случайным, роковым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ванёк, друг, скажи, тебе не надоела вся эта наша рабская жизнь? – спросил я его, когда мы получили наряд от прораба и поднимались с помощью подъёмника на четырнадцатый этаж.

– А мне она изначально не нравилась. Серёг, я как на стройку пришёл, то чуть ли не плакал первое время от этих монотонных тяжких будней. Не такой я представлял свою взрослую жизнь, когда заканчивал школу. А в школе я заметно преуспевал, часто выигрывал олимпиады по разным предметам и был первым учеником в классе! Потом в институт поступил, но толком не учился и получил «липовый» диплом...

– А почему толком не учился, раз у тебя способности к обучению? – поинтересовался я.

– «Перегорел» я с этой учёбой. Решил заняться спортом и пошёл в хоккейную команду, где и лидировал на уровне региона. От процесса учёбы освободили, так как постоянные тренировки хоккейной команды, которая являлась честью нашего института, были важнее учебных дисциплин. Поэтому суть моей специальности «Менеджмент международных отношений» я не усвоил совсем.

– Ванька, ну а по спортивной линии почему дальше не пошёл?

– На последнем курсе, перед дипломом, я получил во время игры травму позвоночника, и с тех пор я не годен для профессионального спорта.

– Интересно получается: с травмой позвоночника для профессионального спорта не годен, а тягать грузы на стройке – годен? – удивился я.

– Такова жизнь. На стройке ты можешь быть хоть без головы, но руки у тебя должны работать.

– Ну, в этом ты, действительно, прав, Ванёк. Но у тебя же есть диплом института. Почему ты не пошёл куда-нибудь по специальности? Даже без знаний тебя, наверное, взяли бы на какую-то должность, а там бы набрался опыта и освоился. Не парился бы в нашем душном вагончике, а прохлаждался в чистом офисе.