Дальше будет еще труднее. Надо печатать вслепую на слух, я диктую, ну, читаю, ты печатаешь смешанный текст английский-испанский.
А дальше, еще хуже. Я читаю английский, ты переводишь и печатаешь уже испанский. В мое отсутствие заниматься будешь 25 часов в сутки. Надо быстро схватить это ремесло. Вот, аудио книга на английском! Ставь, слушай и печатай готовый испанский.-
Селеста слушает сосредоточенно.– Потом в Испании это возьмешь как свой основной бизнес.
– На перспективу?
– Умница!
Небольшой бассейн под открытым небом. Владимир на лежаке.
– Я пойду в кафе, закажу обед, тебе что?
– Отбивную и без крови, хорошо прожаренную.
– Себе тоже возьму отбивную.
– И будешь похожа на ту толстую американку.
– А если не буду кушать, буду похожа вон на ту костлявую немку.
– Не-не, я пошутил – бери. И все же эти кони портят весь пляжный Венесуэльский пейзаж. Они так заметны на фоне красивых девушек, вот век бы не видел!
– И мужики с ними жирные, опившиеся пива. Фу!
– Пока ходишь, думай о правилах дорожного движения.
– Я уже неплохо вожу?
– Хоть ночью и пустынный пляж, сбрасывай скорость при повороте, иначе машина превратится в бунгало.
После ухода Селесты, Владимир предался размышлениям.
– С последними выплатами встал вопрос обострился. Нужна нычка, да такая, чтобы и надежная и легкодоступная, а в случае необходимости, аварии или пожара, забрать можно было влегкую. Может переделать спинку кресла, чем не кейс?
Селеста вернулась, Владимир ее не видит, лежит в наушниках и повторяет громко за диктором испанский текст.
Селеста со смеху присела на корточки. Он снимает наушники:
– Если у тебя слабое сердце, лучше заткни уши!
За испанский он взялся всерьез. Всюду ходит в наушниках. В машинном отделении от шума и грохота не слышно как он говорит, видно только, что шевелит губами. Перед сном читает учебники коряво, но вслух.
Очень приличный номер в отеле с видом на стоянку автомобилей в подветренной стороне. Света в отеле нет, кондиционеры не работают, поэтому они лежат полуобнаженные на широкой постели.
– Что вы так долго, я уже здесь 2 дня!
– Уже на подходе к Каракасу попали в непогоду. Четвертые сутки штормит, в морском порту не работают портальные краны, погрузки пока нет. А здесь кайф!
– Я специально сняла номер с подветренной стороны.
– Вот что значит, рожденная у моря. Со стороны пляжа невозможно открыть окна, а на нашей стороне благодать.
В отеле Владимир затевает разговор на испанском с горничными, уборщиками и кастеляншами. Ну, и, конечно же, под пристальным присмотром Селесты.
На загрузке в Барбадос мастер вошел в каюту к Владимиру.
– На берегу встретился с деловыми кругами, среди переговорщиков были и заинтересованные русские.
Слушай, я что-то не до конца понял, так чукча был в космосе или нет? Да, сегодня вашим русским рассказал, что чукча собак кормил, так они смеялись до слез. Я что не правильно что-то понял?
– Да, был, конечно!
– Кто, спрашивают, тебе такое сказал? Да вот, говорю, у меня третий механик русский, так он. Короче, с тобой хотят познакомиться, и я пригласил их сегодня к нам, стюард и шеф-повар уже строгают в кают-компании.
На причале морского порта Барбадос стоят несколько дорогих машин и одна тройка BMW кабрио с закрытым верхом. Малолитражка моргает дальним. Владимир подходит к машине, видит Селесту сидящую за рулем и светящуюся от счастья.
– Не пропал мой скорбный труд. Ну, в принципе, здесь движение не очень, главное, не втереться ни в кого, остальное можно развести деньгами.
– Володя, ну через год можно уже ездить самостоятельно?
– Ты умница, я разве против? Сегодня у нас важная встреча, я позвоню, когда меня забрать.
– Хорошо, я пока покатаюсь….
Несколько столов в кают-компании ломятся от еды и спиртных напитков. На встрече все члены экипажа. В доброжелательной обстановке Владимир разговаривает на русском языке с двоими мужчинами его возраста.
Первый тост капитану, понятно, дальше тосты все больше русские: за детей, за Победу, за Родину. После десятой чифу стало скучно.
– III , ну, расскажи еще что-нибудь про чукчу.
– Чукча приходит к доктору. Доктор, вот раньше я только про бабу подумаю, заглядываю в штаны – хочу, а сейчас думаю-думаю, заглядываю – не хочу. Может у меня, доктор, что-то с головой?
У коллег по цеху каменные лица.
– Нет, такое мы не понимаем, давай что-то военное.
– Встречаются два танка иранский и иракский.
Один танкист орет: «Эй, ты, иракская свинья, сдавайся! У меня там американский инструктор!» И показывает пальцем в люк башни.
Другой: «А ты, а ты пошел на х…й!», смотрит в люк башни танка: «Я правильно сказал?».
Один московский гость от смеха повалился на палубу и зацепил с собой скатерть, другой хрипит: «Хватит, все хватит!».
Длительная пауза… Чиф:
– Аааа, я понял, там был русский инструктор, да?
Владимир начал добивать.
– Два чукчи плывут по реке навстречу друг другу, сами сидят в корме, а жены за веслами – гребут.
– Гешка, ты куда поехал?
– Да жена, аднака, сломала позвоночник, так везу в больницу.
Аркадий, московский гость, стирает слезы салфеткой:
– Все живот болит, хватит, слышь, хорош! Сыграй что-нибудь наше.
Владимир берет гитару:
– «Здесь лапы у елей дрожат на ветру…»
И с первыми словами оба московских гостя подхватили песню…
Дверь каюты третьего механика резко и громко открывается на штормовку. Заваливает один из гостей Аркадий и Владимир. И тот и другой под хорошим шафэ, но не буровят, не заикаются, держатся ровно.
– Вот, Аркаш, располагайся. Все как в чуме, да разберешься, поди.
– Ладно, я на диванчике.
– Не, ты как человек – на шконке, а у меня дела на берегу образовались.
– И у меня на берегу дела хотят образоваться.
– Да тебя хоть самого трахай, давай это дело отложи до трезвых времен.
Владимир спускается по парадному трапу, возле ангара, тачка Селесты моргнула дальним. Он спрыгнул на пирс да неловко. Орет вахтенному у трапа по-русски:
– Долбанный боцман, ну ты конь! Прилив же! Трап притрави! О, сучьи дети!
Аркадий, услышав крик на русском языке, высунулся в иллюминатор и наблюдает картину:
Селеста, очевидно, хочет помочь Владимиру и уже открыла водительскую дверь, он ей жестом запретил, и дверь закрылась.
Он не попал с первого раза в двери пассажира, а когда Селеста ему ее открыла изнутри, то не попал и в открытую. Тут она не выдержала, обежала капот.
Аркадий глядя на Селесту:
– Ух тыы! Аааа!
Она заправила его в салон и вернулась обратно.
Аркадий:
– Ооооо!
Из темноты машина ослепила Аркадия красными сто́пами, он прищурился, а когда открыл глаза, машина уже исчезла. Помотав головой, как будто освобождаясь от блажи, упал на шконку спать.
Селеста ведет машину к отелю. Владимир рядом сидит и мычит:
– Пусть черемухи сохнут бельем на ветру…. Девочка, ты видела когда-нибудь черемуху в цвету?
– А что это за дерево?
– Пусть дождем опадают сирени. -Он вперился в нее, но, видя, что объяснять незачем,– Да, так как ваш банан. Все равно я отсюда тебя…
Селеста вскрикнула, машина вильнула и вновь встала на трассу.
– Да уже скоро приедем, ну подожди ты!
– Останови у маркета, я возьму тоника.
Селеста припарковалась.
– Сиди, я сама сбегаю.
Владимир сидит один и видит справа знак «Остановка запрещена».
Прибегает Селеста, садится в водительское кресло.
– Этот?
– Ооон, спасибо! Вооон там, припаркуй… Таак, хорошо…
У меня есть к тебе дело! Пока только слушай и ничего не говори…
– Хорошо!
– Как только ты приедешь в Испанию, то первое о чем тебя спросят: «Попадала ли ты в полицию!».
– Я никогда!
– Я просил тебя!.... Ты сейчас заехала на знак, видела?
– Да, это пустяки. Там штраф и все!
