– Гран мерси, – принимая деньги, с французским прононсом поблагодарила Эрика здоровенного телохранителя Крокодила, повернулась к «дяденьке», сделала элегантный книксен, двумя пальчиками рук растянув цветастую цыганскую юбку, уважительно-церемонный поклон головкой (воспитанница «Института Благородных девиц» да и только), и, задрав широченную юбку и сунув деньги в карман подвернутых джинсов под юбкой, не прощаясь, пошла к выходу.

– Если ты кому-нибудь заикнешься об этом… – прошипел ей в след мужичок, подавшись вперед и вцепившись в ручки кресла.

Обернувшись у двери, Эрика выразительно-презрительно дернула плечиком и делано печально вздохнула:

– Поспешите с поисками, дяденька, до Нового Года можете и не дожить!

Это «развлечение» произошло около трех недель назад, но вор в законе не забыл ни одного слова из их разговора с гадалкой, помня и мучаясь неизвестностью. Когда мука стала совсем нестерпимой, он приехал во Владимир. Приехал и потребовал привезти к нему ту же юную цыганку-гадалку. Братки бросились выполнять приказание, но вернулись с пустыми руками, чем очень разозлили вора в законе – он привык получать все, что хотел сразу и без проволочек.

Словно тигр в клетке, Глеб Нильский метался по огромному загородному дому, останавливался и задумчиво смотрел на мягкий стул на изогнутых ножках, на котором в прошлый раз так смиренно сидела «малявка», сложив на коленях изящные руки с тонкими аристократическими пальцами. Ему хотелось выть от собственной недальновидности и бессилия – почему он тогда так испугался этой «опасной» новости и ничего не узнал о своем собственном ребенке: где он, что он! Сейчас за информацию о ребенке он готов был заплатить огромные деньги!

Полцарства за информацию!

Ему самому так и не удалось найти дочь своего крестного отца. Все, что выяснили о ней, уместилось в несколько строчек рукописного текста ее сестры: «Через три месяца после вашего отъезда в Москву Лида собрала вещи и уехала из деревни. Куда уехала, мы до сих пор не знаем. Никто из соседей и знакомых после отъезда ее не видел…».

Вот и вся информация! Пропала девка, как в воду канула!

Крестный с женой погоревали, поплакали, но особо переживать было некогда – было у них еще пятеро детей мал мала меньше, да огромное хозяйство.

Глеб Нильский поднял на ноги всех своих осведомителей, подключил к поиску Лидии Волошиной не только криминальные, но и правоохранительные структуру, однако результатов поиски пока не дали – слишком много времени прошло с той поры: навели справки, поспрашивали соседей и поиски постепенно заглохли.

И снова стали закрадываться в душу Крокодила сомнения: может, наврала все гадалка, чтобы заинтересовать его и выманить такую огромную сумму денег?! Хоть сам он к деньгам не прикасался, но счет деньгам знал!

Однако, как бы не ругал Крокодил «девку-гадалку», в душе он точно знал, что она права – зачем было убегать из дома его возлюбленной кроме как от позора нагулянного ребенка.

Есть у него ребенок – есть!

Его наследник!

Иначе кому он оставит все свои деньги, нажитые такой кровью?..

– Найти мне ее! – шипел Глеб Нильский, захлебываясь кашлем и пугая местных братков лихорадочно горящими глазами, не обещавшими им ничего хорошего.

– Так… говорят, ее того… – осмелился подать голос Фрол – один из бригадиров Крокодила, – свои же бомжи… и замочили.

На что Нильский лишь упрямо замотал головой.

– Не верю, – перешел на крик вор в законе, доставая из кармана белоснежный носовой платок и вытирая брызжущую изо рта слюну. – Такая пройда, как эта малявка, за пятак не откинется! Не тот характер! Ищите!

Братки в нерешительности мялись у двери.

– Может, Кольку-Прыща привезти? – предложил «местный» бригадир Батя, желая отвести от себя надвигающуюся грозу. – Он все про нее знает.

– Вези, пацана!

Братки поспешили исполнить приказание рассерженного пахана: помчались в Петушки за Колькой-Прыщом.

Но на свалке Кольку-Прыща они не нашли – после исчезновения его «девки-гадалки» он ходил сам не свой и все время торчал на платформе, на той самой платформе с которой ему в ночь исчезновения Эрики померещился чей-то пристальный, волнующий кровь взгляд.

Его нашли, насильно посадили в машину и отвезли во Владимир в загородный дом к Глебу Нильскому, где у них и состоялся долгий секретный разговор с глазу на глаз.

Проникшись уважительным страхом к вору в законе и удостоверившись, что Эрике ничего плохого не грозит (по крайней мере, паренек так думал), Колька-Прыщ честно рассказал всю предысторию появления у него в халупе «девки-гадалки». Рассказал, как нашел ее голую и избитую в лесу, как тащил ее на плечах в своей куртке к себе домой, как выхаживал, растирая водкой ее огненное тело, как учил выживать в непростой жизни на свалке; рассказал, какая она умная и понятливая, какая у нее гладкая, белая кожа и какая необъяснимая тяга к чистоте – явно не их поля ягода.

К тому же Колька-Прыщ высказал предположение, что так просто и без следов таких девиц на свалку не выбрасывают и, если хорошенько поискать в полицейских сводках (он бы и сам поискал, да кто с ним разговаривать будет) – вдруг кто-то из родственников заявил об исчезновении похожей девицы, может, и отыщется тоненькая ниточка, потянув за которую, возможно, они отыщут его «девку-гадалку».

Услышав совет пацана, Крокодил задумался – не смотря на возраст, Колька-Прыщ говорил правильные вещи: если узнать кто на самом деле и откуда эта «девка-гадалка», то искать ее будет намного легче (если она, конечно, еще жива) – недаром ему тогда показалось подозрительным ее заумные и дерзкие речи и такие же дерзкие (не по чину) взгляды, никак не вяжущиеся с ее нынешним обличием.

Он внимательно посмотрел на хилого, прыщавого подростка и решил никуда его от себя не отпускать – пока не отпускать, до той поры пока не найдется цыганка-гадалка или кем она там на самом деле является.

И вновь отдавались приказы, и начинались поиски, только уже другой, молодой женщины, пропавшей совсем недавно.

«– Может, эта гадалка кому-нибудь обмолвилась о нашем секретном разговоре и пошло, поехало: «знаешь тайну – владеешь человеком», а узнать тайну из моего прошлого многие захотели бы. Но в отличии от меня, они могли заставить малявку рассказать им кто мой ребенок и решили раз и навсегда избавиться от нее, убив и бросив труп бездомным собакам. Избавиться от нее, а затем взяться за меня… – размышлял Глеб Нильский, злобно поглядывая на своих притихших приближенных. – Кто способен меня предать? Он? Или он? Да все! Любой из этой своры голодных псов готов вцепиться мне в горло – только упади! Нет, не выйдет! Вот найду Лидку с ребенком или эту малявку и узнаю все про своего ребенка, тогда вы у меня попляшете!».

Чтобы избежать лишних разговоров поиски обеих женщин Крокодил доходчиво обосновал: Лидию Волошину он разыскивал, как свою дальнюю родственницу, по просьбе крестного отца – давно пропала его дочь, и слуху о ней нет, а «девка-гадалка» разыскивается по просьбе малолетнего Кольки-Прыща (поэтому и не отпускает от себя бомжа-подростка) – вот такая у него, Глеба Нильского, слабость: помогать своим верным людям. Он даже посулил вознаграждение за информацию – денежная заинтересованность в таких делах играет не последнюю роль, но информации не было – обе женщины, как в воду канули.

«Ищут пожарные, ищет милиция…»

Эрику и правда искала полиция.

Искала потому, что Глеб Нильский «попросил» помочь полицию в поисках девушки-гадалки, понимая, что и официальное расследование имеет место быть, а еще искал Михаил Судьбин – представитель транспортной полиции, не желавший верить, что такую молодую, быструю цыганку-гадалку с такими умными, выразительными глазами загрызли какие-то там голодные собаки.

После исчезновения Эрики старший сержант транспортной полиции еще пристальнее всматривался в дверные стекла вагонов, ища глазами цветастую цыганскую юбку и красный платок на светло-русых, волнистых волосах, но по прошествии нескольких дней, ни разу не встретив «предмет своих мечтаний», заметно занервничал.