И всё равно подготовиться как следует не успела – к одиннадцати всех начальников отделов созвали к генеральному на совещание. Светлана заметила Артёма Анатольевича почти сразу, как вошла в кабинет. Он сидел за дальним концом стола, по диагонали. Лебедев выглядел уставшим, даже немного раздражённым. И от этого дышать стало чуть легче, хотя Света ощутила едва ощутимый укол разочарования: в её сторону он даже не взглянул, пока ей не дали слово.
Светлана говорила, но собственный голос казался чужим. Она отвечала на вопросы начальства сухо, однако говорила по существу. Сумела отодвинуть обуревавшие её чувства подальше, чтобы не мешали вникать в работу. Хотя разок всё-таки запнулась – когда встретилась с ним взглядом. Щёки тут же вспыхнули, краска покатила до самых ушей, но Артём Анатольевич уже отвернулся, о чём-то приглушенно заговорив с начальником отдела связи.
«Уф, можно перевести дыхание».
Больше ни в тот день, ни в последующие несколько дней они не виделись. Каждое утро Света с замиранием сердца ждала встречи, и всякий раз напрасно. Ей стало его не хватать. Душа жаждала насытиться им, и не получала желаемого.
Приходилось набираться терпения и ждать, ждать…
А тем временем, все разговоры в маленькой кухне «рабочего» крыла компании вертелись вокруг нового финансового и волны нововведений, захлестнувшей предприятие. Мужчины наливали крепкий чёрный кофе и торопливо уходили, с жаром обсуждая подвижки в штатном расписании. Женщины постарше заваривали травяные чаи и тревожились по поводу слухов о предстоящих сокращениях.
Молодые сотрудницы разбавляли американо сливками и шептались:
– Красавчик нереальный, конечно… Говорят, он местный, просто учился и работал где-то за границей. Интересно, женат? Кольца, вроде, нет…
– Ну, конечно, женат. – Жанна Риффель, администратор московского представительства предприятия, раздражённо закатила глаза.
Света понятия не имела, зачем Жанна так часто наведывается к ним из Москвы, и никогда особо не вникала в шлейф новостей и сплетен, тянувшийся за этой холёной столичной барышней. Вот и сейчас Светлана уже собиралась вернуться обратно в кабинет, но три слова, небрежно брошенных Жанной, буквально пригвоздили её к полу.
– Нельзя же быть такими наивными. Подумаешь, кольца нет. – Назидательно продолжала Жанна, упиваясь жадным вниманием, с каким девушки обступили её. – Посмотрите вокруг, многие женатые мужчины сейчас носят кольца?
– Ну, мой носит, например…
– Один из десяти. А остальные…
– Подожди, а откуда ты знаешь, что он женат?
– Так мы сегодня с его женой и детьми одним рейсом летели. Он их в аэропорту встречал.
– Ого! Так у него и дети есть!
– Да, двое. Мальчик и девочка. Старший уже подросток.
– Надо же! А такой молодой, вроде…
– Молодой да скорый.
– И как жена? Тоже молодая? Красивая?
– Жена как жена. – Жанна неопределённо дёрнула плечиком. – Ничего особенного. Так, простушка. У такого-то красавца… Глаза у него, конечно, ммм… Я, пожалуй, задержусь здесь! – Она приподняла брови и многозначительно улыбнулась.
– Ты же сама говоришь, что он женат!
– Ой, да ладно вам. Что это вообще меняет?
– Ну, так-то всё меняет.
– Да? Ну-ну. Посмотрю я, как это будет мешать вам глазки ему строить. Вон все как взбодрились, никакой кофе не нужен! – Жанна рассмеялась, а девушки, перешучиваясь, потянулись к выходу.
Света машинально помешивала ложечкой в чашке, совершенно забыв положить в кофе сахар.
Только что услышанное ещё отдавалось в ушах, сумраком разливалось внутри, медленно поглощая свет. Едва обретённая мечта, не успев окрылиться, разбилась вдребезги. Света шагнула из кухни, превозмогая нестерпимую боль.
Мужчина с самыми красивыми глазами. Шаг, ещё шаг…
В полном смятении, Светлана сделала шаг из кухни и… уткнулась прямо в виновника своей сердечной боли.
– А, вот вы где! Звоню, звоню… Пришлось самому идти на поиски.
– Ой, простите, – Света так растерялась, что не знала, куда деть глаза – в них закипали слёзы, которым не суждено было пролиться: уж кем-кем, а плаксой она в жизни не была. «Кремень-девка» – с гордостью говаривал про дочь отец, вспоминая её детские травмы.
Ноги-руки ломала, когда с соседскими парнями по крышам прыгала. Дралась с хулиганами, отнимавшими портфель у школы. С качелей и великов падала, расшибаясь в кровь. Дерущихся собак разнимала, невзирая на дичайшие укусы. Рассаживала губу, прыгая с забора задом наперёд. Терпела, пока пришивали оторванную фалангу пальца – и ни единой слезинки, лишь стиснутые крепко-накрепко зубы.
Никаких слёз. Ещё чего!
Не придумав ничего лучше, для отвода глаз сунула чашку под нос начальнику. – Я кофе наливала.
– Я так и понял. Мне срочно нужна ваша помощь, Светлана Николаевна.
Тут девушка всё-таки осмелилась поднять на Артёма потухший взгляд и обмерла. Его глаза обволакивали её тёплым светом, покачивали, словно в сияющей колыбели, притупляя сознание, лишая воли. Как могут так лучиться простые человеческие глаза? Что в них там за тайна такая?
Света силилась проникнуть туда, вглубь сияющего взгляда, и снова, как и в первый раз, весь мир вокруг начал таять, растворяться, оставляя лишь эти два ослепительных луча, обжигающих душу.
Длинные ресницы вспорхнули, отбросив на льющееся свечение мимолётную тень, и в сознание прокралось безмолвным шипением:
Ты – бандерлог, пленённый гипнотическим взором Каа. Ты в его власти. Смотри, как сужаются кольца, рисующие танец смерти.
Пугающая мысль с треском взорвалась, ослепив яркой вспышкой, разрушив чары. До слуха Светы донеслось:
– …только прямо сейчас, пожалуйста.
– Что, простите?
Артём Анатольевич удивлённо взглянул на Свету сверху вниз:
– Вы что, всё прослушали? Не болеете?
– Нет, нет, не болею, всё в порядке. Просто… много всего навалилось в последнее время.
– Ясно. Понимаю. Дубль два. Мне срочно нужны выписки Bank of A*** за последний квартал. И консолидированный отчёт по обслуживанию основного долга за прошлый год.
– Хорошо, идёмте.
Они промчались по длинному коридору, не говоря ни слова. Пройдя в кабинет, Света поставила чашку на стол, краем глаза срисовала общее впечатление от появления финансового: широко распахнутые глаза, приоткрытые рты, тихую панику и следом – сверхкипучую деятельность. Пространство наполнилось яростным шелестом бумаги и пулемётными очередями щелчков клавиатуры.
"Всегда бы так!" – мелькнуло в мыслях, но Света тут же одёрнула себя – "Да я и сама такая же".
Сунула папку с выписками Лебедеву, и пока он шуршал страницами, притулившись у её стола, погрузилась в вылавливание нужных цифр и выстраивание их в стройные экселевские колонки. Бросив отчёт на печать, повернулась, взглянула на Артёма Анатольевича. Он сосредоточенно выискивал нужные суммы, отрешившись от происходящего вокруг.
Несмотря на глубокую поперечную морщину между бровей, в сущности, совсем ещё юн. Губы ярко-красные, с чётким контуром, нижняя чуть более выпуклая. Волосы чёрные, как смоль, завиваются в тугие жгутики наверху, но виски и затылок аккуратно выбриты. Нос ровный, почти греческий – профилем можно залюбоваться. Света с трудом отвела глаза от этого брызжущего жизнью образа. Взяла с принтера распечатку, протянула Лебедеву.
– Готово.
– Спасибо большое. Я возьму эту выписку. Вся папка мне не нужна, можно только эти две страницы взять?
– Конечно. Давайте достану.
– Верну в конце дня. Спасибо, Светлана.
Артём Анатольевич улыбнулся краем губ, кивнул ей и исчез так же внезапно, как появился.
Света осела на стул – ноги сами подогнулись. Посмотрела на руки, подождала, пока успокоится дрожь в пальцах.
Отпила холодный, горький кофе. Поморщилась, отодвинула чашку на край стола. Внезапно навалилась такая усталость, словно вспахала поле без передышки.
А ведь и правда, сколько она уже вот так работает, без отдыха? Может, взять отгул?
