Пока он молчал, Старшой прикурил новую сигарету и, жадно глотая дым – напряжённо думал, ломая в догадках голову:

«С какой стороны родственник? Мать из Оренбуржья – круглая сирота. Со стороны отца…?».

Его мысли перебил следующий вопрос:

– А, как «старшак» ваш? Егор – старший брат? Всё хромает потихоньку?

– Хромает – что с ним сделается, с глухой тетерей. Крестьянствует-хозяйствует теперь вместо отца, червяк земляной.

– Как оте… Как племенник твой?

– Володька, что ли? В школу уже бегает – шустрый такой растёт пострелёнок, а племянницы – только ещё готовятся.

«Со стороны отца – тоже навряд ли. Если и есть какие-то родственники, они не могут знать такие подробности…».

Хотел было спросить, но умиротворённо закрывший глаза было, умирающий вдруг их вновь широко открыл, с тревожным ожиданием вопрошая:

– Брат Григорий? Жив он или…

– Был тяжело ранен в Румынии ещё весной сорок первого. Пришёл без ноги из госпиталя, женился на Дашке-Солдатке и уже наплодил с нею мне ещё двоих племянников-близняшек. Пьёт правда много…

Немыслимым усилием воли – аж вены на лбу взбухли, умирающий зэка вновь поднял голову:

– Василий? Он стал лётчиком?

С невольной гордостью за младшего брата, старший сержант чуть ли выпятив грудь:

– Васька у нас – молодец! Пока он в лётное собирался – война кончилась и, новые летуны уже не требовались – старых не знали куда девать. Тогда он закончив десятилетку с золотой медалью и поступил в Ульяновский политехнический университет на физ-мат… Слышал про такой?

Как-то странно на него глядя:

– Да… Читал… В газетах…

– Его там сразу заприметили академики да профессора разные. Когда последний раз в отпуске был, сестра только про него – своего любимчика и говорила. Все уши прожужжала – «Васенька мой, да Васенька»! Мол, «большим человеком станет братик мой младшенький»! УЧЁННЫМ!!!

Чмырдяй со стуком уронив голову, закрыл глаза и опять прошептал непонятное:

– Хоть это радует… В целом же, как всегда: хотелось как лучше – а получилось как всегда…

Поняв по-своему:

– Да хорошо получилось – вон какое государство теперь у нас: от океана до океана! ВЕЛИКОЕ!!! И Сашка с Ванькой не зря погибли и, Гришаня не зря ноги лишился.

Старшой, вновь с невольной ненавистью скосившись на эмблему НКВД на петлицах:

– А «сверху» побурлит – да устаканится всё, не переживай уж больно. Чай не впервой!

– Не впервой… Без ноги… Не зря… Вася жив… Хорошо…

Послышался далёкий стрёкот подлетающего санитарного «Воробья». Встав и приложив ладонь козырьком, Старшой посмотрев в ту сторону – с искренней радостью воскликнул, глянув на наручные часы:

– Ну, вот ты и дожил! А этому «лепиле», этому диагностику фуеву, я ещё устрою хорошенькую вздрючку…

Не услышав ответа, обернулся.

Чмырдяй лежал на спине вытянувшись прямо-прямо и, не мигая глядя на чисто-чистое – не по-сибирски безоблачное небо, чему-то своему счастливо улыбался… Старшой повидал немало смертей на своём век и, не понаслышке знал – как безобразно-ужасающе уродует смерть человеческое лицо. Поэтому, не поверив в непоправимое, он вскричал:

– Ты жив! Ты не умер! Ты ещё расскажешь мне, кто ты такой!

Как бы в ответ, лёгкое облачко пара выпорхнуло из безжизненно отвалившейся беззубой челюсти и враз почерневших уст и, тотчас бесследно растворилось в воздухе, а глаза вмиг заволокло смертельно-леденящей поволокой.

Перед ним лежал коченеющий труп, с отвратительной мёртвой гримасой на изуродованном смертью лице.

– Да, как же так? – Старшой медленно стянул с головы шапку, – да кто ж ты такой, как узнать теперь, а?!

Вдруг, с неба послышался рев мощного двигателя и свист рассекаемого винтом воздуха.

Прислушался:

– Что это?

Звук становился всё громче, пока не заглушил стрёкот подлетающего «Воробья», визг бензопил и тарахтенье работающей наземной техники. Затмив собой Солнце, прямо на полянку среди оставленных на вырубке «на вырост» деревьев – почти вертикально садилась большая, белая, с вращающимся сверху диском огромного пропеллера машина.

– Вертолёт, бляха муха, – узнал тип летательного аппарата Старшой, – а чё такой здоровый то, а?!

Вот, свистящий рев заглох, гигантские лопасти почти остановились и, из сдвинувшейся вбок – широкой как ворота сарая двери, выпрыгнула группа хорошо одетых, уверенных в движениях людей. Осмотревшись по сторонам, пассажиры летающего дива – среди которых было двое «одинаковых с лица» высокопоставленных военных, решительно направились в их сторону.

Впереди, быстрым шагом шла – почти бежала высокая стройная женщина в красных сапожках, расстёгнутом элегантном белом полушубке и в похожей на королевскую диадему шапке из дорогих мехов.

– Ёлы-палы, – не поверил Старшой своим глазам, – так это ж… ОНА!!!

Подбежав к одному из остолбеневших зеков, женщина что-то у него спросила и, видно получив ответ – тотчас сбросив с себя полушубок и оставшись в одном коротком белом платье, вдруг стремглав побежала – раскинув как для объятья руки:

– СЕРАФИМ!!!..».

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.