Шагатель, ощерившись стволами и выдвижными лезвиями, неспешно осматривал двор. Тихо гудели сервоприводы. Каждый шаг отдавался гулким эхом в каменном колодце двора. Стекла дребезжали, с деревьев осыпались лепестки цветов.

Интересно, как он пролез в арку?

Высота машины — метра три или четыре. Да еще обвес. Хотя это не обвес, а неотъемлемая часть самого агрегата. Наплечные турели. Правый подствольник, напоминающий гранатомет. Под левым локтем — широкий клинок, светящийся темно-синим. Явное магическое усиление.

Ответ пришел сам собой.

Шагатель с тихим шелестом втянул в себя наплечные турели, укрыл их прямоугольными люками, повторяющими обводы плечевого пояса. И начал трансформироваться. Нижние фрагменты корпуса раздвинулись, грудной отсек опустился на добрых два с половиной метра. Ноги в коленных суставах сложились, сменили вертикальное положение на горизонтальное. Неизвестно как образовались гусеничные блоки. Машина выехала, грохоча металлом, из арки, просканировала нас с Ариной и развернулась на северо-восток, оставляя характерные отметины на асфальте. Да, после нашей работы коммунальщикам придется несладко.

Арина проводила шагателя внимательным взглядом.

— Как он тебе? — спросил я.

— Мощь, — оценила девушка. — Впервые вижу трансформу.

Я тоже.

Мы приближаемся к останкам твари, которую я рассек пополам.

На лице девушки читается отвращение. Мне показалось, что Арину сейчас вывернет, но бывшая монахиня сдержалась. И заработала несколько бонусных очков в свою копилку.

Перед нами лежат останки крупной молодой особи. Если бы тварь могла соединиться, то достигла бы в длину трех метров. Даже трех с половиной. Когти оставили на асфальте глубокие борозды. Ротовая воронка открыта, зубастый язык вывалился наружу. Под половинками туши растекается вязкая голубая лужа.

Многосуставчатые лапки хищника кажутся обманчиво тонкими и хрупкими. Это иллюзия. Твари ловко управляются со своими конечностями, вспарывают ими животы жертв и одним взмахом костяного пальца могут отсечь голову взрослому мужчине.

— Я их не вижу, — пожаловалась Арина. — Почему они невидимые?

— Очень даже видимые, — хмыкнул я. — Когда их завалишь.

Вдалеке послышался нарастающий грохот вертолетных винтов.

— И всё же?

Вздыхаю.

— Я же рассказывал. Забыла? Они умеют перемещаться в многомерности. Ты видишь всего три измерения и опосредованно воспринимаешь время. Твари свободно оперируют пятнадцатью.

— Они спят?

Правильный вопрос.

— Иногда. Три-четыре часа в сутки.

— Их можно убить в это время?

— Да. Но…

Шум винтов нарастает. Думаю, это летит конвертоплан. Точнее не скажешь, из уличной теснины просматривается лишь крохотная полоска неба.

Где-то за углом гремят траки.

— Понимаешь, — я возвращаюсь мыслями к нашему разговору, — они же не спят абы где. У них даже норы многомерные. Так что перебить спящих тварей — не вариант.

— А пробовали их травить? — не унималась Арина? — Биологическое оружие. Вирусы, яды… ультразвук… Чего они боятся?

Волхвов, подумал я.

Нас они боятся.

Вслух я сказал иное:

— Чем только не травили. У них организмы… отличаются от всего, что ты знаешь. Высокая устойчивость к любым болезням. Мгновенно вырабатываются нужные антитела. Акустические воздействия не работают. Кислота разъедает им кости и панцири, но где взять столько кислоты? Да и жить еще на обработанных землях… А вот медведей они опасаются. И больших кошек недолюбливают.

Из-за жестяных крыш показался конвертоплан. Два несущих крыла, поворотные пилоны и пропеллеры в кольцевых каналах. Черный цвет, отсутствие опознавательных знаков. Впрочем, мне знаки и не требуются — я понимаю, кто прилетел.

Пилоны разворачиваются, и на наши головы обрушиваются два воздушных потока. Я жестом показываю Арине, что нужно отойти. Ветер заполняет старинную улочку прохладой и механическим гулом. Кроны деревьев шелестят, водостоки начинают гудеть.

Конвертоплан идет на снижение.

Мы отошли на приличное расстояние, но разговаривать всё равно невозможно. В ушах — нескончаемый грохот лопастей. Моя шевелюра взлохматилась, хвост Арины мотался из стороны в сторону. Снизившись до уровня проезжей части, конвертоплан выпустил шасси. В корпусе прорезался прямоугольник, два сегмента раздвинулись. Пара спецназовцев в камуфляже, респираторах и экзоскелетах выдвинула наружу пандус. Тут же нарисовались парни в желтых костюмах бактериологической защиты. Эти персонажи выкатили приземистый контейнер белого цвета, испещренный знаками биологической опасности и маркировкой положения груза. Контейнер начал раскладываться увеличивая объем за счет выдвигающихся сегментов. Подозреваю, без техномагии тут не обошлось. Полминуты — и хранилище превысило по своим габаритам убитую тварь. Я оглянуться не успел, как четверо спецназовцев со штурмовыми винтовками неизвестной конструкции выскочили из конвертоплана и рассредоточились вокруг нас.

Последним из летательного аппарата выбрался Василий Тьма.

Мой куратор.

Приказной тоже был в респираторе согласно должностной инструкции. Щелкнуло устройство громкой связи, и раздался искаженный голос Василия:

— А ты здесь не скучаешь.

Я молча наблюдаю за слаженными действиями экспертов. Люди в защитных костюмах поводили над половинками монстра своими сканерами, затем активировали какие-то артефакты и окутали место происшествия полупрозрачным полем. Сначала одним, потом вторым. После этого половинки туши упаковали в раздвинувшийся контейнер, не прилагая ни малейших усилий. С конечностями и языком эксперты обращались крайне осторожно. Контейнер тут же скользнул в сторону пандуса без видимого участия людей. Значит, эта штука еще и роботизированная.

Покончив с тушей, тайные медики взялись за внутренности и спекшуюся кровь. Весь биоматериал расфасовывался по небольшим контейнерам и пробиркам, запечатывался герметичными крышками и магическими аурами. Я заметил, что каждая емкость снабжена необычными письменами, индикаторами и сенсорными кнопками.

Что ж, исследуйте.

Вас ждет много неприятных сюрпризов. Главный из которых — быстрое разложение.

— Не довезете, — говорю я, продолжая наблюдать за бригадой умельцев.

— Там поля и шумерские заклинания, — возразил Тьма.

— Они быстро разлагаются.

Василий пожал плечами.

Дескать, посмотрим.

Ладно, мне и самому интересно.

— Шансы у вас есть, — говорю я. Организация карантина и ликвидация первых ласточек мне понравилась. — Хоть и мизерные.

— Почему мизерные?

— Без эфира не справитесь.

— Так на тебя надежда.

Качаю головой.

— Слишком много бюрократического говна. Есть проблемы, я озвучу их на ближайшем совещании.

— Нам дают полный карт-бланш, — напомнил Василий. — Если кто-то ставит палки в колеса, я разберусь. Не переживай.

— Мне-то что. Вам переживать надо.

Биологи скрылись в недрах конвертоплана.

Мы последовали за бригадой экспертов, забрались внутрь аппарата по шаткому пандусу и оказались в уютном салоне с круглыми иллюминаторами. Краем глаза я заметил контейнер, исчезающий вместе со спецами тайной лаборатории в кормовом отсеке. Спецназовцы начали занимать свои места. Кто-то ударил по кнопке, втягивающей пандус. Створки люка закрылись отрезая шум лопастей.

Тишина показалась оглушительной.

Василий снял с лица респиратор:

— Чувствуйте себя как дома.

Очень смешно.

Мы начали располагаться в креслах. Арина даже пристегнулась, но я не видел в этом острой необходимости. Спецназовцы тоже избавились от своих масок и превратились в обычных парней. На вид — лет по двадцать с небольшим. Спокойные, уверенные в себе. Немногословные.

Арине я не рассказывал о том, кто я на самом деле. Она всё еще думает, что Рю Тиба — талантливый и не в меру умный семнадцатилетний корректировщик, потерявший родителей много лет назад. Да, владеет всеми четырьмя стихиями и непостижимым, но вполне реальным эфиром. Да, за считанные месяцы прокачался до ранга Всевидящего. Это не означает, что внутри засел пришелец из другой реальности. С Земли, сумевшей отбиться от тварей.