За беседой я так увлёкся, что не заметил, как подошёл Петя. Он извинился перед своей матерью, и они ушли. Оставшееся время дежурства мы с Ксюшей провели за общением (её прорвало на разговор). Мы успели обсудить произошедшее, поговорить о своих родственниках и родных.

С того случая мы стали чаще общаться и понемногу узнавали друг друга. Правда общался я с ней, когда она просила помочь с делами или ей не с кем было прогуляться, что, по моему мнению, очень странно с её-то общительностью и большим количеством друзей. Быть может, я ей небезразличен – или она пользовалась мной? Как ни старался я стать для неё больше, чем другом, но преодолеть «фрэнд зону» мне не удавалось.

В этом автобусе очень душно. От жары меня разморило – я невольно прикрыл глаза и уснул…

Мне приснился странный сон. Я находился в поле… поле цветов. Красных… нет, ярко-красных (такой красоты я прежде не видел). Вдали виднелась свободная от цветов возвышенность. На ней росло одинокое дерево. Высокое. Но что-то в этом дереве меня насторожило: одна ветвь росла не так, как все, – она напоминала силуэт… человека? Да, подвешенного человека.

Я решил подойти ближе, чтобы взглянуть, но не успел пройти и пару метров, как наступил в нечто мокрое. Из-за высоких и густорастущих цветов я не мог разглядеть, что находится под ними, и наклонился, чтобы отодвинуть их… и там была жидкость красного цвета? Нет, это кровь. Точно, ведь рядом я увидел лежавшее лицом вниз тело девушки. Она была в крови и в изорванной одежде… видны синяки и следы порезов? Что-то напоминавшее их. И эта девушка казалась мне знакомой, отчего в груди появилась сильная боль – страх охватил моё сердце. Я решил перевернуть тело, хотя внутренний голос говорил мне: «Остановись, дальше только боль», но любопытство взяло своё.

Кожи на лице у жертвы не было, словно её сгрызли; один глаз отсутствовал; на теле виднелись те же синяки и раны, что и на спине. От увиденного меня чуть не стошнило. Мне хотелось плакать, но слёзы не шли. Всё, что я смог сделать, – это сказать:

– Нет… Нет, Ксюша…

Я не мог больше смотреть и, аккуратно положив тело, поднялся. Цветы исчезли, а сам я находился в море… море крови. Вокруг плавали тела… тела без головы. Вспоротые. У некоторых не хватало конечностей и внутренних органов. Рядом со мной проплыло одно из них, лицо которого мне показалось знакомым, словно я знал его столько, сколько знаю себя. Где же я его видел? Такое лицо можно увидеть, когда смотришь… но куда смотришь?

Я наклонил голову, чтобы не смотреть на него, – и опять это лицо, только в отражении крови…

Я очнулся в поту. Приснится же такое… и эта жара. Кажется, все спали, только водитель крутил баранку в тишине. Должно быть, и он устал, но это его работа (как и всем, ему нужно зарабатывать на жизнь), вот и приходится терпеть.

Автобус находился не в лучшем состоянии: сиденья скрипели; некоторые стёкла и вовсе нельзя открыть, чтобы проветрить помещение; а время от времени транспорт издавал странный звук (тут и к гадалке не ходи, с ним явно что-то не так). Аркадий не мог найти автобус лучше? Видимо, решил сэкономить денег на поездке.

Аркадий – президент студенческого совета. Что касается организаторских дел, тут ему нет равных. Ответственность, пунктуальность, харизма – качества, которыми можно его охарактеризовать. Не зря его поставили главным.

Из всех членов студенческого совета, помимо главы, в поездку поехали: заместитель, Ника Стрельцова, и секретарь, Игорь Вишнев. Если первая попала в студенческий совет за свои заслуги, то второй – благодаря отцу – меценату университета (по крайней мере, так говорят все).

Всего в поездку, не считая водителя, поехали девятнадцать человек: кого-то я знал; а кого-то видел, но не был знаком… На передних сиденьях, рядом с водителем, сидели: главный организатор поездки – Аркадий, выделявшийся среди всех своими очками, и Виктория Павловна – аспирантка вуза, молодая и незамужняя, что в её двадцать семь немного странно (быть может, так думал только я? В любом случае в её возрасте у многих девушек были дети. Кто знает, возможно она решила пожить для себя. Будь я старше, предложил бы ей встречаться. Фигура у неё что надо).

Внезапно я почувствовал прикосновение слева (видимо, Ксюше было неудобно лежать, и она прислонилась ко меня). Мне стало некомфортно, но она так крепко спала, что я решил её не беспокоить.

Во внутреннем салоне, спереди слева, сидели мисс вуза Полина Тарасова и её бойфренд, с которым я не знаком. Позади девушки расположился Игорь, рядом с ним – Ника. На следующем ряду находилась парочка. Парень всю дорогу приставал к девушке: обнимал, прикасаясь к её груди, словно это произошло случайно. Девушка явно испытывала меньший интерес к партнёру: она смотрела прямо, уставившись в одну точку, словно там мёдом намазано. Позади них расположились мы с Ксюшей; за нами – двойняшки Саша и Миша, с которыми я не знаком, но видел их на групповых занятиях. Дальше находились Чак и Шут – весёлая парочка, с ними не заскучаешь.

С Чаком знаком практически каждый студент университета. Насколько я знаю, детство он провёл в Америке, а теперь приехал в Россию к матери (его родители, кажется, развелись). Чак говорит с небольшим акцентом и многое не знает – люди иногда смеются над ним, когда он что-то спрашивает или хочет сделать. Но парень не обижается или, быть может, не понимает, что смеются над ним; порой он и сам смеётся со всеми. Видимо, поэтому к нему такой большой интерес.

Шут, которого на самом деле зовут Олег, не менее знаменит.

Как-то университет закрывался на неделю: там планировали снимать сцену сериала про честных полицейских, коих на экране телевизора много (можно подумать, у нас в стране больше гордиться не чем. Но это не так: у России богатая культура. В общем, я не вникал в подробности съёмок: мне неинтересно такое смотреть). Чтобы неделя не пропала даром, в университете проводили дополнительные занятия по вечерам, что расстроило студентов: у кого-то имелись планы, да и лишние часы отсиживать никому не хотелось.

На одной из таких пар проходила скучная лекция, и студенты занимались чем угодно: кто рисовал, кто просматривал фотографии в социальных сетях, а кто-то умудрялся спать. В аудитории стояла тишина, которую нарушал только голос лектора.

В какой-то момент дверь приоткрылась; в неё вошёл человек, одетый в потрёпанные джинсы и чёрную футболку с надписью: «Smile». Волосы его не ухожены, а лицо такое, словно он разгружал вагон картошки. Помимо этого, на лбу у него имелась надпись: «ШУТ». Всё внимание переключилось на него, даже лектор перестал читать лекцию. Олег неспеша начал подниматься по лестнице к парте, но споткнулся и упал; из его открытого рюкзака с грохотом выпали бутылки из-под водки. Парень растерялся, но быстро опомнился и начал складывать их обратно. Разобравшись с бутылками, он продолжил подъём, но, видимо не заметив оставшуюся, наступил на неё и, сделав несколько кувырков назад, встал как ни в чём не бывало. В его глазах читались страх и удивление.

– Как вчера поработал? – спросил Олега один из студентов.

– Я уже не работаю. Решил уйти и заняться учёбой.

– Да я погляжу, ты время зря не терял: уже на новой работаешь.

– С чего это ты вообще? Ты что экстрасенс? – нахмурился Олег.

– Тут и экстрасенсом не надо быть, когда у тебя всё на лице написано. Да и инвентарь с собой прихватил. Видимо, даже не было времени забежать домой. Или это твоё хобби?

Студент рассмеялся, и его подхватила аудитория. Олег же покраснел.

– Ну хватит вам! Соблюдайте тишину в аудитории! У человека, видимо, был трудный рабочий день, – строго произнёс лектор.

– Да. Я неважно себя чувствую, – погрустнел Олег. – Можно я пойду домой? – И медленно направился к выходу.