– Да, я буду в порядке. Скоро начнется новый акт.

– Если вам станет хуже, я пойду за месье Люмьером, даже если мне придётся выйти на сцену. Это был его наказ, – строго сказала служанка.

Венсан понимающе кивнул и опустил глаза. Ему больше не хотелось находиться в театре, но он понимал, что должен дождаться конца.

Второй акт был не менее завораживающим и поражающим, чем первый. Сцены внутри вампирского замка захватывали дух не только от красоты действий артистов, но и благодаря музыке, набравшей силу, еще более пышным декорациям и куда более чувственным и насыщенным сценам. Вторая часть пролетела незаметно и подвела к логичному концу – тьма одержала верх. Это было ново, ведь раньше всегда представляли, что добро побеждает зло, но здесь не было ни настоящего зла, ни чистейшего добра. Только сущность людской души и желаний, и вампиры, которые позволяли себе идти по зову крови и зову естества, а не по писанным правилам морали и догмам.

Это был настоящий фурор и возмущение. В конце, когда музыка набрала всю мощь, когда весь ансамбль оказался на сцене, когда они не просто вышли на поклоны, а представили невиданную доселе хореографию под композицию, напоминавшую марш в готическом исполнении, и когда на последних движениях и нотах весь свет погас на сцене и музыка вмиг смолкла, а через несколько секунд вновь зажглись газовые лампы, зал взорвался такими бурными аплодисментами, на которые, казалось, аристократы в силу своего воспитания способны не были.

Как только раздались аплодисменты, Венсан почувствовал как силы покидают его. Весь второй акт он старался совладать с переполняющими его эмоциями, но голоса терзали его и он чувствовал, что готов был сдаться.

– Месье де ла Круа, позвольте отвести вас к месье Люмьеру, – проговорила служанка вновь, вставая рядом с ним.

Он лишь слабо кивнул и тяжело поднялся на ноги.

У Люмьера была своя гримерная комната, в которую служанка и лакей отвели маркиза сразу же, как только опустили занавес. Виктор, еще одетый, но уже в расстегнутом камзоле и рубашке, усадил Венсана, стоило ему только войти в помещение. Люмьер сел подле него на софу и дал холодной воды.

– Ты совершенно меня сразил. – Венсан улыбнулся, делая большой глоток.

– Я рад, что тебе понравилось. – Люмьер улыбнулся в ответ и погладил Венсана по волосам.

– Месье Люмьер, мы должны вам кое-что сказать.

– Я слушаю. – Виктор посмотрел на служанку.

– Дело в том, что господин потерял сознание. Вы наказали сообщить, если что-то пойдет не так.

– Венсан? – Виктор обеспокоено посмотрел на маркиза.

Он стыдливо потупил глаза и сбивчиво проговорил:

– Аньель. Он… Я видел кое-что. Я испугался.

– Что случилось? – Виктор попросил слугу и лакея отойти, чтобы их оставили вдвоем. Люмьер обнял его за плечи.

– Он ударил мистера Гэлбрейта, – Венсан посмотрел на Виктора и по его щекам покатились слезы.

– Почему ты испугался? – Люмьер погладил его по волосам вновь. Виктор тяжело вздохнул и покачал головой. – Я не дам ему причинить тебе вред.

– Он был сам не свой. Я не слышал о чем они говорят, но у него в руках был бокал, и я подумал, что он может разбить его и причинить вред мистеру Гэлбрейту.

– Он горит. – Виктор поднялся. На его лице было написана вся серьезность и даже решительность. – Тонка граница, слишком тонка. Грани его безумия сродни дьявольским попущениям. Он внутри весь горит от гнева.

Люмьер сделал глубокий вдох и внимательно посмотрел на де ла Круа.

– Венс, ты должен принять мою позицию. Что бы он ни сказал, чтобы он ни сделал, я на твоей стороне. Я буду защищать тебя. Именно тебя. Я долго об этом думал и, боюсь, удержать его от грани я не смогу. Не дать ему сделать что-то убийственное и смертельное – я постараюсь. Всеми силами постараюсь. Но если так случится, что я буду должен защитить тебя от него и успокоить Аньеля или принять на себя его гнев, я сделаю это.

Венсан слабо кивнул и нервно обнял себя руками.

– Я всегда на твоей стороне. Чтобы ни случилось.

– Если он сделает что-то сегодня, что-нибудь сделаю я, – неясно добавил Люмьер. Приблизительно минут через пятнадцать в дверь гримерной постучались.

После одобрительного кивка, полученного от Виктора, служанка открыла дверь. На пороге стояли Аньель вместе с Чарльзом.

– Это был грандиозный успех! – воскликнул Аньель. – Ты покорил Лондон! – Он бросил взгляд на Венсана и по его лицу пробежала тень. – Позвольте мне представить моего друга и соседа Чарльза Гэлбрейта.

– Спасибо, Аньель. – Виктор кивнул и улыбнулся. – Рад познакомиться, мистер Гэлбрейт. Виктор Люмьер. – Он протянул ладонь для рукопожатия.

– Мне тоже, мистер Люмьер. – Чарльз пожал ладонь Люмьера, словно бы они виделись впервые. – Спектакль был удивительным. Я поражен!

– Благодарю. Мне приятно это знать.

– Как тебе Лондон, Виктор? – спросил Аньель, улыбнувшись.

– Интересен. Другая публика, иной характер людей. Английская кухня. В целом, недурственно. – Он снял камзол и переодел рубашку на чистую. – Думаю, вскоре привезу несколько своих балетов и, может быть, поставлю еще нечто новое. Есть у меня мысль представить произведение на «Странную историю…» Стивенсона.

– У тебя большие планы, – одобрительно кивнул Аньель. – Виктор, я отметил, что в постановке были удивительные декорации. Такие необычные. Кто их нарисовал?

– Так в афише же указано, что Венсан Дюплесси. – Люмьер усмехнулся. – Не только декорации, но и костюмы по его усмотрению и фантазии.

Чарльз неловко передернул плечами и инстинктивно отошел от Аньеля на шаг, сделав вид, что рассматривает убранство гримерной.

– Да, но кто этот человек? – с напором спросил Аньель.

– Аньель, ты меня удивляешь. – Люмьер с нечитаемым выражением взглянул на младшего де ла Круа. – Это Венсан.

– Отец? Но как это может быть? Разве он способен? – Аньель, казалось, был в замешательстве. Он взглянул на Венсана, который весь сжался и смотрел вниз, не осмеливаясь поднять глаз.

– Твой отец абсолютно разумный человек, Аньель. – Виктор с некоторым сомнением смотрел в лицо названного сына. – Он бывает не в себе, но он ничем не глупее и не хуже никого другого.

Аньель шагнул в сторону Венсана, чувствуя как гнев вновь поднимается внутри него.

– Значит все это время ты лгал мне? Ты притворялся, чтобы избегать общения со мной? Какой же ты лицемер!

Венсан весь побелел, издав тихий стон, и прикрыл уши ладонями.

– Ну же, отвечай.

Глаза Аньеля загорелись недобрым огнем.

– Аньель! – голос Виктора зазвучал резко и холодно. – Не смей так с ним разговаривать. – Люмьер выступил вперед, не давая младшему де ла Круа приблизиться к Венсану.

– Он – лжец! Если он не хотел быть моим отцом, то мог бы сказать об этом сразу и не устраивать своего сумасшедшего спектакля!

Аньеля трясло от злости.

– Не разобравшись ни в чем, ты смеешь выносить вердикт тому, без кого ты бы на свет не родился. Ты смеешь мнить себя обиженным ребенком, в то время как тебе давно пора понять, что в мире ничто не делится на правильное и неправильное. Ты смеешь ставить под сомнение все годы моей жизни, которые я провел с твоим отцом не без основания. – Виктор прищурился, взял Аньеля за подбородок и заставил на себя смотреть. – Думаешь, я за двадцать лет только и делал, что занимался с ним сексом и занимался тобой лишь потому, что мне больше было нечем заняться? – голос Люмьера снизился до шипения.

– Но зачем ему было притворяться? Скажи мне! – Аньель с силой вырвался из рук Люмьера.

– Твой отец никогда не притворялся. Ты смотришь поверхностно, не видя суть. Потому что ты не хочешь ее видеть. Ты хочешь его только обвинить. Обвини лучше меня, как ты уже сделал это однажды, но не причиняй боль тому, что никогда не хотел причинить ее тебе.

В этот момент Венсан поднялся с софы и подошел к Виктору. Он был очень бледен, а его лоб блестел от пота. Посмотрев на сына, он сделал глубокий вдох и произнес: