Марк на секунду замолк, пытаясь перебороть себя. Он чувствовал абсолютную беспомощность и отчаяние от того, что вновь теряет ее — затем побежал прочь. И как бы он ни хотел, он ни разу не оглянулся, иначе ноги вновь могли ослушаться его.

Энигма собралась с духом, выбралась из окна и ухватилась за обломок лестницы, оставшийся над окном. Свесилась, подтянулась и с трудом вскарабкалась на ступеньки. Вскоре она оказалась на крыше.

Здание с лабораторными отходами было двухэтажной пристройкой к цитадели, так что Энигма уперлась взглядом в огромную серую стену. Ее захлестнуло отчаяние. Чертеж здания она получила давно, помогли особые люди, и с тех пор через каждые несколько дней она освежала его в памяти. Но это не спасло. Ловушка захлопнулась.

Главное здание цитадели рушилось, на него было страшно смотреть. Ветер выл, как бешеный, только дождь почти прекратился. Энигма металась по крыше, пытаясь что-то придумать. Что-то увидеть, за что-то зацепиться мыслью. Теперь идея Марка не казалась такой уж глупой. Нужно было спрыгнуть, когда он позвал.

Шелест мотора заставил ее остановиться. Внутри все неприятно сжалось. Атрокс слез с воздушного байка и бросился к ней. Обезумевший ветер растрепал его отрощенные до высокого ворота волосы, теперь он не выглядел таким опрятным и прилизанным.

— Быстро на байк!

Энигма шарахнулась в сторону.

— Еще чего!

— Выполняй, если хочешь жить.

Тут их накрыла огромная тень. Энигма метнулась прочь, спасаясь от огромного куска стены, свалившегося прямо на здание. Часть крыши обвалилась вниз вместе с обломком и байком. Атрокс тоже успел отскочить.

— От тебя одни неприятности, — прорычал он, поднявшись на ноги и подав руку Энигме.

Она неприязненно отклонила помощь и встала сама.

— Сейчас уже были бы в безопасности, — добавил президент.

— С тобой в безопасности? Не смеши.

— Если б мне было до смеха! Цитадель погибает, — в его словах прозвучало совершенно искреннее и глубокое отчаяние. Энигма вздрогнула, она никак не ожидала увидеть в нем эту слабость. Ветер неистово гнал тучи по небу, но густое облако пыли и дыма ни в какую не рассеивалось. Землетрясение рушило здания вокруг, и посреди этой ужасающей симфонии Энигма вдруг прониклась сочувствием к тому, кто поставил ее в положение изгоя и беглеца на многие годы. К тому, из-за кого ей приходилось таиться, словно крысе, хотя она желала совсем иной жизни. Атрокс был заложником собственных убеждений и вершил зло во имя добра, не ведая, что творит на самом деле. Он сам не понимал, почему же в итоге мир гаснет.

Энигма приблизилась и коснулась его руки. Атрокс напрягся. Ей тоже стало не по себе, и все же она улыбнулась ему — так честно и понимающе, как только могла в этот момент.

— Я помогу, если позволишь.

В его взгляде мелькнуло смятение.

— Надо бежать, — он осекся. — Поговорим после.

В это мгновение мир словно почернел. Их окутала темная дымка, Энигма ощутила неистовый страх и видела, что Атрокс испытывает то же самое. Внезапно во все мысли и чувства стало просачиваться безумие.

Над ними возвысился безразмерный черный сгусток, из которого выделялся громадный острый клюв. Один глаз монстра был подбитым. Второй — здоровым, налитым кроваво-красным сиянием. Огромным и круглым, как красное зеркало, в котором Энигма увидела себя. Затем она почувствовала сильную руку на запястье, это ощущение вывело ее из транса, и со всех ног она рванула вслед за Атроксом к краю крыши.

— Мы разобьемся! — запротестовала она.

— Нет.

Весь мир встряхнулся, как живой. Лапа Зверя продавила здание, стены обрушились вниз. Атрокс подхватил Энигму на руки и скатился с ней по косой стене вниз, прямо под взмывшей вверх лапой монстра. Энигме хотелось кричать от страха, но она держалась до последнего, не желая выдавать слабость перед врагом, который, впрочем, помогал ей сейчас спастись. Затем они бросились прочь, в надежде затеряться среди ангаров с техникой от чудовища.

Атрокс осторожно выглянул из-за угла, проверяя, в какую сторону пошел Зверь. Энигма воспользовалась моментом и рванула со всех ног в сторону, но президент быстро нагнал ее.

— Стоять!

— Переговоры! — воскликнула она, пытаясь высвободить схваченную руку. — Перемирие!

— У тебя нет прав что-то требовать у меня, — со злостью сказал он, но руку все же отпустил.

— Я не требую, — Энигма глубоко вдохнула, пытаясь восстановить сбитое дыхание. — Я прошу.

Атрокс с подозрением прищурился. Энигма посмотрела прямо ему в глаза, в надежде выглядеть сейчас как можно более честной и открытой.

— В дань прошлому, — добавила она.

— Прошлое не имеет значения, — он отвернулся.

— А будущее? Все это ради него!

— Что ж, я слушаю.

Неподалеку донесся писклявый тихий вой, какой-то жалостливый. Затем он резко усилился, стал злым и перешел в режущий уши визг. Где-то обрушилось еще одно здание.

— Здесь не самое подходящее место, — заметила Энигма, с ужасом наблюдая за живой черной дымкой, плавно движущейся над крышами производственных зданий.

— Тогда назови место и время.

Энигма удивилась. Атрокс по-прежнему не смотрел в ее сторону, и угадать его мысли никак не получалось. Неужели он даст ей сейчас уйти? Может, он думает, что она приведет его в какое-то тайное убежище, где можно схватить и других преступников? Но ведь она не настолько глупа.

— Речная восемь, двадцать пятый этаж, квартира сто вторая, — Энигма хорошо помнила все адреса заброшенных квартир, которыми время от времени пользовалась. — Завтра к девяти вечера.

— Когда наступает комендантский час. Очень остроумно.

Энигма не понимала, правда ли он ее слушает или только издевается.

— И еще момент, — сказала она, игнорируя собственные сомнения. — Чтобы туда успеть, мне нужно воспользоваться воздушным трамваем. Рассчитываю на то, что во время перемирия задержаний не будет.

Атрокс наконец посмотрел на нее, взгляд его был хмурым и растерянным.

— Как много моментов, — сухо заметил он. — Слежки не будет.

— А конвоя?

— Его тоже. Но и ты не показывайся никому на глаза.

— Само собой. Я умею маскироваться.

Мир вокруг казался тихим, притаившимся, уставшим. Река наполнилась, стала совсем грязной и чуть вышла за берег после бури. Наверняка океан, куда она впадала, сейчас штормил.

Вдалеке над городом висело тяжелое облако дыма и пыли, след чудовищных разрушений. Ветер странным образом обходил это облако стороной, не желая прогнать его прочь. Марк наблюдал за ним, кутаясь в одеяло возле костра. Запястья до сих пор болели после наручников, которые с трудом удалось распилить.

— Преступники всегда возвращаются на место преступления, — задумчиво протянул он. — Не пора ли нам уходить?

— Пора. Только сил нет.

Марк покосился на Энигму. Красный костюм арестанта сильно выделял ее на фоне серых камней, взгляд был грустный и отрешенный. Пустой заброшенный лагерь нагонял уныние, и все же чувствовалось некоторое облегчение.

— Я боялся тебя потерять, — признался Марк и тут же смутился.

Энигма серьезно посмотрела на него.

— А ты сорвиголова. Могла ли я подумать, что тот шуганный горожанин в баре способен сунуться в цитадель?

— Ты все еще думаешь, что я поступил глупо?

— А ты нет? Святые небеса, Марк! Ты же самовольно сдался полиции, считай. Нужно было плыть на остров, без меня.

Он поник. Энигма, похоже, заметила это, потому что следующей ее фразой было:

— Ты очень смелый, правда! Этого не отнять. Даже самые отвязные мои знакомые ни шагу на территорию цитадели не ступили бы.

Но этим словам Марк уже не поверил. Он встал, медленно прошелся вдоль грязной речки, что-то тревожило его и не давало покоя. Он посмотрел на Энигму. Ее присутствие было крайне важным. И Марку вдруг подумалось, что он чересчур сильно цепляется за это. Между тем ему стало зябко, и он вернулся к костру.