Ну, спасибо – помог, называется. Напоминает старый «бородатый» анекдот про мышей и мудрого филина:

«Я, ребята, не тактик – а стратег! Поэтому не грузите меня всякой фигнёй».

Раз за разом перечитываю всю имеющуюся инфу по «Эффекту Юткина». Глаз, неожиданно цепляется за уже – как бы не в сотый раз читанное и, до боли знакомое:

«ЭГЭ нашел свое применение в медицине. Например, для дробления камней в почках».

«До боли знакомое» – это буквально, потому что и мне дробили камни. Только не в почках, а в мочевом пузыре. На рыбалке дело было и, до сих пор помню ту дикую боль – когда меня «прихватило»…

Уж и забылось вроде как страшный сон, а вот надо же – всплыли «приятные» воспоминания!

Скрюченного и «шипящего» благим матом от рези, меня на «скорой помощи» привезли в клинику и, когда аппаратом (по-моему – с помощью ультразвука, всё же) раздробили камень – с меня, аки с кашалота – излился фонтан мочи.

Фонтан мочи… Мочи…

И тут, как живой прямо, пред мной предстаёт старый Сапрыкин – прежний заведующий «Керосиновым складом», а ныне покойный (к чему, в значительной степени приложил руку) и, ехидно ухмыляется – поблёскивая красной потной лысиной:

«Керосин, что тебе продаём – мочой «бодяжим». Для чего ты думаешь, собственный обоз – в два десятка с лишним лошадей завели?».

До того это видение было явственно, что я ответил ему вслух:

– Как там – на «том свете», Панкрат Лукич? Черти то, Вас – на сухую дрючат, али – используя технический вазелин?

Но он, ещё раз повторив: «Мочой бодяжим… Мочой!», – исчезает как Чеширский кот перед Алисой на Поле чудес.

Тут же, слышу голос нашего химика Лемке, дай Бог ему здоровья и долгих лет жизни, после анализа сапрыкинского керосина, продающегося в Ульяновске:

«Кроме того, из-за плохой очистки – в нём много сернистых, азотистых(!!!) или кислородных соединений и, даже механические примеси и вода…».

Давняя, почти забытая уже история.

Какое-то время я провёл в размышлениях.

Конечно, по любому, концентрация азотистых соединений в моче – не в пример выше чем в торфе. Может, в самом деле попробовать?

Вспомнил «до кучи» технологию приготовления селитры для изготовления пороха средневековыми «тружениками тыла»:

– Ну, что? Объединим древние технологии с ультра-современными?

А меня есть другой выход?

Посомневавшись ещё, я решительно поднялся с места:

– Поехали!

Наутро, я поставил в нашем домашнем туалете типа «сортир» отдельное «поганое» ведро:

– Отец! Отныне «по-маленькому» ходим только туда.

– Объясни зачем, сынок?

Не пытаясь донести до служителя культа все технологические тонкости, я безапелляционно:

– Не ради прогресса всего человечества – а токмо для процветания нашего города!

– Ну, раз надо…

Однако, «двое в поле не воины». Надо всем миром, всем народом навалиться…

«И СИМ ПОБЕДИША»!!!

Поэтому:

– И это, бать… Как бы паству на это богоугодное дело сповадить?

Тот, поглаживая бороду:

– Так, на что бы хорошее, а то… Тьфу!

Отца Фёдора, ещё никто и никогда – не обвинял в пустом голословии, авторитетом среди верующей братвы – он пользовался непререкаемым, поэтому я был железно уверен, что православная паства даст мне столько мочи – сколько сможет и даже чуть более того.

Однако, человеческий организм – малопроизводителен и, в сутки даёт не более полутора литров этого ценного технологического сырья. Хорошо это понимая, я в тот же день посетил «Керосиновый склад» и имел беседу с его заведующим:

– Слушай, Охрим… Я вот одного до сих пор, всё не пойму: твой бывший тесть – чтоб его на том свете почаще жарили, как собирал лошадиную мочу? С «уткой» что ли, возле каждой кобылы – сутки на пролёт стоял, или их так выдрессировал – что они сами в лохань какую мочились?

Усмехнувшись кривой улыбкой, тот с готовностью:

– Зачем с «уткой»? Пойдём покажу тебе «сбрую»…

После того, как он возглавил отделение «Нефтесиндиката» в Ульяновске, Охрим Косой избавился от всего сапрыкинского табуна, передав его в артель «Красный путь» – где и арендовал транспорт в случае нужды. Так оказалось выгоднее и рентабельнее.

Впрочем, в волости происходит медленное сокращение конского поголовья – из-за всё увеличившегося парка тракторов и, особенно мототелег.

Но, на мой век лошадиной мочи хватит!

Заведя в бывшую конюшню, с ещё не выветрившимся своеобразным «амбре», заведующий показал на некие приспособы – довольно хитромудрые по устройству, но не шибко хитрые с вида:

– Вот эти штуки вешали и за сутки – получали около ведра мочи с каждой лошади.

Нет, ну до чего богата талантами земля Русская!

Даже, как-то стало совестно перед покойником – да упокоится душа его с миром, да пусть будет земля ему пухом…Хм, гкхм…

Пером самопишущим.

Охрим тоже – молоток, что не выкинул до сих пор. «Хомячило», ещё тот видно – навроде меня. Обращаюсь к родственной душе:

– Если тебе она ни к чему, Охрим, не подгонишь ли мне по-дружески эту «сбрую» – «за просто так» и «насовсем»?

Хлопает недоумённо единственным глазом:

– Тебе то, на что?

Суеверно сплёвываю через плечо:

– Ой, пока не скажу! Боюсь сглазить…

Почесав подбородок и пожав плечами, тот:

– Да забирай, мне она действительно ни к чему – «до ветру» я хожу самостоятельно.

С Ефимом Михайловичем Фирстовым, прежде – владельцем «почтовой станции», затем – нэпманом промышляющем извозом и, наконец ныне – с Председателем лже-кооператива «Красный путь», мне тоже – удалось легко и без особых расспросов, договориться о сборе и поставках лошадиной мочи.

Так, «с миру по нитке», с лошадки «по струйке» и, уже буквально через неделю – у меня было вполне достаточно «сырья» для произведения первых смелых экспериментов.

Успех превзошёл все мои ожидания!

Хоть в процессе воняло так, что глаза резало, но почти сразу удалось получить достаточно дешёвый 30-ти процентный аммиачный водный раствор, спустя какое-то время – повысить до 40-ти процентного, а затем из установки пошёл и газообразный аммиак.

Наш «горец», Баркалая Гиви Онисеевич – несколько неважно владел русским языком и, как-то под общий хохот – назвал этот процесс «из-органической химией», имея в виду «организм» – источник «сырья». С его лёгкой руки это название закрепилось и стало практически официальным.

Однако, после смелых экспериментов – требовалось дальнейшее расширение «сырьевой базы» и, с этой целью я решил задействовать «административный ресурс».

Председатель Ульяновского волостного исполнительного комитета «ВКП(б)» – Фрол Изотович Анисимов всё чаще и чаще находился в состоянии глубокой печали. Его, бывший когда-то штабным пятиместный кабриолет «Renault» 1917 года – в котором ещё сохранился раскладной столик для карт и корзина для офицерских шашек, всё чаще и чаще «сыпался».

Да вообще, по современным меркам, он уже давно устарел!

Я, до сих пор числюсь Начальником гаража при Ульяновском Совете народных депутатов, поэтому всё своё плохое настроение, его глава так же – всё чаще и чаще вымещает на мне, хотя в глаза и не говорит причину.

Но, как говорится – «именно таким», именно в таком состоянии, я и «люблю» товарища Анисимова!

Впустую и понапрасну не рассусоливая – показал ему цветную фотку, не так давно отпечатанную на своём «роялистом» лазерном принтере.

– Что это? – спрашивает с дрожью в голосе.

Красноречиво смотря в глаза:

– Это, Фрол Изотопович – «Сильвер Гоуст» британской фирмы «Роллс-Ройс». «Серебряный призрак», по-нашему… Нравится?