Лилиан была очень взволнована и призывала остальных девочек тоже отказаться от очков. Одна из них сказала, что её мама опасается, такое чудесное лечение не поможет полностью вылечиться. Другая хотела немного подождать. Я до сих пор считаю, что они не верили в меня. На следующий день после окончания учебного года Лилиан пришла ко мне домой вместе со своей сестрой Розой тринадцати лет, у которой было явное косоглазие на левый глаз. Лилиан не упоминала Розу, потому что боялась навязываться, но, когда Лилиан пошла ко мне, Роза решила, что она тоже излечится.
Я прикрепила проверочную таблицу на дуб рядом с домом и разместила своих пациенток на расстоянии 3 м. Я начала с Лилиан, потому что я хотела несмотря ни на что вылечить её, как и планировала. Я проверила её зрение – в очках показатель составил 10/15, а без очков 10/70. Я научила её пальмингу и как надо отчётливо представлять объекты с закрытыми глазами, например, белое облако, закат или цветок. Она выполняла эти упражнения на протяжении нескольких минут, а потом, не останавливаясь и не допуская ни одной ошибки, она прочла ещё две строчки в таблице. Её зрение улучшилось до 10/40 для обоих глаз. Затем я проверила каждый глаз по отдельности. К счастью, её зрение было одинаковым на оба глаза и продолжать лечение было проще. После представления последней увиденной буквы с закрытыми глазами Лилиан смогла прочесть ещё одну строчку – 10/30. Когда она прикладывала даже малейшее усилие прочесть буквы поменьше, они исчезали. Я объяснила, что, когда она таращится, её зрение ухудшается, и это была её основная проблема. Я велела ей зафиксировать взгляд на одной букве и не моргать, чтобы увидеть, что произойдёт. Она сразу же начала хмуриться, веки стали болезненными, и она пожаловалась на боль в глазах. Лилиан произнесла:
– Теперь я знаю, почему я испытываю боли.
На втором приёме её зрение улучшилось до 10/20. Я научила её большим поворотам – медленному перемещению головы из стороны в сторону, слева направо, при это взгляд направлен через одно плечо, потом через другое. Ей, как и всем пациентам, приходилось напоминать, что не надо таращиться, а надо часто моргать, как и положено нормальному глазу. Всё лето Лилиан добросовестно занималась, получая колоссальную поддержку со стороны своей сестры Розы и любящих родителей. Она приходила ко мне на лечение примерно раз в неделю. За несколько недель до начала учебного года мы начали заниматься внутри дома в условиях электрического освещения, а не как раньше на улице при солнечном свете. Я сменила место наших занятий умышленно, так как знала, что освещение в классе не такое яркое, как на улице. Когда Лилиан впервые читала проверочную таблицу при искусственном освещении, она сильно занервничала и испугалась. Всё, что она видела была большая буква «С» в 200 строчке на расстоянии 3 м. Пальминг помог ей достаточно расслабиться, чтобы прочесть несколько строк. Она выполняла раскачивания и смотрела на одну букву, потом перемещала взгляд на другой объект и возвращалась к следующей букве – всё это помогло ей улучшить зрение до 10/15.
Каждый раз она делала успехи, и сейчас её зрение находится на показателе 10/10 всё время. До начала лечения ей приходилось держать книгу на расстоянии 7 см от глаз, чтобы читать – и это с очками. С семи лет она постоянно носила очки, и все эти годы она мучилась от головных болей каждый день. Лилиан рассказала, что с момента начала лечения, когда я сняла с неё очки, у неё больше не болели ни глаза, ни голова. Она столь благодарна, что каждый раз при встрече я боюсь, что она меня задушит в своих объятиях.
Как-то друзья, которых она не видела год, приехали в гости на ферму к её семье. Лилиан носила очки так много лет, что она совсем не удивилась, когда друзья не узнали её. Она стояла на пороге, чтобы поприветствовать гостей, но они подумали, что это кто-то чужой. Даже выражение лица Лилиан изменилось. Веки, которые раньше опухали из-за напряжения, выглядели естественно, а её большие карие глаза очень сильно отличались от тех крошечных, пуговичных глаз, пытавшихся рассмотреть всё через ужасные толстые стёкла. Когда друзья наконец узнали Лилиан, они захотели услышать её рассказ о занятиях и лечении.
Если бы Лилиан не выполняла все рекомендации так добросовестно, мы бы не смогли достичь такого быстрого прогресса. Были дни, когда Лилиан унывала, опасаясь, что ей вновь придётся одеть очки. Мама девочки здорово помогла мне разными способами. Она осмотрительно спрятала очки дочки, чтобы та не смогла снова их одеть, даже если захотела бы.
В первый день школьных занятий я встретила Лилиан как обычно среди группы девочек в электричке. Проходя мимо, она сжала мою руку и сказала:
– Пожелайте мне удачи.
Я попросила её позвонить мне вечером, и она выполнила мою просьбу:
– Когда учителя увидели меня, они удивились столь серьёзным изменениям в моём внешнем виде. Я всё им рассказала про лечение, и что Вы сделали для меня. Когда я попросила разрешения сесть на заднем ряду, они были поражены. Видите ли, когда я носила очки, мне всегда приходилось сидеть впереди поближе к доске. Сегодня я смогла прочесть каждое слово на доске с последнего ряда. А ещё я читала книги на расстоянии 20 см от глаз, не испытывая при этом никакого дискомфорта.
Я похвалила Лилиан и сказала, что рада за неё. Я больше, чем рада, что посвятила ей своё вечернее время, которое можно было потратить на отдых после тяжёлой, но любимой работы.
Во время каждой встречи, пока Лилиан выполняла упражнения, её сестра Роза внимательно слушала и наблюдала за всем происходящим. У неё было конвергентное косоглазие левого глаза, и когда она волновалась или пыталась увидеть что-либо на расстоянии, этот глаз косил так, что видимой оставалась только склера, белая часть глаза. Когда Розе было три года, было обнаружено, что глаз косит, а в возрасте четырёх лет ей выписали очки. Я проверила её зрение, и для двух глаз показатель был 10/100. Потом каждый глаз по отдельности: 10/70 – правый глаз, 10/100 – левый. Я велела ей прикрыть глаза ладонями и представить последнюю букву, которую она видела в таблице. Она держала глаза закрытыми по меньшей мере полчаса, а когда она снова читала таблицу, её зрение двумя глазами улучшилось до 10/20. Я снова осмотрела каждый глаз по отдельности. На этот раз показатель для правого глаза был 10/20, для левого – 10/40.
Я считала, что улучшение было чудесным, и Роза была довольна результатами её первого посещения. Лилиан была в восторге, поскольку видела, как выпрямляется левый глаз Розы по мере улучшения зрения. Роза приходила ко мне на лечение вместе с Лилиан раз в неделю и выполняла все мои рекомендации дома.
Ей было сказано носить повязку на здоровом глазу весь день и делать все обычные дела с помощью только больного глаза. Какая же добросовестная девочка! И как она ненавидела эту глазную повязку. Каждый раз я спрашивала, как она справляется.
– Ну, миссис Лиерман, мне совсем не нравится эта чёрная повязка. Каждый день мне хочется снять её, мне не нравится, что мой здоровый глаз завязан, но я знаю, что должна носить эту повязку, если хочу вылечиться. А я очень хочу, так что я просто думаю о Вас и о том, насколько лучше выглядит мой глаз, и тогда мне становится лучше.
На втором приёме зрение её левого глаза улучшилось до 10/20, а зрение правого глаза стало нормальным – 10/10. У меня никогда раньше не было пациента с таким энтузиазмом. На третий приём она принесла мне пакет от мамы, которая тоже пыталась выразить свою благодарность. В пакете было вкусное домашнее сладкое масло. Роза продолжала приходить на лечение, и через два месяца её зрение стало нормальным, и глаза полностью выровнялись. Она добросовестно выполняла упражнения, и в результате за неделю до начала учебного года повязку можно было снять навсегда, не опасаясь, что косоглазие вернётся.
Первый день в школе был очень радостным для Розы. Учительница не узнала её, пока Роза не заулыбалась. Когда эта девочка улыбается, это невозможно не заметить и не влюбиться в неё. Тётя Розы говорит, что случилось чудо.
