Вот тогда я испугался за брата и дал команду рассчитать новый прыжок. Из общего шума с трудом удалось расшифровать несколько фраз. Аттила кричал на Ника. Это были какие-то обрывки слов, сложно было понять, что он говорил, но мне показалось, он кричал что-то наподобие: «Как ты можешь! … Твой брат… Не смей! Не достойно… только смерть…» А Ник что-то отвечал про… кровь в венах.

Бледа резко отвернулся и уставился куда-то в стенку. Есения прикоснулась к его подбородку и попыталась повернуть к себе, но парень только отдернул голову.

— Великий Бледа-Берсерк плачет?

— Нет, — ответил он, но его голос сорвался.

Есения обхватила его голову и прижала к себе, начала поглаживать по волосам, слегка укачивая.

Он вцепился в нее, вжался, и она услышала тихий всхлип. Потом он неожиданно снял ее руки со своей шеи и заставил подняться с его колен.

— Не вздумай никому сказать, что видела меня в таком состоянии, — угрюмо сказал он и вытер глаза тыльной стороной руки.

— Не беспокойся. Не в моих правилах выдавать другим то, что я выведала с применением сыворотки правды.

Бледа слегка приподнял уголок губ, оценивая шутку, но потом лицо его снова приняло угрюмое выражение, и он вздохнул:

— А потом появилось видео изображение, которое постоянно прерывалось, но я все же разглядел Ника на полу рубки, вокруг него суетились медики, а Аттила, одетый в скафандр, стоял над ним и просто смотрел. Потом при разбирательстве сказали, что Ник вышел в разгерметизированный отсек без скафандра и пытался наложить заплатку на место утечки. Вся команда показала, что Ник не предупредил командира и действовал на свой страх и риск. Он рассчитывал, что успеет наложить заплатку и вернется еще до того, как утечка воздуха станет критической. Но, видимо, потерял сознание и не успел сделать то, что хотел. Но я не верю. Ник был… на мой взгляд, он был очень самолюбивым, очень осторожным и очень продуманным. И просто не пошел бы без скафандра ликвидировать разгерметизацию, понадеявшись на авось. Не в его характере. Да он мгновенно рассчитал бы все вероятности! Так что просто так взять и выйти в отсек с утечкой он не мог. Если только сознательно не хотел свести счеты с жизнью.

Бледа замолчал и пристально посмотрел на Есению, которая стояла перед ним.

— Или… — сказал она, — или кто-то другой не свел с ним счеты.

Бледа продолжал так же в упор смотреть на девушку и ничего не говорил.

— Ты ведь так думаешь? — спросила его девушка.

— Я не буду разбрасываться обвинениями, не имея доказательств. Но у меня есть подозрение, что у Ника в последний момент все же взыграла родная кровь, и он предпринял кое-что, чтобы помешать Аттиле победить. И если Аттила это заметил…

— А кто победил в тот раз?

— Я. Мы не успели прыгнуть на помощь кораблю Аттилы, и когда я увидел Ника на полу, сразу понял, что он мертв. А остальные меня не волновали, и я приказал следовать по маршруту. Аттила пришел вторым, буквально через несколько минут после меня, при этом выполнив всю заданную программу. Несмотря на повреждения корабля, гибель одного члена экипажа и травмы у других. Некоторые считали, что, по сути, победил он.

Воцарилась пауза, во время которой Бледа снова погрузился в свои, видимо, невеселые мысли.

— Ладно, — неожиданно встряхнулся он. — Я рассказал тебе все, что знаю, а также свои мысли на этот счет. И давай закроем эту тему. Лучше поговорим о тебе. Я совсем тебя не знаю. Как ты сама считаешь, какие у тебя есть способности? На что мне лучше делать упор?

— По-моему, у меня все среднего уровня.

— Так не бывает. Будь ты середнячком, ты бы в Космостар не попала. Наверняка, в чем-то ты лучше других.

— Говорят, я неплохо составляю маршрут полета наиболее оптимально с учетом всех факторов.

— С этим и бортовой компьютер справится.

— Бывает, они выходят из строя. И потом компьютеры не учитывают субъективные факторы, которые важны для человека.

— Например?

— Иррациональные страхи, фобии, привязанности, пристрастия и прочие психологические и физиологические реакции. Их в компьютер не вложишь, но, если человек подсознательно опасается пролетать по определенной орбите, он будет занят только пережевыванием своих страхов, и вся программа полета пойдет коту под хвост. Или, скажем, лучше удлинить время выхода из прыжка на пару часов, позволив командиру выспаться, и он не будет спускать на команду всех собак.

— Это ты на кого намекаешь? — прищурился Бледа. — Про меня какой-то гад такое сказал?

— Нет, — невинно округлила глаза Есения. — Я рассуждаю абстрактно.

— Смотри мне! — погрозил пальцем Бледа, и было непонятно, всерьез он это сделал или в шутку. — Хорошо. Давай подруливай завтра после занятий в Центр подготовки к полету. Разумеется, пойдешь в то крыло, которое под мою команду будет отведено. Найдешь.

Есения кивнула.

В этот момент у него замигал планшет на поясе. Бледа удивленно взглянул на него, потом перевел взгляд на Есению:

— Паршиво ты экранировку делаешь. Видно, Умник все-таки взломал, раз сигналы начали проходить. — Вновь посмотрел на свой планшет: — О! Двенадцать пропущенных! Все, я откланиваюсь. Не забудь, завтра в Центре.

Он легко поднялся и двинулся в сторону выхода так, будто находился у себя дома. Впрочем, движениям его не хватало хищной грации Джойса.

Есения посмотрела на свой планшет. А вот у нее никаких вызовов или сообщений не было. Вчера ее гаджет просто разрывался, не справляясь с потоком входящих, а сегодня она никому не нужна.

История Бледы не была исчерпывающей. По хорошему счету, у него ничего не было. Ничего, что можно было бы предъявить Джойсу. Максимум, халатность, что позволил выйти человеку без скафандра в разгерметизированный отсек. Но вся команда показала, что Джойс не знал, что Ник решил это сделать. В этот момент командира вообще не было на борту корабля. Он вышел в открытый космос вместе с двумя другими членами команды, пытаясь снаружи закрыть пробоину в другом разгерметизированном отсеке, в который нельзя было попасть изнутри. Это Есения помнила из информеров, которые публиковались по всей галактике. О, тогда гибель студента Космостара привлекла внимание всех. Его красивое интеллигентное лицо смотрело со всех площадок информации. Его называли подающим надежды будущим молодым ученым, обыгрывали его имя — Николас Тесла. Как теперь знала Есения, на самом деле его звали Николас Берсар. И сколько правды, или наоборот, неправды, было в этих источниках?

В этой истории было всего два момента, которые навевали сомнения в том, что это несчастный случай. Во-первых, насчет чего ругались Джойс и Ник? Ни в одном таблоиде не было упоминания об этом. Почему? Журналисты не разнюхали такой жареный факт? И ведь наверняка не только Бледа слышал это. Почему у Джойса не спросили об этом? Почему не попросили рассказать и объяснить? С другой стороны, были ли эти слова в действительности? Может быть, они лишь послышались Бледе в общем шуме. Но он ведь мог настоять на расследовании, рассказать о том, что слышал. Неужели бортовые записи не сохранили этот момент?

А второе сомнение в случайности трагедии вызывала уверенность старшего Берсара, что младший не мог выйти в разгерметизированный отсек, если только у него не было для этого непреодолимой причины. Есения знала, что люди часто ошибаются. По поводу своих близких даже порой чаще, чем в отношении чужих людей. Но сбрасывать со счетов мнение старшего брата было нельзя.