Ещё одно славное, но забытое имя из этой четвёрки – Осип Аркадьевич Ерманский, основатель концепции «физиологического оптимума». Этот человек сумел увидеть будушее и, в этом будущем не было место для пролетариата. Ведь, если в середине 19 века, когда Маркс писал о «бродящем призраке» – на одного управленца приходилась сотня «гегемонов», то к началу Первой мировой войны – уже только двенадцать, после неё – всего лишь семь.

Вы спрашиваете – почему Мировой пролетарской революции не случилось…

А вот вам и ответ!

Ерманский оказался прав: в современном мне мире, ежегодно изчезают десятки – а то и сотни рабочих профессий, заменяемые автоматизированным производством. Освободившиеся люди переходят в сферу обслуживания или управления. И если какая мировая революция и случится – то это будет революция гостиничных и ресторанных халдеев или так называемых «офисных хомячков».

Представьте, каково это было слушать упоротым марксистам-ортодоксам?

В начале 20-х, Осип Аркадьевич успел отсидеть три раза и, хотя в 1925 году стал профессором экономики Первого Московского государственного университета – с удовольствием согласился поменять место жительства и преподавать менеджмент в Ульяновском рабфаке, планируемом мной в самом обозримом будущем.

«Группе четырех» противостояла так называемвя «Платформа 17-ти» – тоже имеющая весьма и весьма нехилый состав.

Главой её считался Платон Михайлович Керженцев – но ныне он работал Полпредом в Италии и, был как говорится – «вне зоны доступа». Но мне удалось встретиться и побеседовать с одним из ведущих «антитейлористов» – Николаем Андреевичем Витке – видным представителем советской теории научной организации труда, автором собственной социально-трудовой концепции управления.

Сказать по правде, я так и не понял суть их разногласий… Концепции управления Гастева и Витке – имеют много общего, их понимании роли менеджмента и социальной инженерии – практически неразличимы.

Так чего же собачиться?

Ведь, в 30-е годы – перестреляют представителей и тех и, других!

Если рассказывать максимально упрощённо, то наши отечественные тейлористы считают, что с развитием машинного производства и техники – рабочий перестаёт быть тупо исполнителем воли организатора производства и сам становится менеджером. То есть – управленцем своего станка, верстака, рабочего места на конвейере. Даже более того – становился мини-директором своей мини-фабрики, под которой разумеется рабочее место сотрудника… Это, так сказать – индувидуальный подход к производству.

Рисунок 65. С развитием производительных сил, рабочий перестаёт быть простым исполнителем и становится менеджером своего рабочего места.

И я вынужден признать – они правы!

«Антитейлористы» же, словами Николая Андреевича Витке – считают такой подход неверным в принципе. Они уверенны, что коллективное чувство взаимопомощи – гораздо более сильное, чем мелкий «животный» эгоизм. Мол, сплочённый и дружный коллектив может сделать гораздо больше, чем холодная машина фабричного принуждения. Не только ради денег трудится человек, но и ради окружающих, для блага общества, предприятия, страны.

Он говорит:

– Сама по себе машина слепа и мертва. Лишь целесообразно построенная людская (социально-производственная) организация способна извлечь из машины все заложенные в ней возможности».

По его словам, задача менеджера (специалиста по научной организации труда, НОТ) сводится к созданию благоприятной социально-психологической атмосферы на производстве – в цехах, отделах, производственных и вспомогательных подразделениях.

Рисунок 66. Кружок качества на заводе «Toyota» в Шушарах под Петербургом.

И, он тоже прав – чёрт его побери!

Даже не на примере отечественных передовиков и ударников производства (стахановцев), изобретателей и рационализаторов, должен признать его правоту… На «кружках качества», на крупнейших японских послевоенных концернах.

Это, ничто иное – как так называемая «корпоративная культура».

Несмотря на существующие острые разногласия, концепции управления Гастева и Витке – имеет очень много общего в понимании роли социальной инженерии. Поэтому мы с Александром Александровичем были едины во мнении, что надо рассматривать эти концепции вместе – как дополняющие друг друга.

Беседую после этого с Богдановым – уже в Ульяновске, уже после неоднократных споров-разговоров – наедине или в компании с Краснощёковым, очень осторожно подведя его к мысли что в деле социалистического строительства – «мы идём куда-то не туда», я как-то сказал:

– Александр Александрович! Наука – это не чьё-то личное мнение. Наука – это способность формулировать, концентрировать и в конце концов – объединять чей-то опыт и знания. Однако, чтобы построить совершенно новое общество – хотя бы его «зародыш» в лице нашей промышленной корпорции, нам с вами нужна не только наука – но и совершенно новая технология управления людьми для этого социалистического общества, иначе всё насмарку.

Так и не поняв – дошло до него или нет, говорю в открытую:

– Нужна новая идеология – способная заменить устаревший марксизм и, базирующаяся на вашей «Тектологии». Понимаю: это – трудно и опасно…

Взяв собеседника за пуговицу, кручу её и смотря прямо в глаза:

– Но кто же, если не мы?! За Вами – теория, за мной – воплощение теории на практике.

Вижу – колеблется и, тогда:

– Неужели не хотите стать основоположником? Классиком? Пророком, наконец – как Буда, Иисус, Магомет и Маркс?!

Подражая отцу Гамлета:

– «Призрак ходит по Европе – призрак…». Как будет называться общественный строй после победы «тектологизма»?

Смеётся:

– Пока не знаю!

– Пусть будет «общество потребления»…, - протягиваю ладонь, – так Вы со мной, Александр Александрович?

Слегка побледнев:

– Я с Вами, Серафим Фёдорович!

Ещё 1 Мая 1924 года – в Международный день солидарности трудящихся – произошёл очередной «обмен делегациями» между Ульяновском и Выксой, для налаживая сотрудничевства.

Как уже говорил, по моему плану производства за пять лет ста тысяч тракторов, ульяновский промышленно-торговый кооператив «Красный рассвет» – являлся поставщиком на АО «Россредмаш» штампованных и сварных деталей и узлов – взамен получая чугунное и стальное литьё и, прокат.

В составе нашей находился я и, то да сё – вдоволь покатавшись по предприятиям собственного детища, начинающим «печь» трактора «Мужик» – как умелая хозяйка печёт пирожки, я обратился к Председателю кооператива «Красный рассвет»:

– Слушай, Клим… Надо бы купить их старые шлакоотвалы.

Ещё в прошлом году, если кто помнит – профессор Чижевский Дмитрий Павлович проехался по ним с группой студентов, произвёл прикидочную разведку объёмов, взял с каждого пробу и провёл её анализ.

Не особенно удивившись, впрочем, тот стал привычно выкобеливаться:

– Зачем? Тебе наших мало, што ль?

– Не поверишь, но мало!

– Коль мало – народный суд добавит, – острит, «Петросян» фуев, – на кой только, хотелось бы знать?

Вкратце и практически «на пальцах» рассказал ему про свою затею и, тот её тут же одобрил, восхищённо протянув:

– Ну, голова у тебя… Хочь и напрочь контуженная – а смотри как соображает!

– А ты думал! Так что давай не выёживайся, товарищ Председатель – а Деда Мартимьяна в охапку и «alles zusammen».

Бухтит:

– Да, иду я уже, чё ты как собака лаешься?