– Я тоже так думал и даже пошёл устраиваться на работу по квалификации. Но каждый работодатель тестировал меня на теоретические знания, и, конечно же, я всякий раз проваливал эти проверки.

– Слушай, ты никогда не рассказывал об этом.

– Да как-то не хотелось.

– У тебя есть способности к обучению – пошёл бы на заочное.

– Да думал я об этом. Я даже на стройку пришёл, чтобы самостоятельно заработать на учёбу, а не просить у родителей. Но прошёл год, два, три, и как-то забылось, перетёрлось. Как представлю, что надо столько лет ещё отучиться, чтобы начать работать на низшей должности, хоть и в офисе, так и руки опускаются. А тут, на стройке, заработок не большой, но уже доступный сейчас, и хватает на всё необходимое, да и учиться для этого толком не надо. Хотя, это просто существование, серая жизнь. А я в детстве мечтал в космос полететь...

Ванька отвернулся от меня, и я понял, что он не хочет показывать своё внезапно опечалившееся лицо. В этот момент, я остановил подъёмник и мы вышли на четырнадцатый этаж, направляясь в сторону шахты лифта, чтобы, согласно наряду, установить створки раздвижных дверей.

– Скоро вступительная кампания в ВУЗы, – решил я продолжить разговор. – Если хочешь, я могу с тобой пойти, чтобы ты подал документы на поступление.

– Думаешь, что стоит поступать? Даже потеряв столько лет? – спросил он и передал мне одну створку двери.

– Думаю, стоит, – ответил я, удерживая правой рукой створку двери, а левой пытаясь зацепиться карабином страховочного тросика за крепление в шахте лифта.

– А что? Может попробовать? Жизнь не так уж коротка, если посмотреть с другой стороны.

– Конечно, Ванёк. Надо думать о будущем! Будущее – это наша надежда! – сказал я, всё ещё дотягиваясь до крепления.

– Серёга, аккуратно! Отдай пока створку мне, а сам нормально зафиксируй карабин.

– Что, Ванёк? – переспросил я, потому что чётко не услышал его слов из-за шума в ушах от вентиляции в шахте лифта.

С этими словами я стал поворачиваться к Ваньку и почувствовал, как моя левая рука с карабином соскальзывает по металлической скобе крепления. Внезапное осознание беспомощности перед силой гравитации охватило меня. Я вскрикнул от ужаса и досады, что ни я, ни Ванёк не успеет вернуть меня в исходное положение. Только протянутую Ванину руку, пытающуюся успеть ухватить меня за комбинезон, и его лицо полное сожаления я успел узреть, когда в одну секунду моё тело уже находилось в горизонтальном положении на уровне пола этого этажа. Наверное, мгновенно мой пульс подскочил свыше двухсот ударов в минуту. Я падал в обнимку с металлопластиковой створкой двери, надеясь животным инстинктом, что она остановит моё падение в шахту лифта с четырнадцатого этажа. Конечно же, находясь уже перед лицом смерти, у человека блокируются нормальные человеческие рефлексы, и открывается мощный резерв внутренней энергии на предотвращение гибели организма. Сейчас, вспоминая, как я думал в тот момент, и было ли это похоже на то, что рассказывают люди, выжившие в подобных ситуациях, могу сказать, что у меня не было такого, как замедление времени или что бы вся жизнь пронеслась перед глазами. От ужаса просто помутнел рассудок, сердце пулемётной очередью расстреливало тело, и кроме страха я ни о чём не думал. Но прошло несколько секунд и ничего не произошло. А ведь, сколько там требуется времени, чтобы пролететь четырнадцать этажей и грохнуться оземь? Две секунды? Три? Секунд десять, а я всё падал. В глазах уже стало проясняться, но руки и ноги, как окоченевшие, не слушались меня, а намертво вцепились в злополучную створку. Прошло около минуты, а падение не прекращалось. Я сконцентрировал зрение – вокруг мелькали силовые кабели и фонари подсветки шахты. «Неужели тут сотни подземных этажей?» – мельком пробежала мысль у меня в голове. «Но смерть-то неизбежна – где-то ж будет дно в этой яме?» От этой мысли у меня опять помутнело в голове, и второй приступ ужаса охватил мой разум. Смерть меня не настигла и через пять минут – я всё ещё падал. Не буду рассказывать, сколько ещё раз меня охватывали приступы паники, но поверьте, падение происходило около получаса. И, как вы поняли, судя по тому, что я сейчас живой и во здравии описываю эту историю – я не разбился.

Конец моему падению всё-таки наступил. Я увидел «свет в конце туннеля». Дна не оказалось, и я вылетел из шахты лифта на поверхность земли, как гейзер выплёвывает свои горячие минеральные воды. Вылет из шахты произошёл под углом в сорок пять градусов и направил меня по песчаным дюнам, как сёрфингиста по волнам. Соскользнув по гребню дюны на дверной створке, я остановился, отхаркиваясь застрявшим в горле песком и прочищая свои глаза стёртыми в кровь пальцами.

Я оказался в какой-то пустыне. В пустыне! Не на первом этаже стройки, а в пустыне!

С этого момента и начались мои приключения в новом мире.

Горячий песок обжигал открытые части моего тела, а солнце давило к земле своими жаркими лучами. Дрожащими руками я снял фляжку со своего стратегического пояса и сделал несколько глотков воды, а потом, чтобы отдышаться, лёг боком на мою случайную спутницу – дверную створку. Сердце всё ещё колотило, и мне приходилось иногда вдыхать по два-три раза подряд без выдоха, чтобы насытить лёгкие кислородом. Через пять минут пульс и дыхание стали выравниваться, и я почувствовал, как меня клонит ко сну. Из-за перенесённого стресса мне не хотелось сопротивляться дремоте, и моё сознание быстро ушло в забытье.

Я проспал, наверное, часа три или четыре, потому что солнце уже катилось к горизонту. Голова моя включилась мгновенно, и я вскочил на ноги, но сразу же упал на песок, почувствовав тошноту – несколько часов, проведённых под солнцем, дали о себе знать. Нащупав рядом фляжку, я с жадностью выпил из неё почти всю воду, которая к этому времени нагрелась так, что можно было заваривать чай. Тело понемногу стало слушаться меня и, поджав под себя колени, я стал медленно подниматься, чтобы присесть. Выждав, пока мой вестибулярный аппарат выровняет ориентиры, я аккуратно встал на ноги и осмотрелся. Кругом раскинулись пески. «Неужели я пролетел сквозь центр Земли и оказался в какой-то африканской пустыне?» – мелькнуло в моей голове. «Но вроде внутри планеты должно быть очень горячо. Может, я пролетел по военно-стратегическому подземному ходу? Вполне возможно. Но почему этот туннель на нашей стройке? Как бы там не было, надо выбираться скорее, чтоб не сгинуть. Подождите, а где тот ход, из которого я вылетел?». Двадцать минут поиска отверстия в земле не принесли мне никакого результата. Отследив траекторию борозды в песке, по которой мне пришлось сёрфить, я обошёл квадрат примерно сто на сто метров, но никакой дыры не нашёл. Тогда мною было принято решение идти на север, удерживая заходящее солнце в поле зрения по левую руку от себя. Почему на север? А как-то подсознательно мне казалось, что там прохладнее и свежее.

Пойти по этому направлению оказалось правильным решением, ведь буквально через десять минут ходьбы я увидел на горизонте бледно-голубой дымок, лениво тянущийся ввысь. Но шагов через двести мои глаза разобрали ещё несколько десятков струй дыма. «Это точно человеческое поселение» – заискрила во мне радостная мысль. Сердце забилось быстрее от предвкушения того, что скоро всё разрешится, и я забуду об этом инциденте, как о страшном сне. Глубоко вдохнул, я ускорил шаг в сторону манящего своим спокойствием дымка. «Возможно там бедуины» – предположил я. «Но они народ мирный и помогут заблудшему путнику в беде». На четвереньках поднявшись на песчаный бархан, я аккуратно выглянул из-за пригорка. Передо мной открылась неожиданная картина, которая перевернула моё представление об оазисах в пустынях. Это был не оазис, а абсолютно иная природная зона, ограждённая от песков массивным забором из брёвен. Сама растительность за забором не была похожа ни на тропическую, ни на умеренно-континентальную. Кроны деревьев выглядели очень объёмными, а разнообразной формы зелёные листья напоминали больше какие-то экзотические плоды. Среди этих деревьев равномерно распределялись деревянные жилища причудливой конфигурации в виде песочных часов. А вот и люди, которые суетились по хозяйству и гомонили на непонятном мне языке с необычным созвучием. Эти люди были невысокого роста, больше похожими на пигмеев что ли, но одеты не как классические аборигены. Их одежда напоминала старославянские наряды, сшитые из мягкой ткани и украшенные узорами в виде символов. «Может, староверы, изолировавшиеся от общества? Странно. По-моему, там одни мужчины. Лица волосаты, руки тоже покрыты густым светлым волосяным покровом. Не агрессивны ли они? Как бы там ни было, надо выходить к ним – не возвращаться же в пустыню», – решил я.