– Здравствуй, Лия.

Ответить она не смогла – не хватило воздуха. Оцепенев, Лия разглядывала незнакомку. Вся в чёрном; кожа бледная, почти жемчужная. Копна соломенных волос. Кустистые брови, вороний нос, глаза такие тёмные, словно состоят из одного зрачка. И – крылья.

Огромные чёрные крылья.

Девушка улыбнулась. Низкий голос её поплыл по лестничному пролёту:

– Счастлива, что ты наконец на Луне. Меня зовут Мария. Я буду твоим… скажем так, помощником.

– Спа… спасибо, – Лия совладала с одеревеневшими губами – и замолчала в растерянности. Глупые вопросы, вспомнила она. Всегда выручают. – А могу я переодеться… во что-нибудь?

– Найдём, – густые брови шевельнулись – это явно её позабавило. Мария взошла на третий этаж, распахнула одну из дверей. Шепнула что-то, и зажёгся свет. В этот раз Лия удивилась даже не заклинанию – самому свету. Он лился словно бы ниоткуда; под потолком чулана – лишь рассеянное сияние.

Мария тем временем скользила вдоль вешалок. Большая часть одежды хранилась на полу. Доминировали в ней два цвета – чёрный и густо-красный, оттенка артериальной крови.

– Это вещи Саннгрид, – ответила Мария на невысказанный вопрос. – Возьми, пока не сошьют на тебя.

Захлестнуло волной болезненной тревоги. Кошка настороженно открыла глаза.

– Она же будет против?

– Не переживай. Если что, я с ней поговорю.

– Она здесь живёт?

– Жила. Но, думаю, больше не появится. И на всякий случай – не рекомендую заходить в её комнату. Дверь рядом.

Лия опасливо выглянула в коридор. И как быть?

– Примерь, – Мария держала вешалку с серым вязаным платьем. – Саннгрид его не разу не надевала. Заказала себе на полнолуние.

С тихим шелестом она покинула чулан.

Лия переоделась («Она же меня убьёт»), затянула пояс («Ночью придёт и задушит»), нашла щётку и негнущейся рукой принялась расчесывать волосы («Голову размозжит»). Как у неё сложилось такое мнение о Саннгрид после двух-трёх обмолвок Марии и Мирослава, она плохо понимала. Может, не стоило отказываться от помощи оборотня? Но, раз он уверен, что Мария защитит…

Она защитит, да. Она не из тех, кто подбирает Хранителям одежду. Глаза у неё такие…

Пытаясь объяснить себе, какие у Марии глаза, Лия спустилась и вышла из дома. Мария стояла снаружи, прислонившись к каменной стене и скрестив руки на груди, а ветер трепал её волосы и подол платья.

– Вечером будет полнолуние, – сказала она словно бы про себя. – Лунный свет выплеснется на улицы. Тебе повезло увидеть это в первый же день.

– Полнолуние здесь – как праздник?

– Начнётся, и ты поймёшь.

– Мария, а вы не расскажете…

– Ты.

– Ты не расскажешь… эта вещь у меня на лбу…

– Кринал. Отличительный знак Хранителей. Снять ты его не сможешь, пока не окончится срок. Нет, сам по себе он силой не обладает.

Мария замолчала, глядя куда-то сквозь пространство, и Лия осторожно спросила:

– Объяснишь ещё кое-что?

Та кивнула.

– Здесь на небе – луна…

– Здесь нет ни луны, ни солнца, ни неба. Это иллюзия.

– А как тогда?…

Мария неохотно выпрямилась и провела рукой по стене.

– Это – Луна. Это – истинное, живое. Потому что у Луны есть Хранитель. Над нами лишь отражения настоящих Луны и Солнца. Это свет от зеркала, а не от источника. Они прикованы к небу, которое тоже – только отражение настоящих Небес, – она мечтательно посмотрела на низкие плотные тучи. – Скоро рассветёт. Готовься, Лия. Догадываешься, сколько людей желают с тобой встретиться?

– А мне обязательно?…

– Нет. Воля Хранителя, – она пожала плечами.

– Калин тоже вчера так говорил… Кстати, не знаешь, как его найти?

Мария поменялась в лице, резко ответила:

– Он у себя. В городе его не будет.

– А где он живёт?

– Не знаю, – Мария распахнула крылья на половину улицы и взвилась в воздушном вихре.

Слова Марии начали сбываться, стоило Лии отойти к решётке канала. К ней подошёл долговязый мальчишка лет пятнадцати в водолазке и коротком плаще, молча вручил записку и удалился, пока она раздумывала, что сказать.

Лия озадаченно уткнулась в листок. Буквы складывались как-то причудливо, но тем не менее она всё понимала:

«Любезная Лия, представители нашей ложи на Луне будут счастливы увидеть вас в наших апартаментах, дабы увековечить древние традиции. Будем ждать вас сегодня, с этой самой минуты, когда вы читаете эти строки, до наступления полнолуния. Всегда ваш, Г.Л.В.Л. Эмил Ваклин Мариус Друа».

Лия перечитала записку трижды. Отчего-то ей не понравилось каждое слово, выведенное узким, как лезвие стилета, почерком. Не пойду никуда, подумала она. Скажу, что Г.Л.В.Л. не оставил адреса подозрительной ложи. И как это расшифровывается? Главный Ловец Великой Луны? Глашатай Лучшего Весеннего Лета? Лия затрясла головой, выкидывая оттуда масона с четырьмя буквами и четырьмя именами, и отправилась в странствия по городу.

По её собственному городу, самому прекрасному, который можно было представить. По тихому городу-лабиринту, где воды было столько же, сколько и брусчатки, где тёмные зеркала окон парили над каналами, где не было ни единого следа людей двадцатого века – ни проводов, ни автомобилей.

Лия подчинялась причудливым поворотам, ныряла в арки, задерживалась на мостах, чтобы глянуть в чёрную воду, которая не давала отражений. И вздрагивала от приветствий на все лады – каждый встречный считал своим долгом известить, что ночью праздновал её прибытие. Не сразу она сообразила, как на такое реагировать; а когда решила, что просто будет с достоинством благодарить, предрассветные улицы опустели – видимо, Луна отправилась спать.

Хотелось изучить все изгибы улочек, уложить в голове план города. Но это желание разбивалось о другое, омерзительно бесхитростное: зверь внутри напоминал, сколько его уже не кормили. Теперь обе – Лия и кошка – принюхивалась к случайным запахам, пока их не потянуло к приоткрытой двери, над которой покачивалась вывеска с надписью «Под серебряной лилией».

Не повезло – стулья в ресторане громоздились на столах, а парень в засаленном фартуке сонно волочил швабру между ножками.

– Через полчаса откроемся, – буркнул он, метнул взгляд на Лию – и сонливость его как рукой сняло. Он кинул швабру в угол, сбросил хламиду и с улыбкой прошествовал за стойку.

– Добро пожаловать, Хранительница. На завтрак у нас оладьи, тосты с копчёным лососем и белый сыр с зеленью. Увы, придётся немножко подождать. Пока что могу предложить кофе или клюквенный чай.

– Чай, – кивнула Лия. Спохватилась: – У меня же ни копейки с собой! И вообще… я понятия не имею, какие деньги на Луне в ходу.

Парень фыркнул:

– Вас кормит финансовая гильдия, не о чем переживать. А деньги у нас такие, – он беззвучно что-то шепнул и выдвинул ящичек. Протянул ладонь с тремя серебряными монетами. – Вот эта, мелкая – алет. На неё можно купить кружку эля, ужин стоит семь. Этот полумесяц – кольпий, в двенадцать алетов. Большая – ранта, в два кольпия.

Вместо орла и решки на обеих сторонах ранты и кольпия были выбиты лунные кратеры, а на алете из центра расходились лучи. Дивная работа.

Из ресторана Лия выскользнула, едва к открытию начали подтягиваться ранние пташки. Зверь довольно жмурился. Лия узнала у хозяина, как найти автора записки, оказалось – это рядом. Вот только ей не понравились слова «Не пугайтесь, так нужно».

Два поворота, мост – и перед Лией выросла дверь, точно описанная как «чёрная такая, длиннющая, в кренделях». Она не успела постучать, как створки распахнулись; мужчина в чёрном низко склонился, растянул губы в улыбке, странной и жутковатой.

А потом до Лии дошло, что у привратника были длинные, до середины подбородка, клыки.

Она молча последовала за ним на второй этаж, в зал, полный чёрных плащей и шелеста сухих голосов. Окна-бойницы почти не пропускали света, и очертания стен терялись – но это вряд ли мешало кому-то, в том числе Лии. Зал можно было считать гостиной, или же частью ещё одного ресторана, если судить по барной стойке, за которой обреталась пара хмурых личностей.