Марк вздрогнул. Его мгновенно прошиб пот, он даже поначалу как будто оцепенел. Затем встал и медленно отвернулся от реки. Все дальнейшее он увидел, как в тумане. Как выросли посреди лагеря мощные металлические силуэты. Как потребовали они немедленно всем лечь лицом к земле.

— Стой! — раздался голос Щербатого. — Стой, дура!

Затем раздался выстрел, и взвыла от боли Леди, которой прострелили колено. Потом несколько человек разом навалились на одного из полицейских. Помочь? Разве тут чем-то поможешь? Марк ринулся вперед, к атакующим.

— Еще один смельчак! — раздался насмешливый механический голос.

В тот же миг Марк ощутил сильный удар, и на этом все закончилось.

Темнота. Металлический щелчок и… нет, щелчка нет. Дверь не скрипнула, луч солнца не развеял тьму. Единственное, что наполняло мрак, это боль. Пульсирующая, давящая, переливающаяся. Один сплошной сгусток всеобъемлющей боли.

— И-ива, — прохрипел Марк, не понимая значения этого слова.

Постепенно боль словно разбилась на несколько частей, и вроде бы кроме нее стало появляться что-то еще. Что-то раздельное. Руки с горящими от побоев синяками. Отбитая спина. Пульсирующая от притока крови голова.

Марк разлепил веки и увидел размытое небо. Он не сразу сообразил, набежали ли это облака или у него все плывет перед глазами. Постепенно к нему начала возвращаться память.

— Я в тюрьме?

Он согнул ноги и руки, собрал в мышцах имеющиеся силы и совершил мучительный рывок. Подъем сразу отразился болью в черепной коробке, в глазах потемнело. А когда он немного оправился и снова смог ясно видеть, по всему его телу пробежала дрожь.

«Что за чертовщина?», — разразилось в голове.

Его ноги стояли на решетчатой поверхности. А под ними, сквозь пространство между прутьями, просматривалась головокружительная высота. Заканчивалась эта высота зеленоватой водной поверхностью. Вернее, она там начиналась.

А заканчивалась на Марке, цепенеющем от страха.

Несчастный выпрямился и тут же схватился за столб, торчащий посередине той решетчатой платформы, на которой находился. Колени тряслись, все тело словно парализовало. Марк с детства боялся высоты. И все же нашел в себе силы поднять голову и оглядеться.

Как же он ошибался насчет полицейских. Все это время он думал, что в металлических оболочках скрываются бесчувственные создания, строго подчиняющиеся Кодексу. Но оказалось, у них есть чувство юмора. И они решили пошутить над Марком, бросив его на самой вершине древней полуразрушенной радиовышки, торчащей из воды со стороны южного побережья. Океан поглощал горизонт со всех сторон, кроме той, что была занята городом. И теперь Марк смотрел на мутные очертания высоток вдали и мечтал оказаться там. Там, а не на этой проклятой заброшенной вышке.

— Я вас ненавижу, — прошипел Марк, прижимаясь к столбу.

Вчера он, казалось, обрел спасение. И тут же его потерял. Что стало с Энигмой? Что стало с остальными жителями лагеря? Почему только Марка закинули сюда?

Он сполз по столбу вниз, упал ослабшими коленями на платформу. Сердце бешено колотилось. Снизу на него равнодушно глядел океан.

— Что пялишься? — злобно крикнул Марк, чувствуя, как теряет самообладание.

Вода не ответила. Тучи плыли над головой, а Марк плыл по реке страха, пытаясь из нее вынырнуть. Он цеплялся за мысли-камни в надежде выбраться. «Жизнь подарила мне второй шанс» — говорил он себе. И развивал эту мысль дальше, стараясь убедить самого себя. Окажись он в тюрьме, ему закрылись бы все двери. Даже если бы он встретился там с Ивой, вряд ли им удалось бы сбежать. А если с ним будет Энигма, тогда точно все получится! Она везде найдет связи, она точно знает, как тайно попасть в тюрьму и как из нее выбраться.

Марк глянул вниз. Он сможет спуститься и вплавь добраться до берега. Или разбиться… Нет, не стоит об этом думать!

Его мучило несколько вопросов. Первый — не прячется ли в глубине под вышкой Первородный Зверь? Второй — что будет с Ивой, если Марк не справится? И третий — на свободе ли Энигма?

Надежда вновь затеплилась в душе. Если ее не поймали, если Марк доберется до берега и найдет ее — тогда вместе они наконец-то воплотят в жизнь заветный план. И Ива будет спасена. И ребенок Марка увидит свет, пусть даже мрачный и жестокий. Но увидит, непременно увидит.

Высота страшила сильнее смерти. От вида океана, мерцающего внизу, захватывало дыхание и кружило голову. Марк попробовал размяться, чтобы ватные от страха мышцы вновь пришли в тонус, затем покинул решетчатую платформу.

Потертые черные ботинки с серыми полосками на фоне зеленоватой воды казались жалким зрелищем. Какой же он весь маленький на фоне этой большой лужи, на фоне высоты. Нет, не думать об этом, не смотреть вниз. Марк изо всех сил цеплялся за нависшую платформу. Он сделал рывок, раскачался и ухватился ногами за вертикальную металлическую балку, которая крепилась под платформой. Сначала убедился в том, что балка действительно крепкая, и только после этого разжал руки. И сразу обхватил ими балку. Первое препятствие было пройдено.

Солнце скрывалось за мутными облаками, но его жар продолжал накалять металлическую поверхность. Раньше Марк и не подозревал, что дневная звезда Атросити может так греть. Видимо, вершина вышки была достаточно близко к светилу. Ладони покрылись жгучими мозолями, и если бы Марк не был предельно сосредоточен и напряжен, он, наверное, вскрикивал бы каждый раз, когда болезненно стертая кожа соприкасалась с горячим металлом.

Его припекло. С мыслями стала происходить путаница. Они начали развариваться в горячей голове, как овощи в бульоне. Марк скатился по очередной балке, словно пожарный. Ноги уперлись в следующую платформу, радиус которой был уже раза в три или четыре больше радиуса самого высокого этажа вышки. Платформы соединялись множеством балок, служащих для них опорой. Подобно солнечным лучам, эти металлические пики расходились от центрального столба к краям своей платформы и поддерживали ее. В некоторых местах балки были сломаны. Где-то торчали непонятные провода и железяки. В одном месте Марк обнаружил кусок обломанной проржавевшей лестницы.

Ноги вновь соприкоснулись с поверхностью, но та совершенно неожиданно продавилась. Одна ее часть ушла вниз, а противоположная задралась наверх: платформа заняла диагональное положение в пространстве. Марк потерял опору и растянулся во весь свой рост, держась руками за верхнюю балку. Ладони вспотели и стали скользкими, к тому же от перенапряжения дрожащие пальцы могли в любой момент разжаться. Надо было скорее что-то придумать, чтобы не сорваться и не полететь вниз.

Силы иссякали, руки начало сводить. Разболелись мышцы живота от постоянных подтягиваний ног. Усилилась боль в голове. Марк качнулся, рывком приблизился к центральному стержню и быстро обвил его ногами. Вернее, приобнял, поскольку стержень в этом месте заметно расширился, и две ноги уже не могли повстречаться друг с другом на противоположной стороне. Сполз на платформу, осторожно обошел вокруг, наступил на задранную часть. Та продавилась сильнее нужного.

— Черт тебя возьми!

Он не понимал, насколько спустился вниз. И до океана, вроде бы, еще оставалось прилично. Но и вершину сквозь множество балок и платформ было уже не разглядеть. Пересек ли он черту между смертью и жизнью? Или нет?

«Выбора нет, — мысленно решил Марк, и все же засомневался. — Давай же. Выбора нет!».

Раздался скрип. Марк снова опробовал ногой платформу. Та накренилась еще сильнее, вниз посыпалась какая-то грязь и плюхнулась в воду.

— Аа! — перепугался он, но тут же взял себя в руки.

Марк до конца продавил ногой одну из сторон платформы, чтобы хотя бы еще немного сократить расстояние до воды. Каждый сантиметр ложился на чашу весов, и было пока не ясно, на чьей стороне перевес: спасения или гибели.

Несчастный опустился на корточки и стал сползать вниз, цепляясь пальцами за прутья, из которых платформа была сплетена, чтобы хоть как-то удерживаться на поверхности. Чем больше сокращалось расстояние до края, тем печальнее скрипело железо. Платформа продолжала продавливаться.