– Я не смогу, – прошептал он, со страхом глядя на Люмьера.

Виктор проснулся, посмотрел на часы и сонно ответил:

– Все ты сможешь. Спи. Венсан, поздно, все уже утверждено.

Де ла Круа вздохнул и поднялся с кровати. Отойдя к окну, он мрачно посмотрел на голые деревья. Впервые за долгое время ему нестерпимо захотелось выкурить сигарету, но он знал, что Виктор не одобрит эту затею.

– Венсан, – Виктор сел на постели. – Вернись в кровать.

Де ла Круа обернулся и слабо улыбнулся.

– А вдруг там что-то случится, и весь Лондон узнает?

– Я буду с тобой каждую секунду этого вечера. Даже если что-то вдруг пойдет не так, я это улажу.

Венсан забрался на кровать и положил голову ему на плечо. По его щекам катились слезы.

– Все будет хорошо, – Люмьер погладил его по волосам, – я обещаю.

Де ла Круа кивнул и закрыл глаза. Он чувствовал, как по телу растекается усталость. Ему хотелось еще что-то возразить, но вместо этого он провалился в глубокий сон. Виктор еще некоторое время о чем-то думал, но потом его тоже утянуло в глубокий сон, и он не просыпался до утра, когда должны были начаться сборы перед тем, как они планировали отправиться в галерею.

Они прибыли за полчаса до начала. Венсан, облачённый в безупречный костюм с зачесанными назад кудрями, выглядел слегка уставшим, но полным молчаливой решимости. После краткой встречи с куратором и обменом рукопожатиями, он неспешно прошелся по залам. Когда он закончил, Виктор заметил, как загорелись его глаза. Казалось, весь его страх вмиг отступил, и сейчас он был просто художником.

– Мне так не хватает итальянского солнца, – шепнул ему Венсан. – Здесь совсем другой свет.

– Я был бы рад вернуться в Италию. – Виктор согласно кивнул. – И мы обязательно вернемся туда. Мне так тяжело переносить английский холод и сырость. – Люмьер поморщился. – Колено болит.

Виктор оглядел зал и в самом дальнем углу заприметил инструмент. Это был старинный клавесин.

– Он, вероятно, еще застал Моцарта.

Люмьер подошел к нему и осторожно откинул крышку. Венсан улыбнулся и взял его за руку. На часах пробило двенадцать. Когда напольные часы отзвонили, Виктор наиграл на старинном клавесине увертюру из того самого «Щелкунчика», которого они отправятся смотреть на день рождения Люмьера.

– Гости прибудут через пятнадцать минут. Их встретят с вином и шампанским внизу в холле, где они оставят свои вещи. В половину первого будет твоя приветственная речь.

Клавесин звучал достаточно жалко, но не совсем отвратительно. Люмьер закрыл крышку и усмехнулся своим мыслям.

– Если он придет, мне сообщат. Вход строго по именам и фамилиям, для отчетности так сказать.

Венсан кивнул. Он еще раз окинул взглядом картины и, убедившись, что все находится на своих местах, удовлетворенно улыбнулся.

– Я думаю, все пройдет хорошо. Кто бы мог подумать, за исключением твоих премьер, я не появлялся в свете восемнадцать лет.

– Полагаю, публика будет более чем поражена. – Виктор оперся на трость и приобнял Венсана за плечо. – Тебе не придется слишком долго говорить. Захочешь – вовсе откроем выставку, побудем на ней для приличия, а потом, объявив фуршет, уедем без лишнего внимания.

Де ла Круа согласно кивнул. Тем временем в зале начали появляться первые люди. Венсан смущенно их приветствовал и пожимал руки. Один пожилой джентельмен даже сказал, что в его коллекции есть не менее дюжины картин кисти Венсана. Это приятно удивило художника. Он знал, что продажи шли хорошо, но услышать об этом от настоящих почитателей его творчества ни шло ни в какое сравнение с сухими отчетами от его представителя. Виктор стоял рядом с Венсаном молчаливой тенью. Иногда Виктора узнавали, но это был скорее каждый десятый гость. Иногда его ладонь ложилась между лопаток де ла Круа в ободряющем жесте.

Когда пришло время выступать с речью, Венсан заметно напрягся. Окинув взглядом всех собравшихся, он облизнул пересохшие губы и, встав возле одной из картин – прекрасного пейзажа, изображающего кипарисовую аллею вблизи их лома в Пиенце – начал говорить.

– Дамы и господа. Мое имя Венсан де ла Круа, но вы все меня знаете под моим творческим псевдонимом Венсан Дюплесси. Я очень рад видеть всех вас на открытии моей выставки. Смею надеяться, что плоды моих трудов найдут отклик в ваших сердцах и согреют этот пасмурный день тосканским солнцем. Я… – сильный страх нахлынул на него мощной волной. Он попытался сделать глубокий вдох, но воздух, казалось, не поступал в легкие. Венсан испуганно посмотрел на Виктора, – я буду рад ответить на любые ваши вопросы. Спасибо за внимание.

Все встретили слова Венсана с должным почтением, а потом принялись за осмотр экспозиции. Виктор же подошёл к Венсану и взял его под локоть.

– Со спокойной душой можно будет отправиться после вопросов, если таковые будут, домой. Ты молодец.

Венсан схватил его за руку и с ужасом посмотрел на него.

– Они все смотрели на меня. Они все поймут, – прошептал он, едва шевеля губами.

– Нет, все будет хорошо. – Люмьер отвёл его в сторону и взял за плечи. – Я тебе обещаю. Ты звучал очень уверенно. – Он погладил Венсана по уложенным волосам. – Правда, маркиз, вы были статны и убедительны.

Венсан тяжело вздохнул и бросил короткий взгляд на гостей, которые теперь увлеченно изучали его картины.

– У меня очень болит голова. Кажется, мне нужно подышать свежим воздухом.

– Пойдем.

Виктор взял маркиза под локоть и повёл в сторону балкона. Но не успели они оказаться за его дверьми, как к Виктору подошла женщина, которая, даже не здороваясь, сказала:

– Я вас помню! Вы Виктор Люмьер. Мальчишка, который двадцать лет назад стал любовником мистера Эрсана.

Люмьер же опешил и напрягся. Это слышали все гости. Венсан умоляюще посмотрел на него. Голова начинала кружиться все сильнее. Сказывалось напряжение, в котором он пребывал все эти дни.

– Я пойду, – прошептал маркиз. – Со мной ничего не случится.

Виктор отпустил его и позволил выйти одному. А потом повернулся к женщине, слушая её бесполезный трёп.

– Вот так вы сделали свое состояние. Избавились от Себастьяна Эрсана и завладели бумагами. Вас должны были посадить!

– Вас это не касается, – жёстко ответил Люмьер.

– Вы убийца, и сделали свое состояние на крови!

– Вы несёте чушь. Выведите, пожалуйста, эту женщину из зала, чтобы она не мешала никому наслаждаться искусством. – Люмьер сделал знак мужчине у дверей.

Оказавшись на балконе, Венсан попытался ослабить воротничок, но пальцы, казалось, совсем не слушались его. За считанные секунды, страх завладел им полностью. Он слышал, как отчаянно бьется его сердце. Гул из галереи практически не доносился до него, но ему казалось, что все внимание посетителей выставки было приковано к нему. О нем шептались и показывали пальцем. Опустившись на холодный пол, маркиз зажал уши руками и закрыл глаза. Так его и нашёл Виктор через несколько минут. Люмьер опустился перед ним на корточки, погладив Венсана по волосам, и стал звать:

– Посмотри на меня. Я здесь, Венсан, все хорошо.

Голоса в голове наперебой твердили ему, какой он никудышный художник и как всех подвел. Спустя несколько минут он все же открыл глаза и, увидев перед собой обеспокоенное лицо Виктора, горько расплакался.

– Они все поняли.

– Нет, нет. Никто тебя не видел. – Виктор опустился перед ним на колени, обнимая. – Это все голоса. Они говорили, да? Злые вещи.

Венсан кивнул.

– Я плохой художник, Виктор?

– Нет, Венсан, нет, не плохой. – Люмьер поцеловал его в лоб. – Нет, они врут. Голоса неправы.

Венсан обвил его шею руками и уткнулся носом в его плечо.

– Это было плохой затеей.

– Пусть они смотрят картины и наслаждаются закусками. Мы поедем домой. – Виктор обнимал его крепко, но бережно.

– Поиграешь мне вечером? – тихо спросил тот, когда они вновь оказались в шумном зале.

– Все, что захочешь. – Люмьер держал его за руку и не отпускал. Он первым обратился к публике: – К сожалению, мистер де ла Круа вынужден покинуть выставку с целью решения деловых вопросов, а потому мы просим вас наслаждаться как работами, так и закусками, подготовленными для вас в третьем зале. Благодарим вас за присутствие и внимание.