– Все войны кончаются миром – когда деловые люди могут делать свой маленький гешефт. Согласен, Брат Вели?

«Холодок» в его глазах тут же растаял, сменившись дружески-приязненной теплотой:

– Согласен, брат Серафим!

Нет, финны всё-таки изрядные тормоза, не хуже тех же эстонцев…

Минут пятнадцать прошло, прежде чем началась хоть какая-то движуха!

– Хороший табак. Ещё хочу!

– А я бы сейчас пожрал!

– Парни, а может по девкам?

– «По девкам»?! Да у него «встал»… Хихихихи!

Ну, понеслась жара!

Все трое, что-то быстро-быстро затараторили по-фински – не слушая и перебивая друг друга. Ихний босс, мотыляя белёсой головёнкой – не успевал следить за пулемётными очередями выстреливающихся фразеологических оборотов, перемеживающихся взрывами гомерического хохота.

– Отойдём в сторонку, Брат! Не будем мешать парням кайфовать… Счас наговорятся и побегут искать хавчик, или разбегутся по бабам. А скорее всего – то и другое, всё вместе и много.

«В сторонке», Вели – задумчиво резюмировал итоги тестовых испытаний:

– Я думайт с твой «ruoho» будет смысл иметь дел.

– Ещё какой «смысл» – точнее толк! – пиар товара – наше всё, – «травка» возбуждает аппетит и желание женщины. Поэтому, первым делом я бы рекомендовал распространять её в трактирах и борделях – чтоб иметь ещё и косвенный доход. Ты меня понимайт, Брат?

– Varma! Я уметь делать так.

Кивнув на сидор с «травкой»:

– Сколько за него хотеть?

– Я же уже сказал, Брат: денег мне не надо… Что можно купить за деньги в Советской России? Да, ничего!

Почти ничего из того, что выходит за рамки простейшего биологического цикла: что-то пожрать (желательно послаще), чем-то прикрыть задницу (желательно чем-то покрасивше) и, где-то (желательно в тепле и на мягком) эту задницу прислонить.

И всё!

– Так что, эта партия – на пробу, чтоб определить спрос и цену товара. И ещё…

Обняв его за плечи, заглядываю в глаза:

– Ты же не откажешь мне в таком пустяке, как – информация про состояние финской промышленности и финансов?

– Что ты хотеть?

Вообще-то, в цивилизованных странах это называется «промышленный шпионаж»…

– Совсем ничего, Брат! Найди какого-нибудь бывшего русского инженера – если они ещё у вас остались, конечно…

В Финляндии, до Революции года входившую (хотя и на правах самой широкой автономии, вплоть до собственной валюты) в Российскую Империю, во время событий 1918-20 годов «куда-то» пропало порядка двухсот тысяч русскоговорящих. То ли просто выехали, то ли как в Выборге… Не хочется думать про самое плохое.

С напрочь стеклянными глазами, уверенно кивает:

– Остались.

– …И пусть составит список всех фирм, предприятий, компаний, банков и как можно полные сведения про них.

Вижу, опять тормозит!

Ещё крепче обняв, едва ли не прижав к своей груди:

– Это в наших с тобой интересах, Брат! В коммерческих интересах. Чтоб делать деньги. Много денег…

– ОЧЕНЬ МНОГО ДЕНЕГ!!!

– Хорошо. Я сделать так, как ты хотеть.

Уже прощаясь, в сторонку – как будто вовсе не ему:

– Доверие между партнёрами, создаётся долго и тяжело… А потерять его можно за секунду!

– Я это знает, Брат Серафим. Хорошо знает.

Перед тем, как отправиться с принятым по всем правилам и погруженном в вагоны оборудованием в Ульяновск, заскочил буквально на минуту в аптеку – где банчит «планом» знакомый провизор, тот – что «не доктор», самый первый розничный наркоторговец – с кем я чисто из любопытства познакомился.

Это заведение мы в тот раз трогать не стали – во избежание палева по вполне понятным причинами и, я застал здесь довольно бойкую торговлю.

– Здорово, доктор!

Тот, выглядел достаточно довольным – после того, как количество конкурентов в Питере резко убавилось. Поэтому, без всякого тогдашнего раздражения, узнав меня:

– Я не док… Доктор, так доктор. Что? Всё-таки надумали купить «собачку»?

Злорадно усмехнувшись:

– Поздновато, гражданин! Цена, подскочила втрое.

А это всегда так между двуногими приматами и даже есть соответствующая народная поговорка: «Кому война – а кому мать родная…».

– А что так?

Понизив голос:

– Милиция как озверела! Облава за облавой – как в весемнадцатом.

Слухи, как обычно – всё преувеличивают.

– «Спрос определяет предложение»… Или наоборот? Да, Маркс с ней – с вашей ценой! Я к Вам по другому делу…

– Я внимательно слушаю.

– Док! Подскажите мне координаты того профессора, что лечит какаинистов с морфинистами – курением этой вашей «собачки».

Напрягши память, тот:

– Кажется фамилия Бондарев – имя и отчество не помню, из «Клиники душевных болезней» при Военно-медицинской академии.

– А это где?

– Любой извозчик Вас довезёт.

– Огромный Вам респект, Док, и удачи в вашем нелёгком ремесле.

Ладно, оставим профессора на потом. В любом случае, в этот раз я уже к нему заскочить и о кой-какой интересной идейке – «перетереть» не смогу…

Лето прошло и, вспомнить особо то нечего!

А там наступила осень и, на полях разом отцвела вся капуста…

Отдыхал между «подходами» в кроватке Софьи Николаевны, когда после «этого» – приобняв меня сбоку, жарко дыша в подмышку и болтая всякие женские глупости, она как бы между прочим сказала:

– А Аннушка, видать – скоро от нас уедет…

Анна Ивановна Паршина – Председатель швейной артели «Красная игла», которая шила «пролетарки», разгрузки, рабочие рукавицы, автомобильные чехлы и многое другое и теперь ударно осваивала супермоднючие зимние куртки типа «Камчатка». Её частное предприятие – замаскированное по моей подсказке под производственную артель, было весьма успешным и процветало месяц от месяца. От заказов только отбиваться успевали, производство росло, оборудование совершенствовалось и множилось, производственные помещения расширялись, число дольщиков и кандидатов в дольщики множилось.

Её и их (и мои, тоже) доходы растут как грибы на дрожжах, местная Советская Власть не щемит – а лишь благоволит, аки Московский Патриархат – монастырю с чудодейственными мощами, куда валом валят толпы паломников…

Так, с чего бы вдруг?!

– С чего вдруг? – спрашиваю вслух, – ей, что? Птичьего молока для счастья не хватает?!

– А к ней с самой Москвы какие-то иноземцы (говорят – америкаецы!) приехали – предлагают к ним в столицу перебраться…

– А она что?

Софья Николаевна была лучше подругой Анны Ивановны и никаких секретов между ними быть не должно.

– Ой, даже не знаю! И, хочется ей в столицу перебраться и колется…

– Последней дурой будет – если согласится!

– Почему?

Лихорадочно соображаю и первое, что на ум пришло:

– Она забыла, как с одной швейной машинкой к нам «из столицы» прибежала? Хочется ещё разок попробовать?! Ну-ну…

Действительно: Анна Ивановна Паршина – швея-белошвейка из самого Санкт-Петербурга, «прибежала» к нам в Смуту с тремя детьми и швейной машинкой «Зингер» и, здесь осела – зарабатывая на хлеб насущный своим ремеслом. После завершения эпохи Военного коммунизма она попробовала себя как нэпманша – чтоб к хлебу насущному было масло маслянистое, а затем после моей подсказки – преобразовала своё частное предприятие в одну из артелей местного производственно-торгового кооператива «Красный рассвет».

И, вот когда к хлебу с мяслом – пошла икорка удоистых волжских осетров…

Столько было сил и нервов потрачено и всё в впустую? А я ведь даже патентов на стильную одежду не оформил ещё – из-за отсутствия пока законодательной базы.