Застыв у центральной стойки, погруженный в свои размышления, Тэль-Белар задумчиво осматривал стену, увешанную оставленными в спешке неплохими образцами оружия. По центру левой кованой рамы один над другим располагались мечи: ритуальная кхора с массивным изогнутым клинком, широкий грозный фальшион из вороненой стали, острый длинный меч с изящной гардой и украшенным драгоценными камнями навершием. Правая рама заключала в себя клинки ассасинов: распространенный среди людей мифриловый нож, зачарованный кортик для уничтожения нежити, легкий стилет с трёхгранным клинком и прекрасный кинжал с обмотанной черной кожей рукоятью и растительным узором на поблескивающей в свете немногочисленных свечей стальной поверхности. Тэль-Белар на секунду отвлекся от своих мыслей и протянул руку к последнему оружию, вспомнив, что когда-то владел похожим клинком. Вдруг взгляд его упал на небольшую табличку, висящую прямо по центру стены. Темно-эльфийскими рунами на почерневшей от времени доске было начертано знакомое Тэль-Белару послание: «Как сурова Богиня-Матерь к предателям, так же милосердна она к преданным детям своим». Подобные проповеди давно уже не производили на темного эльфа никакого впечатления, и он, отвернувшись от стенда, пробежал небрежным взглядом по расставленным по холлу вазам, горшкам, дорогим золоченым канделябрам, бесконечным томам книг в одинаковых переплетах, после чего проследовал в смежную с холлом малую столовую.

— Так в чем заключалось то важное послание, что эта гномка, Мэй, хотела передать Его Величеству? — донесся до заходящего в небольшое мрачное помещение темного эльфа звонкий юношеский голосок.

Тэль-Белар переступил порог. К квадратному обеденному столику, стоящему в центре зала, были приставлены четыре массивных кресла, обитых темным сукном. В одном из них сидел, ковыряясь в пустой тарелке, незнакомый Тэль-Белару юноша. На его хрупкое тело был надет магический костюм грязного рыжего цвета, которой был тому явно велик, и парнишке приходилось то и дело встряхивать кистями рук, чтобы освободить ладони от чрезмерно объемных рукавов. У его ног, обвившись вокруг резной деревянной ножки, спало странное мохнатое существо.

— Не было никакого послания, — усмехнулся сидящий напротив юноши Теодор. — Это была просто уловка хитрой гномки, чтобы пересечь прекрасно охраняемую границу и добраться до Орена, — пояснил он, и юный маг сделал вид, что все сразу стало ему понятно.

Тэль-Белару наконец-то удалось тщательно оглядеть Тео. С их последней встречи прошло шесть лет, и эльф не мог не отметить, как возмужал его давний знакомый за это недолгое время. Загорелое лицо Теодора таило в себе нотки сурового благородства, тело — силу и мощь. Но его зеленые круглые глаза, прямо и бесстрашно глядящие на мир, выдавали в нем все того же любопытного, суетливого подростка, каким он был, когда Тэль-Белар увидел его впервые.

— Белар! — приметив друга, стоящего в дверях, Теодор вскочил со своего кресла и, откинув назад спадающие на лицо пряди рыжих волос, неожиданно налетел на эльфа и прижал того к груди.

Превосходящий ростом, но уступающий формами широкоплечему человеку эльф, постояв растерянно минутку в объятиях старого друга, будучи скупым на эмоции, все же слегка похлопал того по спине, а когда Теодор выпустил его из тисков своей радости, кивнув головой, заметил, что и он счастлив видеть, что его юный ученик превратился в настоящего мужчину.

Обмен любезностями прервала чья-то возмущенная речь:

— Горт! Ма эт_тьэ нола элдель… — прозвучала фраза на языке первых эльфов.

Тэль-Белар с Теодором обернулись на голос, Алистер согнулся пополам и посмотрел вниз. Рядом с креслом сидел огромный серый кот, одетый в жилетку и панталоны, и, неторопливо вылизывая сначала одну, а затем и другую лапу, с презрением глядел на темного эльфа. Тэль-Белар, в свою очередь, возмущенно рассматривал волшебное существо, которое, как он вспомнил, частенько видел в иллюстрированных исторических книгах и с которым, как он понял с первого взгляда, у него будет не много шансов подружиться.

— Что ты сказал ему, комок шерсти? — сердито поинтересовался Теодор.

Кот в ответ лишь фыркнул и, повернувшись к двери спиной, продолжил свои умывания.

— Кай, — юный маг свесился с другого края кресла, — ты же не сказал ничего оскорбительного этому уважаемому господину… ведь нет? — робко спросил он.

— Нет, конечно, — отозвался кот, — просто заметил, в какие потемки скатилась некогда мудрая и гордая раса эльфов.

Тэль-Белар хотел поинтересоваться у Теодора, откуда взялось это нахальное существо, но тут за их спиной послышались шаги, и в холле появились три фигуры: огромный прямоугольный силуэт генерала Клауса, длинный и стройный — леди-кардинала, и маленький поджарый — гномки, что объявилась в полдень и внесла переполох в ряды и без того взбудораженной городской охраны. Аделаида осторожно провела гномку через столовую к одной из дверей, ведущих в дальние комнаты гильдии, и минут через десять вернулась в помещение, где столкнулась с вопросительными взглядами друзей.

— Девушка-камаэль очнулась, — сказала она, предлагая мужчинам занять места за столом.

Трое расселись вокруг стола, а Алистер, вскочив со своего кресла, немедленно уступил более удобное место леди-кардиналу, а сам устроился на табурете у входа. Кай предпочел остаться у ног Ее Светлости. Он долго вертелся, пытаясь принять удобную позу, и наконец, когда весь шум и шорох утихли, Аделаида взяла слово, чтобы внести ясность в сложившуюся ситуацию.

— Я сомневаюсь, что две эти женщины каким-либо образом связаны с нападением северян, — начала она, но, столкнувшись с суровым, пронзительным взглядом Тэль-Белара, поняла, что эльф в это не верит. — Мэй, гномка, рассказала мне, что направлялась в Гиран к своей сестре, когда обнаружила раненого камаэля в горах, недалеко от границы. Она весь день гнала своего ящера, чтобы спасти девушке жизнь, и теперь, убедившись, что с ней все в порядке, изъявила желание с рассветом продолжить свой путь.

— И вы что же, намерены так просто ее отпустить? — спросил сидящий в уголке юноша. — Мне лично вся эта ситуация кажется достаточно странной. Вы видели ее огроменную булаву? Вдруг она шпион? — Алистер обменялся многозначительными взглядами с сидящими за столом, но Тэль-Белар и Аделаида молчали, а генерал, похоже, был настолько поглощен своими собственными думами, что не придавал особого значения размышлениям о двух беженках, ищущих спасения в южных краях.

— Нет, не намерены, — наконец проговорила Аделаида. — Я еще раз поговорю с ней завтра, а потом решу, что следует предпринять на их счет.

— Так жизни камаэля ничего не угрожает? — еще раз переспросил Теодор. — И скоро можно будет с ней поговорить, ну… чтобы… услышать ее версию событий?

Аделаида уставилась на Тео, словно пытаясь прочесть его мысли, но его добродушное лицо выражало лишь привычное для него удивление и нетерпеливость.

— Теодор! — обратилась она к нему. — Нашей таинственной гномке после долгой дороги требуется отдых. Может, ты бы согласился подежурить у постели камаэля и сообщить мне, когда она проснется?

Тео тут же дал понять, что прекрасно справится с этим несложным поручением, и, нахлобучив на лоб свою потертую шляпу, вышел из комнаты.

— Ваше Превосходительство! Сэр Клаус! — Аделаида прервала размышления генерала, как только захлопнулась дверь за Теодором.

— Да, прошу меня извинить, — растерянно отозвался мужчина, но тут же принял серьезный вид и заметил, что, если у леди-кардинала и Тэль-Белара нет ничего важного, что они хотят с ним обсудить, он бы отправился в свою гильдию и тоже немного отдохнул.

— Конечно, — сказала Аделаида. — Ведь никто не знает, когда враг решит нанести свой удар по Орену.

— Ах, это… — отмахнулся генерал. — Нет, нет… это меня совсем сейчас не беспокоит: разведка сообщила, что равнины чисты, и если даже Север и планирует нападение, то его войска еще даже не покинули предместье столицы, а значит, у нас в запасе еще есть пара дней.