– Иногда нестерпимо, но чаще я слышу отдельные голоса. А почему у тебя возник такой интерес? – Венсан сел на край кровати, подтягивая колени к груди.

Виктор судорожно вздохнул, инстинктивно прикладывая руку к груди, а потом его ноги словно перестали держать. Он поспешно сел в кресло и сделал еще один тяжелый вдох.

– Аньель. Он тоже.

Венсан прижал руку ко рту и замотал головой.

– Так не должно быть. – В его голосе звучало непонимание.

– Он действительно твой сын. Даже слишком твой.

Венсан тяжело поднялся на ноги и подошел к Виктору.

– Это неправильно, – повторил де ла Круа, хотя хотел сказать что-то совершенно другое. – Этого не может быть. Так нельзя.

Виктор только молча обнял Венсана за пояс и прислонился лбом к его животу. Сил сдерживать свои эмоции у него больше не было. Вряд ли маркиз де ла Круа хоть когда-либо, кроме того далекого года видел, как Виктора Люмьера душили слезы. Венсан принялся осторожно гладить его по волосам.

– Он не заслуживает этого, – Венсан почувствовал, как по его щекам покатились слезы. – Мы должны спасти его.

– Я не знаю как. Я не смог спасти тебя. И мне так страшно, Венс, как никогда не было.

– Пока он не слышит голосов, его еще можно спасти, – медленно проговорил Венсан, продолжая гладить его. – Мы должны оградить его от сильных переживаний.

– Я все годы живу только с одним вопросом: за что? И не понимаю. Тебе, ему. И как с этим иметь дело.

Люмьеру стоило огромных трудов успокоиться, и у него не получалось. Венсан опустился на колени и взял его лицо в свои руки.

– Я был ему плохим отцом, но знаю точно, что он не заслужил ничего подобного. И ты не заслужил.

Люмьер притянул Венсана к себе и крепко обнял.

– Это все так невыносимо больно.

Венсан мягко поцеловал его в лоб.

– Я чувствую твою боль.

Возможно, впервые за долгое время, Виктор поцеловал Венсана.

– Спасибо.

Люмьер прислонился лбом к его и выдохнул. Он взял ладони Венсана в свои и крепко сжал.

– Мы должны что-то придумать, чтобы спасти нашего мальчика. Он не должен пройти через то, что прохожу я каждый день.

– Да. Да, ты прав.

Люмьер коротко закивал и почувствовал, как от сильнейшего нервного перенапряжения у него сбилось дыхание, а все внутри обмерло.

– Венс… Позови кого-нибудь. – Он тяжело задышал, а в глазах начало темнеть. Руки вмиг стали холодными и влажными.

Венсан испуганно вскочил на ноги и выбежал из комнаты в поисках служанки. Он отсутствовал буквально минуту, но, когда вернулся, Виктор выглядел совсем плохо. Люмьер попытался подняться, и стоило ему встать, как мир закружился перед глазами, все тело перестало слушаться, и он потерял сознание, чудом избежав удара об острый край низкого стола, что стоял между кроватью, камином и креслом.

– Виктор! – вырвалось у Венсана.

Он опустился на корточки рядом с Люмьером и принялся нащупывать его пульс. Тот был слабым и прерывистым. Он попросил служанку принести воды, а также послать за доктором. Когда первое поручение было исполнено, Венсан принялся осторожно прикладывать мокрую ткань к шее, лбу и запястьям Виктора и, к счастью, вскоре это возымело нужный эффект. Люмьер начал приходить в себя.

Голова болела так сильно, что Виктору показалось, словно его кто-то хорошо приложил, но падение на пол было не особенно приятным. Голова, в отличие от всего остального тела, встретилась с паркетом, а не ковром. Когда пришла врач, его раздели по пояс и уложили на постель, а потом задали какие-то вопросы, на которые Люмьер отвечал скорее машинально, нежели точно формулируя предложения. Он чувствовал себя совсем неважно, а потому ему предложили вовсе не вставать, а лучше лежать и отдыхать. Виктор с легкой неуверенностью спросил Венсана:

– Я тебе не помешаю? – Он держал де ла Круа за руку все то время, пока врач его осматривал.

– Нет, конечно, нет, – поспешно проговорил Венсан. – Ты так меня напугал.

– Синьор Люмьер, – проговорила врач, – вам нужно следить за своим сердцем. Постарайтесь не волноваться так сильно и беречь свое здоровье. Насколько хорошо я выучила вас за эти пятнадцать лет, ваш неистовый трудоголизм и обеспокоенность всеми заботами мира не сулят для вас ничего хорошего.

– Позволь мне позаботиться о тебе, – ласково проговорил Венсан.

Виктор кивнул Венсану.

– Синьор де ла Круа, проследите, чтобы синьор Люмьер все-таки поужинал и не принялся работать сегодня вечером.

– Обязательно. Он будет лежать и отдыхать, уверяю вас, – произнес тот с легким заиканием. Так всегда происходило в присутствии посторонних людей.

– Но сегодня первый ужин, когда твои родители с Аньелем, моя мать и вся семья Лефевр и де Фиенн собрались вместе, – попытался возразить Виктор.

– Но ведь не последний, – тут же ответил ему Венсан. – Я распоряжусь, чтобы ужин принесли в комнату. И прослежу за тем, чтобы ты все съел.

– Хорошо. Как скажешь, – Люмьер кивнул. – Спасибо вам, что пришли. Я буду соблюдать ваши предписания.

– Выздоравливайте, синьор Люмьер. Всего доброго, синьор де ла Круа. – Врач попрощалась и покинула комнату.

Как только она ушла, Венсан сел на край кровати и прислонился лбом к руке Люмьера.

– На секунду я подумал, что ты… – он не договорил. Слезы душили его. Венсан шумно втянул воздух.

Виктор запустил пальцы в кудри Венсана, мягко поглаживая.

– Нет, всего лишь потерял сознание. Видимо, сегодня ночью мне придется тебя немного потеснить.

Венсан с трудом улыбнулся сквозь слезы. Виктор привлек его к себе для неспешного поцелуя. Было в этом что-то сокровенное. В том моменте. Венсан лег рядом, отвечая на поцелуй. Его щеки все еще были мокрыми от слез.

– Пожалуйста, не плачь. – Виктор потянулся, чтобы несколько убавить свет, загасив лишние свечи. Он вновь прильнул к Венсану в поцелуе, расстегивая его рубашку.

Руки Венсана принялись ласкать Виктора. Сначала движения казались неестественными, но с каждым мгновением он, казалось, вспоминал все больше. Люмьер не делил с ним постель по-настоящему шестнадцать лет. Этот срок казался просто немыслимым, но при этом, все это было так недавно. Расстегнув и стащив с плеч де ла Круа рубашку, он принялся за брюки. Запустив ладонь под ткань, Виктор мягко накрыл его пах, сжимая его пальцами. Венсан вздрогнул от неожиданного прикосновения, и хрип сорвался с его губ. Приятное чувство раскатилось внизу живота. Он совсем забыл каково это. Опомнившись, он принялся за брюки Виктора, но пальцы его предательски дрожали. Он понял, что волнуется, как в тот самый первый раз.

Виктор же целовал его шею, а руками ласкал, чтобы подготовить ко всему тому, что должно было произойти дальше. Ему и самому стоило бы подготовиться, ведь у него не было ничего подобного так много лет, что его тело не могло отозваться скоро и беспрепятственно. Отстранив руки Венсана, он сам избавился от брюк и нижнего белья, а потом, уложив де ла Круа на спину, снял с него его собственные и, оказавшись между его ног, взял в рот уже отозвавшуюся плоть. Венсан старался изо всех сил сдерживаться, но все же застонал. Запустив пальцы в упругие кудри Люмьера, он принялся перебирать их. Виктор ласкал его ртом так долго, пока Венсан точно не был готов взять его. Но потом предстояло нечто куда более сложное и длительное. Оторвавшись от плоти Венсана, Люмьер спросил:

– У тебя хоть что-то есть? Подходящее.

– Розовое масло, – немного подумав, ответил Венсан, беря пузырек с прикроватной тумбочки.

– Кажется, у нас они уже по всему дому, – Виктор улыбнулся. – Не зря я развел целый сад. Ты можешь сделать это сам, но могу и я.

Венсан сел на кровати и улыбнулся совсем юной улыбкой.

– Лежи, – скомандовал тот. – Тебе нельзя перенапрягаться.

Люмьер не удержался и даже тихо засмеялся. Это было очень мило со стороны Венсана. Он развел перед ним ноги.

– Тогда – прошу.

Венсан нанес на руки достаточное количество масла и принялся увлажнять плоть Виктора, не забывая и о ласках. Вскоре по комнате разлился невероятный аромат роз. Когда Виктору удалось расслабиться, взяв руку Венсана в свою, он проник его пальцами в себя, помогая подготовить к дальнейшему. Де ла Круа делал это неспешно, даже слишком, но столь непривычные ощущения вызывали много эмоций у всегда такого спокойного и, казалось бы, охладевшего к постельным ласкам Люмьера. Когда место легкой боли и непривычности уступили приятные ощущения податливости и готовности, когда его собственная плоть была так же тверда, как и у его любовника, Виктор притянул Венсана для глубокого поцелуя, но прежде чем он захватил его губы, сказал, горячо выдохнув: