"Я понимаю. Надо привыкнуть."

"Как раз зашёл сейчас на сайт. Смотрю. Да нормально там всё. Тебе коммент "мне не зашла история", что ли, не понравился? Так это фигня. Я б и внимания не обратил. Мне половина фильмов голливудских не заходит. И ничего: режиссёры и продюсеры там не грустят по этому поводу. Я уверен."

"А вдруг грустят?" – подмигиваю смайлом.

"Ну, это уже их выбор: грустить о моём недовольстве или радоваться кассовым сборам".

Лёха меня вдохновляет своими взглядами на жизнь. Он как Маринка, только мягче, что ли. Она готова убивать всех "врагов", а он над ними посмеивается.

"О, Камилла объявилась. Давно её не видел. Вот это гадкая тётушка. Но, видимо, не очень адекватная. – Лёха продолжает комментировать то, что видит в моём аккаунте. – "Не думай, что тебе это сойдёт с рук!" – это она к чему? Ей не нравится, как сюжет в книге развивается? Давай я ей отвечу?"

"Не надо ей ничего писать. Я не говорила тебе, – не было повода, – что под этим именем Макс скрывается. Мой бывший. Бесится насчёт денег."

Настроение сразу упало. Я тоже только что зашла на литературный сайт и одновременно с Лёхой увидела сообщение Макса-Камиллы.

"Да ладно? Вот парнягу штырит. Ты уверена, что он не опасен? Не представляю, чтобы я стал себя Камиллой называть и писать на литературном сайте." – крейзи-смайл крутит у виска.

"Ты ещё дальше пошёл, – решила я подколоть Лёху, – стал не Камиллой-читательницей, а Амелиной-писательницей".

"Один ноль в твою пользу, – хлопает в ладоши смайл Лёхи, – молодец, классно подловила. Кстати, я хотел спросить: ты не против, если я следующую главу напишу?"

"Конечно." – спрашивать не буду, зачем ему это. Посмеиваться тоже, думаю, не стоит. Нутром чувствую – не шутки ради просит.

"Мне кажется, что если я не выплесну из себя этот крик, то задохнусь к чёрту… Помнишь, я тебе писал, что меня любимая предала? Так вот, я узнал, что меня оклеветала моя бывшая и…"

Сообщение Лёхи замерло. Я ждала. Понимала, что перебивать его сейчас вопросами не стоит.

"Извини, что напрягаю тебя своими соплями. Никогда не думал, что душевная боль может быть такой острой".

"Поговори с любимой, уверена, она поймёт".

"Не могу. Я потерял её. Это сложная история… Если ты не против, я напишу об этом. В твоей книге сейчас такой момент, что моя исповедь к месту придётся. Мне, правда, очень важно прокричать об этом на весь мир.Вдруг моя любимая услышит… По описанию она точно всё поймёт, если прочитает. Хотя шансов ноль, но других вариантов всё равно нет."

Макс, Камилла, книги – всё отошло для меня на задний план.

Самому неунывающему человеку на свете больно, и эта боль отзывается во мне, будит мою собственную…

"Я тебя очень хорошо понимаю. Напиши. Если это и не поможет найти ту, которую ты потерял, то во всяком случае, тебе будет легче."

"Обещаю, что моя глава будет как родная по ходу твоей истории. Тебе не придётся ломать голову, чтобы потом выровнять повествование".

"Не переживай. Я знаю, что ты чудесно пишешь. И не скромничай! Как бы я не ворчала до нашего знакомства на твоё вмешательство в моё творчество, но признаю – ты ничего не испортил. Напротив – только улучшил. Из нас двоих ты более классный писатель, чем я."

Я впервые призналась в этом. И не столько Лёхе, сколько себе. Да, это правда. Под его руководством Амелина Фрайди расцвела. Её стали читать тысячи людей.

"Стоп, стоп, Юля, ау. Не приписывай мне того, чего нет и не отнимай у себя заслуг. Писатель тут ты. А я упаковщик и рекламщик. То, что я нацарапал пару глав в одном романе, погоды не делает. Люди читают ТВОИ книги!"

"Спасибо тебе, что утащил тогда мой ноутбук и оживил мой аккаунт."

Я на мгновение задумалась. И уверенно дописала:

"И меня".

Степан

– Генка, я звонил в санаторий, хотел поговорить с тем администратором, что нас с Олей в один номер заселила. Но она уволилась, Лариса эта! Я её телефонный номер выклянчил – абонент временно недоступен. Симку, похоже, сменила. А новый администратор и слушать не стал про то, чтобы дать мне информацию о постояльце.

Генка подарил жене сертификат в спа-салон, а сам с видом отца года гордо вышагивал по парку с коляской. Чтобы вышагивалось бодрее – вызвал меня в компаньоны. Я был только рад развеяться на свежем воздухе. От работы на ноутбуке гудела голова. Впрочем, она гудела не только от ноута.

– Никогда не понимал людей, часто меняющих сим-карты. Мой телефонный номер со мной с самого основания симочной телефонии. – Генка довольно улыбался, глядя на спящего Витальку.

– Я тебе рассказываю про трагедию века, а всё, что ты услышал – это слово "симка" ? – легонько толкаю этого чуда-отца в бочину.

– Спокойно, я всё понял. Ты искал – не нашёл. Дальше что делать будешь ?

– Я везде звонил. И той девушке, что путёвку предлагала...У неё нет данных по Оле, и даже если бы были – разглашать она бы не стала.

– Фигово в твоём случае, но правильно в общем и целом. – философски заметил Генка. – И в газету объявление не дашь. Не те времена, не те газеты.

– Я что-нибудь придумаю. Сейчас мозг в полном раздрае. Колбасит, не представляешь как. С Юлькой только успокаиваюсь, когда болтаем. И работа отвлекает.

– Юлька уже наш человек, как я посмотрю. Прикольно, что вы познакомились так необычно и общаетесь на одной волне. А пригласи её в гости, а? Мы с Ленкой оценим. Хотя она нам и так уже нравится, если честно. Читали её книги.

– Хорошая идея. Заодно и признаться при встрече, что я не Лёха. А то в переписке как-то всё не до того… Точно! Я думаю, что мне слух режет, что не так? Ты начал "мы" говорить! – я снова толкнул друга в бок, в этот раз без имитации претензии, а вполне радостно.

– Ну а что… Мы же семья. Мы теперь не только книжки читаем. Я, кстати, нашёл на том сайте пару чуваков, которые пишут крутую фантастику. Это бомбовозы, братан! Подсел, как в детстве. Я тебе скину. – друг ненадолго отвлёкся от своей истории про "мы", но тут продолжал: мы теперь кушаем, какаем, капризничаем. – Генка подмигнул Витальке, а тот, словно всё понял, согласно зачмокал и закряхтел во сне.

– Всё ясно. Секс вернулся в жизнь кекса. Какой ты Гена, примитивный! Никакой в тебе интриги! – Я поржал над другом, который даже не думал отнекиваться от моей догадки.

– Да, я такой. Настоящий мужик. Люблю жену, люблю сына и люблю секс. И хорошо, что всё это есть в моей семье. Я счастливый человек!

– Рад за тебя. Ой, прости – за вас!

Я, правда, рад за Генку. Чуть ведь, дурак, дров не наломал. Мог запросто потерять то, чем так сейчас гордиться: своё "мы".

Ныть счастливому другу о своём несчастье – последнее дело. Я не стал развивать тему. Ленка вскоре вернулась и я попрощался с друзьями, сославшись на срочную работу.

***

Юлины герои в книге переживали ситуацию глупого недоразумения. Оба они любили друг друга, но на корпоративе девушка увидела, как парень целуется с другой и решила, что он её предал. Это Юля написала. А я потом написал главу, в которой обелил парня. С поцелуем к нему коллега полезла, он её вежливо отодвинул, но, к сожалению, героиня этого не увидела. Уже ушла.

После мы с Юлей стали общаться и я прекратил писать главы в её романе. Побаловался и хватит. Но сейчас я чувствую острую потребность в том, чтобы выразить свою боль через письмо.

Юлины книги что-то изменили во мне. Её искренность, которая читается между строк, её открытость и распахнутость миру, – а от того и ранимость, – стали откликаться и в моей душе.

Она в недавней переписке благодарила меня, за то, что я оживил её. Но на самом деле, это её появление в моей жизни, это её книги что-то оживили во мне. Не будь всего этого, может быть и история с Олей так не ранила моё сердце. Я размяк. Я скинул панцирь цинизма. Я полюбил. И я получил удар в тот момент, когда впервые полностью обнажил душу и сердце перед девушкой…