– Да, как же так – «не вспомню»?! Всегда про вас помним и готовы поделиться в случае…

Очень редким недогадливым же, приходилось говорить в открытую:

– …И не поделитесь за труды наши тяжкие? ОГПУ не любит неблагодарных.

В таким местах Миша доставал из портфеля какой-нибудь инструмент – видом «побрутальнее» и внимательно его рассматривал.

Однако, повторяю: последних был – всего один-единственный ничтожный процент.

С холодной брезгливостью перебрав банкноты, смотря в глаза, говорю:

– Ты меня не понял, нэпман… Я мзду не беру – мне за державу обидно! Поэтому сверни все эти червонцы трубочкой и, по одному – засунь себе в жирный зад.

Не обращая внимания на паническую реакцию:

– Пишите заявление, гражданин имярек, что после снятия ограничения «Моссовета» на продолжительность работы заведений общепита – готовы перечислять на указанный счёт три процента прибыли.

Ой, какие бурные проявления радости!

Не зная преамбулы, можно подумать – что по великой запарке, попал в бар «Голубая устрица».

Пока строчит, от усердия чуть ли не вывалив язык себе на плечо, поясняю:

– Это счёт исправительно-трудового лагеря (ИТЛ) в городе Ульяновск… Слышали про такой?

– С превеликим прискорбием… Нет.

– Ещё услышите! Это – экспериментальное учреждение для перевоспитания осуждённых по уголовным делам, устроенное совершенно на других принципах – чем я думаю, хорошо знакомые Вам «исправдомы» и «домзнаки».

Доверительно приблизившись, с несколько «интимным» оттенком спрашиваю:

– Вы, извиняюсь – кто про основной профессии?

– Прошу прощения…?

– Кем были, чем занимались до революции, спрашиваю?

– Ах, да! До семнадцатого года я служил горным инженером на…

– Тогда в случае так сказать – «фарс-мажора», ну вы понимаете про что я?

Расширив до полной округлости очи:

– Вполне понимаю.

– Вам там самое место.

Задумается, я вижу – видать рыльце всё же «в пушку»:

– А как мне «в случае чего»…? Ну, Вы понимаете – про что я?

Заговорщическим шёпотком:

- Вполне! Пишите ещё одно заявление, что готовы перечислит не три – а десять процентов и, отсидите «своё» – сколь бы Вам не впаяли, как у Христа за пазухой.

Правда, подписавшихся на последнее – было до обидного мало… Сравнительно мало.

«Кадры – решают всё!» и, эти «кадры» я разыскивал всеми – подчас довольно экзотическими способами.

И парочку довольно толковых специалистов, заполучил таки таким образом в своё «ОПТБ-007».

Ну… Полдела сделано!

Сперва разнюхав что да как, являемся в Моссовет в кабинет к «нужному» человеку и, сунув под нос «корочку», без всяких «прелюдий» – сразу быка за обе ноздри:

– С тобой, гнида, сперва здесь побеседовать или прикажешь сразу на Лубянку отвести?

Тот, не сразу всосав всей серьёзности происходящей ситуации:

– В чём дело, товарищ?

– Твои «товарищи» в Харбине бамбук жуют!

Бледнеет, краснеет, покрывается бурыми пятнами и хватаясь за «мотор»:

– Я не понимаю…

– Счас поймёшь, гнида белохвостая!

– Да, как Вы…

Нэпмановские заявления под нос:

– Это, что?

– Это, это…

– Это недополученные Республикой средства в виде налогов на Мировую революцию! ЭТО – САБОТАЖ!!!

Читает одно из заявлений:

– Я не пойму…

– В камере поймёшь, – вставляет свои «пять копеек» Мишка, – времени до расстрела у тебя будет достаточно.

Взбледнев, как Белоснежка – попавшая в похотливые лапы семи темпераментных гномов-афроамериканцев, товарищ только рот открывал-закрывал – не в сих что-либо молвить.

Тычу пальцем в бумажку и задыхаясь в припадке праведного гнева:

– Только по этому заявлению… За три года НЭПа… Государством рабочих и крестьян… Советским правительством… Недополучено…

Резко выдыхаю прямо в лицо:

– СТО ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ ЗОЛОТОМ И В ИНВАЛЮТЕ!!!

Ну, это конечно – я здорово приврал.

– ВОЗМОЖНО, ЭТО КАК РАЗ СТОЛЬКО НАМ НЕ ХВАТИЛО – ЧТОБ ПОБЕДИЛА ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ГЕРМАНИИ?!

В наступившей после моих слов зловещей тишине, у Мишки совершенно случайно открылся портфель, со звоном вывалив содержимое и пока он его собирал, бурча:

– Говорил же сразу на Лубянку в подвал его, а теперь придётся заново весь инструмент стерилизовать…

Товарищ «харбинских бамбукоедов» смотрел на него с неописуемым ужасом.

– …Хотя можно просто на примусе нагреть докрасна – оно и эффективнее при «работе» будет.

Когда Барон собрав «оснастку» выпрямился, поставил портфель у ног, миролюбиво говорю:

– Зачем же так сразу – в подвал и нагретый железный предмет в задницу? Возможно этот гражданин заблуждался, ошибался или был намеренно ведён кем-то в заблуждение… Ведь, так дело было?

– Мммеее…

– Товарищ Дзержинский, что нам с тобой говорил? «Всегда надо дать человеку шанс исправиться».

Обращаюсь как можно ласковей к чиновнику:

– Дать тебе шанс, гражданин?

Тот, чуть на колени не бухнувшись, прижав обе руки к сердцу:

– Сделаю, всё что могу… Что от меня требуется?

– Да, сущие пустяки! Дать возможность нэпманам работать с максимальной прибылью и платить налоги с отчислениями. В том числе и в городской бюджет.

Обеспокоенно переводит взгляд то на меня, то на Мишку:

– Не всё в моих силах, тов… Граждане! Не я один…

Тоже посмотрев на напарника, Ньютоном – после падения ему на голову яблока, ахаю-вопрошаю:

– Так это мы имеем – не одиночное злодеяние, а целый преступно-контрреволюционный заговор? Ишь ты, до каких высот враги народа добрались!

Тот, зазвенев портфелем, ощерился серийным маньячилой:

– Факт налицо! Я ж говорю – зря валандаемся… В подвал к нам его и, зуб даю – к утру у нас будет весь список контрреволюционной организации.

При вновь наступившей могильной тишине, Мишка уточнил:

– Его зуб даю.

«На лицо» не факт – а паника:

– Товарищи, товарищи – Вы меня не так поняли!

Подняв левую руку, а правой откинув крышку, смотрю на циферблат недавно приобретённых «траншейных» часов фирмы «Swiss»[14]:

– У тебя ровно одна минута на то, чтобы мы тебя поняли «так»… Время пошло.

Поспешно выдыхает:

– Через неделю предприятия московского общепита будут работать круглосуточно.

Прищурившись смотрю на него:

– Вы в этом уверены?

Со стальным оттенком в голосе:

– Слово коммуниста!

Переглянувшись с Мишкой:

– Ну, что ж… Феликс Эдмундович на последнем совещании говорил об испытательном сроке для покаявшихся саботажников.

Прощаясь, Барон подойдя вплотную – больно ткнул пальцем куда-то под ребро и, потребав по щёчке – приторно-сладким голоском:

– Я, всю неделю с нетерпением буду ждать нашей следующей встречи, милашка!

Садясь в машину, Миша спросил:

– Сработает?

Я, с философским спокойствием:

– Да, кто ж его знает? Человеческая душа – потёмки, даже для ангела…

Однако, сработало!

Ровно через неделю нужное постановление Моссовета было опубликовано в газетах.

Идея единого пулемёта в России вовсе не нова: ещё в начале 1920-х годов конструктор стрелкового оружия Владимир Фёдоров предложил создать таковой девайс – пригодный для установки на сошки, на полевые станки и на бронетехнику.

Однако, нет пророка в своём Отечестве!

Рисунок 8. Единый пулемёт «MG-34» на универсальном станке.

Первыми воплотили эту идею в жизнь немцы и, единственные из всех воюющих стран – применили на деле во время Второй мировой войны. Наличие в составе пехотного отделения «пилы Гитлера» – пулемёта МГ-34, позволило Вермахту перевернуть с ног на голову всю пехотную тактику. Наступление, впредь осуществлялось переносом вперёд огня – а не живой силы. Основную роль играл именно пулемёт – остальные пехотинцы в немецком отделении являлись лишь обслугой и охраной, обеспечивающими его эффективную работу. Каждый пехотинец Вермахта был обучен стрельбе из пулемёта и мог в любой момент заменить вышедшего из пулемётчика. Таким образом, огонь вёлся – пока в отделении был цел хоть один целый солдат.