С трудом Аделаиде удалось уговорить его пожить пару месяцев в Глудио. Сальвии было жаль расставаться с морем, но Аделаида так мягко и добродушно его об этом попросила, что он поддался на ее уговоры. «Два месяца — ни дня больше», — заявил он. Живя в Глудио, они частенько попадали на приемы в замок к лорду Риддерику. Юный лорд, унаследовавший от своего многоуважаемого отца Вильгельма рыжие пышные волосы и крепкое телосложение, но не скромность и непритязательность, был любителем устраивать пышные приемы и даже балы. При замке он содержал зверинец, где выводил редких животных: там жили привезенные с северных земель огромные двухголовые птицы кукабурры с фиолетовым оперением и нежным мясом, обитали за колючими решетками несколько снежных тигров, было у него и несколько ездовых ящеров. И на одном из приемов Сальвия познакомился с Катрин, дочкой капитана отряда лучников, охраняющих замок. Аделаида помнила девчушку по их провалившейся миссии в Башне Крумы много лет назад и не могла не отметить, что за несколько лет нескладная юная лучница превратилась в симпатичную молодую женщину. Ровесница лорда Риддерика, она была его подругой детства. Унаследовав от отца, как и ее три старших брата, военный талант, девушка обучалась в Гиране и Орене и, получив свою профессию, вернулась в Глудио, где примкнула к отряду своего отца. Катрин сразу выделила остроумного, легкого в общении Сальвию из общей напыщенной компании. Скромная от природы, больше всего она мечтала исполнять волю отца и быть подспорьем для своих братьев. И все они оценили таланты орка-полукровки, и скоро он стал помогать отцу Катрин на охоте и даже захаживать в гости к новой знакомой, которая привязывалась к нему все сильнее день ото дня, видя в нем чуть ли не идола, сошедшего с картинок детских сказок.

Поначалу Аделаида не видела в молодой симпатичной девице совершенно никакой угрозы для своих отношений. Да и что неразговорчивая обычного вида женщина, не обладающая никакими особыми талантами, кроме стрельбы из лука, могла противопоставить статной обворожительной темной эльфийке с прекрасными физическими данными и нетривиальными способностями? В любом обществе, где появлялась Аделаида, почти все неженатые, да даже и многие обремененные семьями, мужчины всегда обращали на нее особое внимание, всячески стараясь ей угодить. Много раз видные женихи уговаривали ее стать их пассией и искренне недоумевали, узнав, что сердце Ее Светлости принадлежит никому не известному неотесанному выскочке-орку без денег, связей и положения.

Приняв приглашение леди Элины, отвечающей за дела своего тяжелобольного брата, лорда Байрона, Аделаида отправилась в Дион, уверяя себя, что волноваться не о чем. «Катрин мила и смазлива, — убеждала она сама себя, — но мало чем отличается от многих других девушек». Но зерно ревности не позволяло ей спокойно жить при дворе семейства Эштонов, протекторов сельскохозяйственной провинции, и она пообещала себе после окончания всех дел в Дионе немедленно забрать Сальвию из лап Катрин и ее военной семейки и вернуться в Глудин. Но возвратившись, она наткнулась на пренеприятную ситуацию, связанную с несерьезным отношением Сальвии к ее положению. У одного из ездовых драконов юного лорда Глудио вылупились три яйца, после чего Риддерик устроил аукцион, на котором Сальвия купил одно из яиц, потратив на это все свои личные сбережения. Желая обрадовать Аделаиду, он преподнес ей подарок в виде кричащего, кусачего чешуйчатого комочка. Потеряв двух волков, один из которых погиб, героически защищая ее от головорезов отца, а второй, не отличающийся особым умом хромоногий черный волк, убежал в лес, предпочтя жизнь со своими сородичами, Аделаида не желала больше ни к кому привязываться и, конечно, тут же наотрез отказалась нянчиться с ящерицей, тем более что по ее запросу любой из лордов с радостью был готов предоставить леди-кардиналу во временное пользование ездового волка или лошадь. К тому же она была крайне раздосадована тем, что Сальвия, не посоветовавшись с ней, совершил столь опрометчивую покупку, потратив все нажитое им за несколько лет состояние на подобную ерунду. Она мечтала, что он, устав от безделья, наконец-то поступит на службу, купит себе лук помощнее и приличную броню. Но вместо того, чтобы согласиться с разумностью ее обвинений, услышав упреки возлюбленной, Сальвия потерял всякое терпение, заявив, что уж больно много она берет на себя, и высказал уверенность, что сам волен распоряжаться своим имуществом без подсказок. И, доказывая свою самостоятельность, тут же подарил зверя Катрин.

Прознав про это, Аделаида отправилась к девчонке, чтобы узнать всю правду об их отношениях. Девушка, немного поупрямившись, все же сообщила Ее Светлости, что без ума влюблена в Сальвию и что, хоть она и не мечтает когда-либо узаконить их отношения, все же надеется на его дружбу и готова отдать все на свете, только бы иметь возможность быть рядом с ним. Аделаиду смутило столь пылкое и искреннее признание молодой женщины. Но она все же поинтересовалась, насколько далеко зашли их отношения, было ли что-то между ними. Молчание Катрин подтвердило догадки Аделаиды. Вволю посокрушавшись и перебрав в голове все возможные варианты мести, Аделаида вдруг поняла, что единственное, что она может сделать, если по-настоящему любит Сальвию, — это освободить его от всяких перед ней обязательств и позволить ему с головой погрузиться в новые отношения, в душе не переставая надеяться, что через месяц-другой он сам поймет, что может быть счастлив только рядом с ней.

— Значит, Вы поселились на Говорящем Острове… Ты, Катрин и ваш… — Аделаида запнулась, — мальчик… Как его зовут? — небрежно поинтересовалась она.

— Ракау, — сухо отозвался Сальвия. — Моего сына зовут Ракау.

— Ты назвал его в честь отца, — задумчиво заметила Аделаида.

Сальвия снова кивнул, но потом, глубоко вздохнув, добавил:

— И еще наша дочурка, малышка Хильда.

Аделаида сама не поняла, почему ее так потрясло это известие, ведь Катрин могла нарожать ему за все эти годы хоть семерых детишек.

— Слушай, что я скажу тебе, — приблизилась она к самому лицу Сальвии, желая, чтобы он тут же исчез и никогда больше перед ней не появлялся. — Собирайся-ка ты и отправляйся домой к жене и детям. Ничего, кроме смерти, ты здесь не найдешь. Думаю, в королевстве полно мест, где ты можешь развеяться, помимо Орена. Можешь присоединиться к войску любого из лордов и прийти со следующей волной защитников.

— Нет, это ты послушай, — сжав зубы, прошипел Сальвия, — можешь командовать хоть всей армией королевства, но мне ты больше не указ.

— А Катрин? — поборов в себе ревность, спросила Аделаида, искренне желающая, чтобы Сальвия немедленно покинул город, чтобы в момент нападения Альянса был как можно дальше от нависшей над Ореном угрозы, чтобы вернулся на остров и доживал жизнь, к которой так всегда стремился. — О ней ты подумал? Как она вообще тебя отпустила?

Сальвия бешено сверкнул глазами.

— Она и не отпускала, — сухо ответил он, но через секунду злобно огрызнулся: — Да и с чего бы мне спрашивать ее разрешения?..

— Тогда мне ее искренне жаль, — прошептала Аделаида, собираясь уйти.

— Аделаида, — внезапно окликнул ее Сальвия.

Она обернулась на его зов.

— Как-то все по-дурацки вышло… — задумчиво пробормотал он, и она вновь растворилась в его простодушной рассеянной улыбке.

— Прошлого не воротишь, — прошептала она. — Но, если я хоть что-то значу для тебя, я прошу, — Аделаида приблизилась и робко дотронулась ладонью до его небритой щеки, заглядывая в самую глубину его глаз, — будь в тылу, защищай город, не выходи с нами в поле.

— Вы планируете убить Хаэла? — прямо спросил Сальвия.

Аделаида кивнула, плохо представляя себе, как они собираются это сделать, но Тэль-Белар смог убедить генерала, что единственный способ окончить войну с Альянсом — лишить его лидера, и Военный Совет решил отправить на это задание несколько отрядов добровольцев, оцепив все подходы к замку, ведь только взяв замок, войско северян сможет напасть на город и далее двинуться маршем по центральному тракту прямиком на Гиран.