– Я порву любого, кто прикоснется к тебе, – Глеб подходит совсем близко и тоже укладывает руку на мой живот, вынуждая меня опустить свою. Другой касается щеки, мягко поглаживая ее большим пальцем. – Не хотел бы я быть на месте этого человека. Да, и сегодня я буду поздно, скорее всего, после полуночи. Сделай так, чтобы я не пожалел о своем решении дать тебе немного свободы! Если хоть что-нибудь выкинешь – из комнаты до самых родов не выйдешь! – Кай убирает руки и направляется в ванную.

– Где мотоцикл? – окликаю его, а мужчина недовольно хмурится.

– Я предупредил, Марина! – Глеб огрызается, вовсе не собираясь раскрывать мне местоположение железного коня.

– Просто посмотреть хочу! Он так давно стоит без дела, надо бы проверить. Обещаю, что не буду таранить им забор, это же навредит малышу, – снова достаю я, за что получаю в свою сторону презрительный взгляд. Складываю руки в молящем жесте, и Кайданов сдаётся.

– Ладно! Попрошу, чтоб его выгнали за территорию. Выходить только под присмотром Горы – он сегодня за главного.

– Хорошо, – соглашаюсь, потому что это не имеет никакого значения.

Днём проверяю все системы на мотике. Уровень масла, тормозные колодки, запас бензина, достаточно ли накачены шины – в общем все то, в чем разбираюсь самостоятельно и могу оценить без посторонней помощи. Байк оказывается в отличном состоянии. Гора говорит, что за ним следили наравне с другими машинами, и я зря устроила этот выездной автосервис, отвлекая его от работы. Но я то знаю – мой железный друг ещё может сослужить мне хорошую службу.

МАРИНА

15–16 ноября 2020 года (наши дни)

В заточении нужно было себя чем-то развлекать. Я изощрялась, как могла. Одним из ежедневных занятий было изучение наружной охраны. Я довольно быстро смогла уловить их график, последовательность смен и, что немаловажно, изучить повадки некоторых из них.

Сегодня все складывалось, как нельзя кстати! Глеб обещал быть поздно, байк обратно в гараж так и не забрали, на правый пост заступил тот самый Артём, в отсутствие Глеба любивший зависнуть в телефоне. Слишком активный и дотошный Мелкий дежурил в отдалении, за общежитием, а центральные ворота были под контролем моего неудавшегося насильника. Так что оставалось лишь собраться духом. Когда ещё мне представится такая возможность?

Брать с собой вещи никак нельзя. Вывались я из комнаты с баулом наперевес, да даже с рюкзаком, рискую в мгновение ока быть отправленной обратно в камеру. Все мои ценности – дело наживное! Выберусь – накуплю новых.

Рюкзачок все же приходится взять. Я вешаю его на предплечье, а сверху накрываю пледом, маскируя свой побег под вечернюю прогулку.

– Ты куда? – огрызается на меня дежуривший на втором этаже.

– Погулять захотела – не видишь что ли? – я указываю ему на накинутую сверху куртку и немного вскидываю руку с пледом для верности.

– Только недолго! – говорит мне мужчина.

– Вот тебя-то я забыла спросить! – отвечаю на его замечание и спускаюсь по лестнице на первый этаж. Сзади недовольно цокают, но мне пофиг.

Стараюсь двигаться, избегая возможности попадания в камеры, хотя это практически невозможно. Так или иначе, мой путь до ворот окажется отлично зафиксирован. Подхожу к амбалу. Мужчина недовольно кривится и с презрением смотрит на меня.

– Открой ворота, – говорю ему я, но, в принципе, не ожидаю, что он повинуется мгновенно.

– Ещё чего?! – негодующе отвечает мне охранник.

– Ещё можешь пожелать мне счастливого пути, ведь я, наконец, покину эту обитель зла, – немного оборачиваюсь, обводя рукой территорию.

– Ага! Только ни в мою смену.

– От чего же?! Меня вполне устраивает сегодняшний день.

– Не выпущу.

– Тогда я расскажу Глебу о том, как ты пытался изнасиловать меня, а он этого без внимания не оставит... Так тебя разукрасит, что белый свет будет не мил. Или сама проберусь к тебе в комнату, как обещала.

– Кай в любом случае меня уроет! 

– Да, но, отпустив, у тебя будет возможность придумать оправдание, в отличие от насилия. Кайданов не простит за то, что лапал его женщину. А тут – соврёшь чего-нибудь, будет шанс отделаться лёгким испугом.

– Ладно, сука, уломала! – досадливо говорит бугай и тянется в карман за ключами. 

Мужчина распахивает передо мной дверцу, и сам тоже выходит за ворота. Закуривает, облокотившись о калитку. Подхожу к мотоциклу. Есть один нюанс, который мне совсем не нравится, но, к сожалению, я ни в том положении, чтобы можно было выбирать. У меня нет шлема. Настраиваю себя на то, что это не такая уж большая проблема, в сравнении с тем, что ждёт меня, если останусь в доме Глеба.

Перекидываю ногу через байк, завожу, трогаю с места навстречу свободе. Уезжаю на безопасное расстояние, останавливаюсь. Нахожу в интернете адрес ближайшего магазина, где можно купить шлем и, первым делом, мчу туда, но только достигнув своей цели, соображаю, что дело происходит ночью. Магазинчик закрыт, так же как и множество других заведений по всему городу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

Внезапно нападает тоска. Ощущение, будто кто-то окатил меня с головы до ног полным ведром безысходности. Я чувствую ее повсеместно, и о чем бы не начинала думать, все кажется настолько удручающим и серым, что волком хочется завыть, расцарапать грудь, в желании получить облегчение от какого-то, совсем не вовремя возникшего в ней, сдавливающего чувства.

Мне так жаль себя. Впервые в жизни я испытываю жалость к собственной персоне, и это страшно. Реально страшно. Безысходность своими острыми щупальцами забирается прямо в душу, пронзает насквозь и, кажется, вырывает из жизни, заставляя повиснуть где-то между небом и землей.

Перед глазами стоит образ Глеба. Моего Глеба. Мне кажется, я чувствую его прикосновения. Как он гладит меня по животу, целует, как пробегает пальцами по коже, а она горит под ними, иногда покрывается мурашками, но, как бы то ни было, его действия всегда вызывают во мне прилив каких-то новых, уникальных чувств и ощущений, которые доселе мне не удавалось испытывать с другими мужчинами, как бы они не были хороши. 

Кай словно ключик, идеально подходящий мне, способный открыть ту дверцу, за которой напрочь стёрты все сомнения, запреты, за которой я свободна и легка, за которой нет места переживаниям и печалям, где я могу находиться в гармонии и собой и собственным внутренним миром. Эту тягу нельзя объяснить, она выстроена на инстинктах, будто я просто чувствую своего мужчину среди тысячи других. Горечь внутри вынуждает глаза загореться в желании зарыдать, а это подпитывает какой-то нелепый страх, неведомый мне ранее.

Накрапывает мелкий дождь. Приходится забиться под крышу магазинчика, в который я приехала. Куда идти? Не знаю. Пишу смску Владу. Просто адрес. Сейчас мне нужна поддержка, а просить ее больше не у кого. Силы, сдерживающие поток страданий, иссякают, и я выпускаю из глаз горячие слёзы. Так и провожу остаток времени: всхлипываю и плачу.

Блестящая в каплях дождя бмв, останавливается напротив меня. Влад выходит из машины и бежит ко мне, подхватывает зареванную дурочку на руки и сажает в автомобиль. Он ничего у меня не спрашивает, не достаёт, просто забирает с собой туда, где тепло и уютно. Уверена, с ним может быть только так.

Тренер привозит меня к себе домой, в просторную студию на десятом этаже новостройки. Ремонт в скандинавском стиле. Светлые оттенки контрастируют с темными деталями в интерьере, которые подчеркивают, что жилье принадлежит мужчине. Строго. Лаконично. Со вкусом. 

– Тебе стоит принять ванную, – говорит мне Влад, когда мы избавляемся от промокшей верхней одежды. – А я пока приготовлю чай. Надо согреться. Ванная комната – вторая дверь слева.

– Ладно, – легко соглашаюсь я. По дороге сюда получилось немного успокоиться. Хозяин квартиры внушает мне это спокойствие. Я чувствую защиту. Безопасность. Какую-то веру в то, что все может закончиться хорошо.