Честно, я не знаю, как Мефодий стал корректировщиком. Информация попросту отсутствует в Паутине. Димитровы — стихийники, адепты земли. Есть подозрение, что Патриарх — бастард, но доказать это я не могу. Косвенно мою теорию подтверждает отсутствие любых упоминаний о матери Мефодия. С отцом всё понятно — Никола Димитров поднялся до главы рода и заправляет всеми делами семьи. Человек жесткий, беспринципный, идущий по трупам. Женат, но его нынешняя супруга к Мефодию никакого отношения не имеет. Когда будущему Патриарху исполнилось шесть лет, он пропал из городка. Канул в небытие. Димитровы отказывались комментировать происходящее. Случилось это полвека назад, так что Мефодий, вероятно, разменял пятый десяток. Когда он стал Патриархом я не знаю, но восемь лет назад Димитровы начали резко подниматься, вытеснять конкурентов с рынка, безнаказанно расправляться со старыми врагами и прибирать к рукам все прибыльные отрасли Лудогорья. Глава рода прикупал акции «правильных» компаний, в которые, по странному стечению обстоятельств, инвестировала Церковь. Тут всё понятно без слов — появилась волосатая рука.

Мне вот интересно, как ухитрился маленький корректировщик избежать церковных казематов, влезть в монастырь и подняться до звезд? Это не стихийник, а класс-изгой. Думаю, эта тайна умрет вместе с самим Патриархом.

Я начал в сумасшедшем темпе изучать биографии родовичей, собирать компроматы, совать нос, куда не следует, и заглядывать в гости без разрешения. А потом наткнулся на непреодолимые препятствия. Непреодолимые, как мне поначалу казалось. Фамильные гаджеты и компьютеры Димитровых были защищены от «цифрокора». Без понятия, чем их оснастили, но взлом не удался. Мной тут же заинтересовалась служба безопасности. Неприятный тип в ранге Мастера начал шарить по астралу, используя неизвестные артефакты. Я тут же принялся заметать следы, сея хаос на пути засранца. Чудом ушел и вернулся в собственное тело, чтобы взять паузу.

Вот дерьмо.

Мефодий прикрыл тылы.

Этот ублюдок готов ко всему, он не хочет оказаться в положении человека, подвергающегося шантажу. Сто очков тебе в копилку, хитрозакрученный сукин сын.

Снова — артефакты.

Где Церковь, там и заскреченные технологии, основанные на консервации взвеси. Электроника и магия в одном флаконе. Самая сильная сторона адептов Баланса.

— Ариш?

Темный силуэт в окне шевельнулся.

— Да, любимый.

— Расскажи мне всё, что ты знаешь о церковных артефактах. Любая информация, пусть даже неполная и устаревшая.

Мне надо с чего-то начинать.

— У меня низкий ранг, забыл?

— Наверняка тебя учили основам. Разновидности артефактов, уровни силы, особенности применения. Напрягись дорогая, это важно.

— Хорошо, — стройная фигура направилась ко мне. — Но ты же понимаешь, разговор долгий. Я не уверена, что всё сразу вспомню.

Смотрю на часы.

Далеко за полночь.

А мне завтра в Корпус. Инструкторская рутина, без этого никак. Если перестану заниматься с государевыми людьми, вмиг утрачу лояльность Тайного приказа.

— Утром, — сдаюсь я. — Хватит с меня на сегодня.

Мы идем в душ.

Вместе.

Резвимся минут пятнадцать под струями горячей воды, намыливаем друг друга, заводимся и на бешеной скорости мчимся к сдвинутым кроватям.

Я не помню, когда вырубился.

Утро началось с кофе и разговоров.

Разболелась голова, так что пришлось восстанавливать себя «телесным контролем». Не полноценный сон, но хоть что-то.

Виталик спал.

Я заглянул в соседнюю квартиру. Убедился, что всё в порядке и вновь переместился в реал. На уютную кухню, к булькающей кофемашине.

Итак, я заинтересовался церковными артефактами.

От Арины я узнал, что создаваемые адептами Баланса устройства имеют обширную классификацию. Артефакты делятся на активные и пассивные, защитные и боевые, вживляемые и невживляемые, аккумулирующие взвесь и подпитываемые ею постоянно, статичные и мобильные. Плюс электронные, механические, заговоренные и архаичные.

Начну с принципа действия. Вся архаика произведена задолго до Большого Пробоя — в те времена, когда взвесь просачивалась в мир по каплям, а маги были уникумами, о которых ходили легенды. К арх-находкам относятся шумерские амулеты, обереги ацтеков, египетские боевые жезлы и финикийские Дощечки Судеб. Последние вообще непонятно как работают и работают ли вообще. Колдунские письмена древних мореплавателей никто не может разобрать. Заговоренные вещи раскрывают свой потенциал в определенных условиях, их сила со временем ослабевает. Есть мощные зачарователи, которые дают гарантию на несколько десятилетий и даже веков, но их изделия — штучный товар, продающийся на аукционах за сумасшедшие деньги. Механические устройства создавались на рубеже семнадцатого-восемнадцатого веков, а пик их расцвета пришелся на начало двадцатого столетия. Пружинки, шестерни, всевозможные заводы, приводимые в движение взвесью — вот их отличительная черта. Как правило, представляют собой ловушки и устанавливаются спецагентами, вознамерившимися кого-то с гарантией похоронить. Электронные артефакты наиболее распространены, их легко тиражировать, заменять и ремонтировать.

Активные и пассивные. Первые работают постоянно, потребляя эгнергию в мизерных количествах, чтобы не «уснуть». Вторые пребывают в «спящем режиме», но пробуждаются в случае приближения врага, изменения условий окружающей среды или при получении приказа от владельца.

Защитные устройства могут выявлять магическое вмешательство, генерировать различные ауры, заживлять раны и выставлять ментальную блокировку. В монастыре, к слову, применяются «муровики» — датчики, реагирующие на корректировочные техники. Оказывается, любое редактирование реальности приводит к тонкому нарушению Баланса в пределах заданной территории. Датчики фиксируют подобные искажения и выдают сигнал опасности. Как вы уже поняли, эти игрушки можно выжигать, что я и сделал с превеликим удовольствием. А вот боевые артефакты рассчитаны на нанесение максимального урона противнику, поэтому их создатели оперируют огромным количеством взвеси. Боевая артефакторика предельно структурирована — против каждого класса волшебников церковники разработали эксклюзивное оружие. Такой подход прекрасно зарекомендовал себя во время Второй Магической войны, когда адепты Баланса сцепились с мощнейшими Архимагами того времени. Как вы понимаете, есть неприятные сюрпризы и для корректировщиков, о чем я расскажу позже.

Подавляющее большинство артефактов монтируется в устройства, стены и двери, а также носятся на теле в виде украшений. Амулеты, обереги, фенечки, четки — боевую задачу может выполнять любая безделушка. Есть, к сожалению, полная дичь. Я говорю о веригах. В моей реальности, где христианство развилось только на землях Западной Европы, вериги носились аскетами на голом торсе, дабы «смирять плоть». По правде говоря, это разные железки — кольца, полосы, цепи. Тут вериги — не менее варварское изобретение. Если не более. Те же железки, только потребляющие взвесь при соприкосновении с плотью носителя. Чем больше закачивается энергии в вериги во время магического поединка, тем хуже церковнику. Сражаясь, монахи испытывают нестерпимую боль, к которой с годами привыкают. Опытные бойцы учатся входить в подобие медитативного транса, другие потребляют всякие веселые отвары, превращаясь чуть ли не в берсерков. Те, кто поумнее, учатся самодисциплине либо осваивают купирующие боль целительские навыки.

Особый акцент хочу сделать на вживляемых веригах. Это импланты, подбираемые индивидуально под одаренных церковников. Адепты Баланса, не умеющие пользоваться взвесью, находятся за пределами программы. Импланты заточены под конкретный класс и представляют собой доспехи, наделенные способностью атаковать отступников на двух и даже трех планах реальности. Развитие бойца и соответствующая смена рангов усиливают импланты, которые автоматически подстраиваются под уплотнившийся энергетический поток. Эмоциональный фон тоже имеет значение. Если адепт Равновесия в ярости, его мощь увеличивается. Поэтому в монастырях у одаренных посредством «боевых молитв» и медитаций вырабатывается искусственное состояние «холодной ярости», при котором боец повышает убойную силу веригов, сохраняя контроль над ситуацией и взвешенно принимая тактические решения.