Литмир - Электронная Библиотека

Он вдруг изрек:

– Этот город будто замер в развитии, технологии не развиваются, люди довольствуется тем, что удалось скопировать у древних. Здесь слишком хорошо и беззаботно.

– Что плохого в беззаботности? – решил поинтересоваться Шами.

– Плохого ничего, но, когда людям ничто не нужно, прогресс останавливается. Кто создал этот маленький райский мирок? Зачем? Как вышло так, что у этого города все есть, и все под рукой? В вышине под сводом светятся электронные облака и дают живительный свет, водоочистные системы наверху подают воду в городские трубы, а в хранилищах повсюду мы находим всякие штучки-дрючки. Откуда все это?

– Да какая разница, Лайам? – спросила Мирика.

– Это все не наше, Мирика. Эти облака, эта вода, эти хранилища. Их создали древние, и создали не для нас, а мы просто горстка паразитов, которые присосались к жалким остаткам цивилизации богов, и нам ничего больше не надо. Этот город кончит так же, как они.

– Ты думаешь, у древних тоже все было, поэтому они и загнулись?

– Я думаю, они оказались чересчур умны, а их техническое развитие опередило ментальное. Они не смогли совладать с техникой, которую создали, и она их уничтожила.

– Бог-из-машины, – подтвердил Шами, за что получил презрительный взгляд.

– Я не верю в бесконечность могущества какого-то искусственного разума. Впрочем, он мог стать косвенной причиной их конца, но не потому, что ОН сам захотел и смог их уничтожить.

– И к чему ты все это? – спросила Мирика.

– Подумайте, что будет делать Кадолия, если водоочистной завод остановится? Сломается? Мы не знаем, как он работает, откуда поступает вода.

– Есть же теория, что там замкнутый цикл. Завод высасывает ее из пластов вокруг.

– Все это предположения, – отмахнулся Лайам.

Шами не согласился:

– Ты все клеймишь ученых Кадолии, а ведь наши предки как-то догадались, что это за завод, как подсоединится трубами к резервуарам и получать воду.

– Наши предки были лучше нас, они были исследователями, первооткрывателями. Они излазили окрестные пещеры, они нашли все эти хранилища. Их гнала нужда, они выживали. Они знали, что если они будут сидеть на месте, человеческая цивилизация закончится на них. А нынешнее поколение успокоилось, удовлетворившись плодами достижений дедов и прадедов. Когда последний раз создавали что-то по-настоящему новое?

– Коммуникаторы, – напомнил Шами.

– Не оскорбляй мой слух. Я-то знаю, какими должны быть карманные устройства, а эти штуки нам приходится носить на поясе, – и он выразительно потряс цепочку своего пристегнутого компьютера. – Посмотрите вокруг, на наш город и этот мир. Разве не смешно? У нас есть компьютеры, машины, телевиденье, а люди косят траву косами! Эти дурочки собирают ягоды вручную, да еще песни распевают, как будто жизнь удалась!

– Ты всегда преувеличиваешь, – проворчал Шами. – Есть же у нас несколько комбайнов, нам просто много не надо. И тракторы. Я же пашу поля на тракторе.

– Твоему трактору уже полвека, и когда он сломается, мне кажется, некому будет сделать новый. Почему не делают новые тракторы? Металла не хватает? Денег нет? Подозрительно…

– Нам не надо новых, – опять поспорил Шами. – Население города не растет, полей не так много.

– Что-то они там темнят с тракторами. Как пить дать, чертежи потеряли, а последний инженер помер, – пробурчал Лайам. – Все в этом городе так – никакой тяги к новому, никакой тяги к развитию. Когда я был маленький, я смотрел на нашу обширную Материнскую Пещеру и думал, что, когда вырасту, Кадолия заполнит ее всю, места перестанет хватать, придется отправляться на поиски новых пещер, но этого не произошло, разве не прискорбно?

– Тебя послушать, так ты желаешь Кадолии каких-нибудь несчастий, и скорейшего заката, – недовольно проговорила Мирика.

– Нет. Но этот мир движется куда-то не туда, и мы должны выяснить, что было в начале, что будет в конце, и, может быть, перенаправить его куда-нибудь еще.

– О боже, Шами, он сказал: «мы»! Я этого не слышала, – хлопнула себя полбу Мирика.

– Лайам, почему ты не можешь просто жить и наслаждаться тем, что у тебя есть? – вздохнул Шами.

– Потому что я знаю, что мир больше, чем кажется, и я хочу его увидеть. Я… – он о чем-то задумался, потом сказал: – Что-то влечет меня за пределы Кадолии, и мне удивительно, что никого здесь так же, как меня, не привлекает неизведанное и тайна, что там, дальше, за бесконечными туннелями, пещерами и толщей земли? Есть ли там что-то, или ничего больше нет?

Немного позже Лайам, Шами и Мирика сидели в доме на кухне за столом, а мать Шами – добрая женщина в заляпанном переднике, опоясывающем обширную талию, разливала им горячий суп в тарелки и хлопотала.

– Шами запускал змея, а мы любовались, – буркнул Лайам в ответ на распросы, откусывая хлеб и прихлебывая.

– Змея? Воздушного змея, и он полетел? – удивилась мама.

– Полетел, – засиял Шами.

– А у тебя сегодня не было работы в поле?

– Нет, Финч меня отпустил. Сказал, что сам вспахает поле Хеллов.

– Ох, вот ты вроде такой взрослый уже, настоящий мужчина, а все ребенок в душе, – проговорила мама, взъерошив его волосы. – И ты Лайам ходил с ним, тебя интересуют воздушные змеи?

– Я пошел посмотреть, что из этого выйдет. Натурный эксперимент, простое любопытство. Кажется, у нас бывают исходящие ветровые потоки. Почему никто это не изучает? Возможно, можно было бы как-то использовать?

– Ты же говорил, что змея подняла моя вера! – засмеялся Шами.

– Я могу наговорить любых глупостей, если надо поднять твою самооценку.

– Ах, такие вы у меня оба замечательные, мои мальчики! – Мама наклонилась и стала обнимать их и жулькать.

– Ну, хватит, мам, ты смущаешь меня перед моей вероятной невестой! – воскликнул Шами.

А Лайам и вовсе в свойственной ему манере, отшатнулся, пробурчав:

– Попрошу без телесных контактов, Марта. Я не твой сын, нет нужды меня теребить, тем более мне уже двадцать.

– Ну что ты такой, Лайам? Ты для меня как сын, я растила тебя с пяти лет.

– Не обижайся Марта, я ценю, что ваша семья для меня сделала, я вас всех люблю, и тебя и Гира, вы стали для меня вторым отцом и матерью, но у меня имелись и первые, и я не хочу их забывать.

– Бедный мальчик, так на тебя это все повлияло, – вздохнула мама расстроенно. – Что ж, обедайте. Я пойду, позанимаюсь в огороде.

– Кажется, ты частенько говоришь, что тебя родил звездный камень, – не удержался Шами.

– Не представляю, кто распускает эти глупости. И откуда под землей взяться метеориту?

– Мете-что? – спросила Мирика.

– Звездный камень, это метеорит. Когда люди жили на поверхности и было небо, космос, звезды, эти камни падали с неба.

– Как могут камни падать с неба? – спросила Мирика.

– Ох, не удручай меня своим беспросветным невежеством, Мирика. Ты так хороша, когда не пытаешься умничать.

– В смысле, хороша?

– Извини, во мне иногда просыпается бабник, и он расточает любезности девушкам вокруг. Это мой существенный минус.

– Это была любезность? Ну ничего себе! А ты что, Шами, вечно молчишь? Назвал меня своей невестой, а твой великий наставник, по-моему, иногда ко мне подкатывает. Причем прямо у тебя на глазах!

– Да ну, тебе показалось, Мирика. Лайам не может к тебе подкатывать, вы же друзья. Ты же к ней не подкатываешь, Лайам?

– У Мирики завышенная самооценка. Если я иногда отмечаю, что у нее хорошая мордашка, это только констатация факта, как заметить, что сегодня будет дождь, глядя на бледнеющие облака под сводом.

– Найди ему подружку, Шами, а то быть беде, – сказала Мирика.

– А почему я? Я вообще с девушками, кроме тебя, не общаюсь. Он сам может, он же их будто гипнотизирует, своими глазами.

– Не преувеличивай. Их притягивает моя загадочность и известность, а ум скорее отпугивает. Даже Мирика постоянно цепляется.

Мирика вмешалась:

– Когда ты говоришь что-то оскорбительное! А почему – даже? Я в твоих глазах где-то близко к идеалу женщины, что ли?

3
{"b":"749907","o":1}