– Спасибо, Ангелина Романовна Уварова, – произнес вслух Михаил, прислушиваясь к своей внутренней реакции на имя и фамилию девушки – сердце его никак не среагировало, и он, краснея, отдал паспорт.

И все же в дверях вагона он обернулся – девушка смотрела в окно, ее лицо тускло отражалось в оконном стекле, но самым ярким пятном на лице оказались совсем не удивительные карие глаза, о которых он мечтал днем и ночью, а накрашенные красной помадой губы.

Михаил Судьбин разочарованно вздохнул – нет, не она, и закрыл за собой дверь вагона.

Когда сердце Эрики от выплеснутого в кровь адреналина немного успокоилось – вот так встреча! она подняла воротник кожаной куртки и, прислонившись к оконной раме, закрыла глаза. Ей надо было спокойно подумать и решить, что же она будет дальше делать в незнакомом городе, но мысли ее постоянно возвращались к молодому полицейскому – единственное, о чем она будет жалеть, расставшись с этой жизнью, это об их «волнующих играх» в догонялки. Она так привыкла видеть его сердитое, краснощекое лицо в уплывающих дверях электрички, что это стало приятной частью ее безрадостной жизни, с которой расставаться совсем не хотелось.

Однако, Эрика взяла себя в руки, отодвинула мысли о молодом человеке в сторону и попыталась выработать план своих дальнейших действий, но чем больше она думала о плане, тем отчетливее понимала, что не станет ему следовать.

Она вновь достала из сумочки чужой паспорт, раскрыла его и, воспользовавшись отсутствием рядом других пассажиров, по одной рассмотрела все бумажки, хранящиеся под кожаной обложкой главного документа: основной находкой стал договор о найме квартиры Ангелины Уваровой. Эрика прочитала его, запомнила адрес – вдруг понадобится. Сверху на договоре карандашом были написаны цифры.

– Код, – догадалась Эрика, вспомнив кирпичный дом продавщицы тети Клавы – на железной двери подъезда тоже стоял кодовый замок, и убирала паспорт в сумку. – Только не понятно, живет ли кто-нибудь еще вместе с Ангелиной в этой квартире или не живет…

Народ постепенно набирался в вагон и, подъезжая к Москве свободных сидячих мест уже не было.

Москва встретила Эрику огнями и осенней слякотью – первый день сентября выдался дождливым, но это нисколько не испортило ее впечатления от столицы – город поразил ее своей огромностью, суетливостью и безразличностью ко всем и каждому в отдельности, последнее ей было только на руку.

То, что Москва приняла ее, Эрика поняла сразу.

Поняла по тому, как уверенно шла она к выходу вокзала, как не боялась толпы, как решительно обошла стоянку такси и подняла руку, останавливая частника.

Ей казалось, что когда-то это она уже все делала, и, доверившись своему чувству, она села на заднее сиденье остановившейся машины и автоматически назвала адрес.

– Пожалуйста, на Верхнюю Масловку.

Откуда она взяла эту Масловку, да еще Верхнюю?! И что там на ней такое было, Эрика не знала.

Глядя в окно машины на залитые огнями ночные московские улицы, Эрике вновь показалось, что она уже ездила по этим улицам.

Это новое чувство обретенного города немного пугало, будоражило кровь, и девушка решила не теперь, на ночь глядя, ехать на эту самую Масловку. Потом, позже, она обязательно приедет на эту улицу, пройдет пешком из конца в конец, и будет прислушиваться к своему сердцу, а сейчас ей надо совсем другое: надо найти пристанище на ночь.

Ах, как бы пригодилась сейчас съемная квартира Ангелины Уваровой!

– Извините, пожалуйста, – обратилась она к водителю, – хотела сделать друзьям сюрприз, но вспомнила, что они на даче.

– Тогда куда вас везти? – поинтересовался водитель, забирая вправо.

– На Вологодский проезд.

– Мне что… – пожал плечами мужчина, доставая из бардачка карту Москвы, – куда скажите, туда и поедем – вам платить.

Пока они добирались до Вологодского проезда на самом краю Москвы, наступила глубокая ночь.

Расплатившись с водителем, Эрика нашла нужный подъезд в серой, неприглядной пятиэтажке, нажала нужные кнопки на кодовом замке железной двери и, войдя в темное парадное, сразу же наткнулась на искомую дверь.

Немного осмотревшись в полутемном парадном, она сняла парик, чтобы не напоминать убитую девушку – вдруг дверь откроет друг или подруга девицы и придется объяснять их невольное сходство, затолкала парик в пакет со своими старыми вещами и позвонила в квартиру.

Жала Эрика на звонок долго и усердно, прислушиваясь к тишине за дверью, и только после того, как ей не открыли, полезла в сумку за ключами.

Квартирка оказалась маленькой с одной бедно обставленной комнатой и крохотной кухонькой. Не зажигая свет, Эрика обошла квартиру – темнота никогда не бывает непроглядной, особенно в городе, но как только она увидела ванную, тут же забыла обо всем на свете. Ей очень хотелось налить полную ванну горячей воды с нежной пузырчато-радужной пеной и понежиться в ней, выпарив из себя накопившуюся грязь и вонь, но она позволила себе лишь быстро принять душ и вымыть голову.

Стоя под тугими горячими струями, такими забытыми и такими знакомыми одновременно, Эрика только сейчас по-настоящему осознала, что с ее нынешней жизнью покончено окончательно – она перешагнула через пропасть, разделяющую эти две жизни и пути назад уже нет. Больше она никогда не будет жить на свалке, питаться объедками и носить драные, вонючие вещи!

Она сделает для этого все – даже убьет, если понадобится!

Завернувшись в полотенце, Эрика вышла из ванной и быстро обыскала квартиру: ничего интересного кроме небольшой шкатулки с деньгами и дешевыми побрякушками и сезонной одежды в шкафу Эрика не нашла. Денег было совсем немного: тысяч двадцать, но и это было здорово.

Она переоделась в джинсы и теплый свитер, побросала одежду в дорогую дорожную сумку с вензелями на замке, запихнула туда же шкатулку и остановилась в раздумье – уходить из квартиры ужасно не хотелось. Но и оставаться в чужой квартире было опасно: вдруг Ангелина жила здесь не одна и в любой момент мог нагрянуть ее сожитель.

С другой стороны, бродить одной с тяжелой сумкой по ночам довольно рискованно, а так у нее хотя бы была крыша над головой.

Подумав немного, Эрика решила остаться.

Обойдя чужую квартиру, она проверила окна, готовя путь к отступлению – на всякий случай, и подошла к старенькому дивану с горой маленьких подушечек.

– Королевское ложе для принцессы, – пошутила Эрика, борясь с желанием тут же улечься на диван и забыться крепким, здоровым сном – сто лет она не спала, как нормальный человек.

Но чувство тревоги и осторожности взяло верх над естественным желанием, наконец-то, выспаться и, чтобы хоть как-то обезопасить себя от неожиданных гостей, она принесла из кухни табуретку, поставила ее у двери и, сев на нее, прислонилась спиной к двери – так ее уж точно никто не застанет врасплох.

Глаза ее сами собой тут же закрылись…

Машина остановилась на углу серой невзрачной пятиэтажки, и не понятно было, какой именно дом нужен вышедшим из иномарки мужчинам – этот или соседний.

Мужчины постояли немного у машины, о чем-то совещаясь в полголоса, и неспешно пошли к подъезду пятиэтажки, в который совсем недавно вошла Эрика.

Мужчина помоложе привычно набрал код на замке и открыл железную дверь подъезда.

На площадке первого этажа припозднившиеся гости замешкались.

– Подожди! – шепотом остановил высокий мужчина другого, достающего ключи из кармана. – Вдруг к ней в гости мамаша приехала или сестра… Надо позвонить.

И высокий потянулся к звонку. Дребезжащий перезвон старенького звонка наполнил крошечную прихожую.

Вздрогнув, Эрика проснулась, осторожно поднялась с табуретки и прислушалась.

За дверью слышались тихие мужские голоса.

Медлить было нельзя – девушка быстро надела невысокие сапоги и куртку, схватила сумки, пакет и метнулась к окну.

Благо это был первый этаж, и на окнах не было решеток.