– Видимо, кроме вашего дяди, никто не смог, – добавил Кристиан, прежде чем начать вчитываться в строчки.

Юноша лишь кивнул и беспомощно улыбнулся. Он чувствовал, что между ним и доктором Муром возникает понимание, которое прежде было у него лишь с Виктором. Эта мысль приятно согревала. Их встреча пролилась около двух часов, пока они обсуждали интересующие их темы. Прикончив по бокалу скотча, они вышли на улицу, где Кристиан предложил проводить Аньеля обратно до моста, где они встретились. Дождь перестал, но улицы уже давно опустели. Добравшись до общежития, де ла Круа на мгновение остановился и задумался. Ему отчаянно хотелось рассказать Чарли о встрече с доктором, но он поклялся сохранить встречу в тайне. Доктор Мур уверил его, что, поскольку его исследования носят сенсационный характер, их необходимо сохранять в тайне, а встречи с ним в людных местах впредь могут вызвать подозрения у тех, кто выступает против новых идей в их науке. Будущую встречу решено было провести в Лондоне подальше от любопытных глаз. Доктор Мур обещал сообщить о месте заранее в письме.

Когда Аньель вернулся в комнату, то встретил лишь пустоту и записку, что Чарльз ужинал с Изабеллой де Гау недалеко от университета, и что он придет не раньше, чем отбой. Аньель взглянул на часы. До отбоя оставалось не больше получаса. Он почувствовал, как стремительно портится его настроение. В душе вновь вспыхнуло неуправляемое пламя. Он сжал руку, в которой держал записку, с такой силой, что когда он раскрыл ладонь, то обнаружил четыре аккуратных ранки. Это разозлило его еще сильней. С низким рычанием, он принялся сбрасывать учебники Чарльза со стола. В этот момент ему хотелось устроить полный беспорядок, и он с трудом сдерживался, чтобы не сделать этого. Злость никак не утихала. Он чувствовал, как кружится и горит его голова.

– Он тоже вас предал, месье де ла Круа, – произнес один из знакомых голосов.

– Да, – согласился Аньель. Появление голоса не удивило его, ведь теперь он знал, что тот хочет ему помочь.

– Вы должны проучить Гэлбрейта. Вы должны постоять за себя.

– Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю вам.

Аньель не заметил, как дверь в комнату открылась и на пороге стоял Чарльз.

– С кем ты разговариваешь? Должно быть, мне послышалось, – Гэлбрейт неуверенно произнес последние слова и вошел в комнату. – Ты давно пришел? Изабелла дала мне журнал со статьями для тебя, где ты мог бы попробовать опубликовать свои исследования.

– Да так, ни с кем, – холодно ответил Аньель, не глядя на него. – Я думал, ты не придешь.

– Почему? – удивился Чарльз. – Я же написал в записке. Мы ужинали, и она помогла мне узнать, есть ли какие-то возможности продвинуть тебя в работе. – Гэлбрейт сел на кровать и снял очки.

– Ты лжешь, – парировал Аньель. – Я знаю, чем обусловлен твой интерес.

– Почему я должен лгать? – Ни тени обиды не промелькнуло в голосе Чарльза, но вот изумления было хоть отбавляй.

– Я видел, как ты смотрел на нее. – Тот поморщился.

– Аньель. Она уже замужем. Никто не отправил бы ее учиться в мужское общество, будь она свободна. Это плохая репутация и вопрос о девственности. – Гэлбрейт вздохнул. – Да и ее отец, как коршун, следит за ней всюду, куда бы она ни пошла. Твоя ревность безосновательна.

– Я не ревную! – вспылил Аньель, подходя к Чарльзу. Его левая рука была в крови, а глаза безумно горели.

– Тогда почему ты мне выговариваешь? – парировал Чарльз.

– Я беспокоюсь за тебя, – произнес он чуть более сдержанно.

– Беспокоишься, что мной завладеет женщина? – Чарльз все еще сидел на кровати, но мог спокойно взять Аньеля за бедра. Он положил ладони на его пояс и, огладив поясницу, накрыл его ягодицы.

– Это небезопасно, – с сомнением ответил де ла Круа. Гнев постепенно уходил, уступая место совсем другому чувству. Подняв левую руку он удивленно посмотрел на уже запекшуюся кровь. По его лицу пробежала тень страха, и когда он вновь заговорил, его голос звучал обиженно и робко. – Я боюсь, что ты отвернешься от меня.

Чарльз обнял его за пояс.

– Не устраивай мне сцен ревности, Аньель.

Гэлбрейт привлек его к себе, усаживая на колени.

– Прости меня, я не знаю, что на меня нашло, – проговорил он тихо. – Иногда меня переполняет такой гнев, что я совсем не могу с ним совладать.

– Я понимаю. – Чарльз погладил его по щеке. – Ты выглядишь устало.

– Я могу тебе доверять? – спросил Аньель, проводя рукой по его волосам.

– А ты хочешь мне доверять? – прошептал Чарльз ему в губы.

Аньель легко поцеловал его и улыбнулся.

– Я встречался с Кристианом Муром. Этим вечером. Он согласился работать со мной, изучив мои записи.

– О. Могу тебя поздравить? – Чарльз вернул ему еще один короткий легкий поцелуй.

– Да. Он просил сохранять наши встречи в тайне, но я должен был тебе рассказать. Он потрясающий человек. Мы сразу же сошлись во мнениях, и к концу вечера мне казалось, что я знаю его всю жизнь.

– Это здорово. Мне стоит начать к нему ревновать в отместку за Изабеллу? – Чарльз усмехнулся.

Аньель устало рассмеялся и обнял его за плечи.

– Ты знаешь, они не правы. Ты меня не предавал, – произнес он сонно.

– Они? – Чарльз тихо переспросил, начав поглаживать Аньеля по волосам.

– Эти люди. Они говорят со мной по-французски, – произнес тот заплетающимся голосом. И прежде чем Чарльз успел что-то ответить, он заснул, положив голову ему на плечо. Гэлбрейт не успел удивиться тому, как быстро Аньель заснул в его руках, ведь все его мысли были заняты тем, что с де ла Круа кто-то говорил. Кто-то, кто не существовал. Это был плохой знак.

В субботу вечером после получения очередного письма Виктор не сразу поспешил поделиться новостями с Венсаном. Сперва он попросил его сесть и сел подле него сам. Люмьер глубоко вздохнул и посмотрел на де ла Круа, не решаясь сказать.

– Не томи меня, – не выдержав, с мольбой проговорил Венсан, касаясь его руки.

Понимая, что собираться с духом он будет долго, Виктор тихо сказал, взяв ладонь Венсана в свои пальцы:

– Он начал слышать голоса.

Маркиз побледнел и испустил тихий стон. В следующее мгновение он почувствовал, как отчаянно забилось его сердце. Он сжал руку Виктора и замотал головой.

– Я не хочу в это верить.

– Наша вера или безверие ничего не изменят. Все становится только хуже. И мы не в силах ему помочь. – Люмьер произнес эти слова с болью и сожалением.

– Неужели он потерян, – выдохнул Венсан, опуская голову на руки Виктора. Предыдущая выходка Аньеля дорого ему обошлась. Последние недели он был вынужден провести в постели, снедаемый лихорадкой под постоянный гул собственных голосов.

Виктор погладил Венсана по волосам, запустив пальцы в медные кудри.

– Как бы то ни было, сейчас ты должен прилечь. Я принесу тебе горячий отвар и сыграю тебе «Щелкунчика» Чайковского на скрипке. Как бы то ни было, ты должен позаботиться о себе. Иначе мы ему не поможем ничем.

Люмьер мягко перебирал его волосы, стараясь скрыть горечь в своем голосе.

– Помнишь, как кружатся снежинки в Рождество? Как они рассказывают истории…

Венсан осторожно поднял голову и измученно улыбнулся.

– Я видел, как они кружат в вальсе пока их никто не замечает, – мечтательно произнес маркиз.

– Пойдем, я сыграю тебе этот вальс этих самых снежинок, – Люмьер поднялся, подавая руки Венсану, – а потом мы ляжем с тобой спать и будем видеть прекрасные сны.

– Я так жалею, что не смог отправиться с тобой в Санкт-Петербург, – Венсан отозвался с горечью.

– Мы еще обязательно окажемся там вместе. Даю слово.

Виктор повел Венсана за собой в сторону спальни, где в тепле и уюте хотел скрыть Венсана от злой ночи и дурных вестей, преследовавших их с тех пор, как они пересекли границу Великобритании.

День в поместье в предместьях Лондона начался не просто с завтрака, который в этот день подали в постель – Люмьер простудился и решил лежать, чтобы все последующие дни его не выбило из привычной рабочей колеи, – а с чтения газет и отзывов на новую постановку в театре Ковент-гардена.