И это было уже не погружение. Не прошло и десяти долгих, мучительно сладких секунд, как её уже несло на бешеной скорости по этому головокружительному серпантину неописуемых ощущений, затягивая с каждым ударом сердца и судорожным сокращением вагины на захватывающую глубину порочного блаженства. Она сама не заметила, как сильнее, с откровенной похотью, надавила на губы мужчины своими, врываясь в его жаркий влажный вакуум греховного рта, как в запретную обитель своих самых сокровенных желаний. Она всё-таки её переступила, не удержалась, сорвалась, но он её успел подхватить, и это было просто нереально прекрасно и пугающе. Безумная страсть, сжигающая на своём пути всё и вся подчистую, разрывающая на микроатомы все твои чувства и плоть и тут же воссоединяя её с клетками человека, с чьим языком ты вела свой последний заведомо предрешённый бой. Скольжение, удар, веерная атака, резанувшая мгновенным рикошетом по разбухшему клитору и онемевшему влагалищу, с помповой отдачей прямо по шейке матки. Она уже и не сдерживалась, стонала прямо в его рот, разрешая его языку сминать её губки и её собственный язычок уже в горячих глубинах её "неприкосновенной" территории. Нет, он её не целовал, он буквально трахал её ротик своим дьявольским вторжением. И она тонула в этом поцелуе, захлебываясь запредельным перевозбуждением, будто вот-вот, ещё чуть-чуть, и она на самом деле лишиться чувств или в лучшем случае снова кончит...
Конечно, как она не догадалась, стоя сейчас в душе своей квартиры под змеящимися струйками горячей воды и сдерживаясь от нового и не менее сильного желания коснуться своими пальчиками распухших складок воспаленной киски. Он же специально это сделал! Заставил её пережить очередную вспышку острейшего вожделения, чтобы она сама взмолилась остаться. И она действительно в те секунды уже готова была это сделать! Опять обхватить вспотевшей ладошкой его окаменевший член и притянуть к своему лобку. Выпросить трахнуть её прямо там же, где они стояли, а потом отнести обратно в постель.
Господи, как же её тогда трясло... да её и сейчас пробирало до самых костей этой болезненной лихорадкой, только от одних воспоминаний! А всё что он сделал в ответ – оборвал первым их сумасшедший поцелуй и сказал, что: "Это и в самом деле было по настоящему! Я тебе верю!"
Может у неё просто слегка помутнело в голове? Её продолжало крыть и шторить от собственных эмоций и ощущений, но Джо так и не поняла, о чём он вообще говорил, какой смысл вложил в свои слова и какого чёрта лыбился, как тот плотоядный вампирюга, перепивший чьей-то сладкой крови. В какой-то момент ей показалось, что он и сам уже был готов осуществить её желания вопреки всем данным им обещаниям, но он так ничего и не сделал. Вернее, сделал, только совсем другое. Отнял от своего плеча её онемевшую левую ладошку и надел на безымянный палец кольцо Гаррета.
"Видишь? Я всё-таки умею держать слово. Можешь вздохнуть спокойно и вернуться обратно в тёплую постельку к своему законному жениху. Обещаю, я не буду тебя шантажировать данным вечером и использовать его в своих злономерных целях, дабы затащить тебя опять в свою кровать. Более того, через пару дней я улетаю в Сейнт-Анну, на открытие очередного игорного сезона, так что... – он "опечаленно" поджал губы и даже тяжко вздохнул. – Я никак не смогу влиять лично на твою жизнь и уж тем более преследовать. Здесь ты вольна выбирать и жить, как посчитаешь правильным сама. Так что... желаю вам с Гарри огромного семейного счастья, большой, чистой любви, ну и всего того, что обычно прилагается к общему списку стандартных поздравлений."
О, да, соблазн ударить его в те секунды со всей дури и желательно насмерть, вспыхнул просто до нереальных размеров! Это сейчас её трясло отсроченной реакцией нервного озноба, пробирая с головы до ног переменными накатами болезненного возбуждения, беспочвенного страха и непреодолимого желания разрыдаться во весь голос (да-да, совсем как 14-летняя малышка инфанта Иоанна!).
Это был какой-то оживший кошмар. Вроде ничего смертельного не случилось, она переспала со своей бывшей любовью и это был просто охренительно фантастический секс, при воспоминаниях о котором её беспрестанно топило и плавило в зыбких приливах неутихающего возбуждения. Но ведь именно она понимала и хотела, чтобы это закончилось и стерлось из памяти, как и началось, подобно глубокому и очень детальному сну, который ты не в силах контролировать, как и влиять на ход происходящих в нём событий. Сон, который никогда больше не повторится и канет в небытие, в непроглядном мраке спящего подсознания. У таких снов не бывает продолжений и уж тем более логических концовок. Это вам не сказка про Золушку – и жили они долго и счастливо, пока обеих не скосил артрит и Альцгеймер.
Тогда откуда эта чёртова тоска и желание разревется, будто ей снова отвесили огромной оплеухой и далеко не по заднице? Неужели только из-за того, что этот гребаный Рикки Тандер опять перетянул одеяло на себя, взял ситуацию полностью в свои руки, выкрутив происходящее так, как было удобно лишь ему? Славно это он ей сделал великое королевское одолжение.
Нет, ну каков мерзавец! Стопроцентный засранец и сукин сын! Ублюдок, сволочь! Долбанный задрот!
Её продолжало колотить и шторить и после очень горячего душа, под которым она простояла не меньше часа – ей всё чудилось, что этот въевшийся запах никак не желал сходить с её кожи и вымываться из волос. И чем больше она намыливалась, растирая губкой ноющие следы откровенных ласк, засосов и прикосновений Баумана, тем интенсивней они начинали зудеть и требовать большего (и особенно между ножек). Боже, он преследовал её до сих пор! И на губах тоже! А вдруг на них завтра выступят отекшие гематомы? И что она скажет Гаррету, если он это заметит? И неужели это всё? Всё, что она имела на этот момент! Переспала с Диком Громобоем, он выставил её за двери своего шикарного номера, как какую-то дешевую шлюшку на один вечер, и прости-прощай?
Хватит, Джоанн Слоун, хватит! Имей гордость, в конце-то концов. И вспомни, что по этому поводу говорила легендарная шлюха всех времен и народов Скарлетт О'Хара: "Я не буду думать об этом сегодня! Я подумаю об этом завтра!" И она права, как никогда, чёрт всех дери! С приходом нового дня стираются все треволнения и проблемы, что преследовали тебя накануне. Всё, что казалось ужасным и столь первостепенно важным вчера, вытеснялось из памяти и тела с первыми лучами восходящего солнца... Ну, ладно, допустим не с первыми лучами, поскольку ты запросто могла проспать и до обеда и далеко за обед, но суть от этого не менялась. Сон лечит и не такие раны! Тем более, если это здоровый сон.
Не удивительно, что её так сильно и впервые потянуло в аптечку Гаррета, подумывая стащить пару сильнодействующих транквилизаторов с седативным эффектом. Она же опять не сможет сомкнуть этой ночью глаз и тогда никакие установки от мисс О'Хара и на хрен не сработают! А думать и вспоминать о Рике Тандере она не то что не хотела, у неё же запросто случится истерика, уж это она знала наверняка и без всяких клинических диагнозов.
А ещё ей не нравились те чувства, которые в ней всплывали, стоило ей посмотреть на Гаррета. Очень-очень неприятные ощущения, как у какого-то крадущегося в темноте воришки, который вместо банковского хранилища по ошибке залез в чью-то детскую спальню и стащил из копилки пятилетнего ребенка несколько монет, потому что не мог не стащить, ибо воровскую сущность ничем не перебьешь! Так и она этой ночью походила на этого преступника идиота, осторожно собирая со спящего жениха раскиданные листы документов, снимая с его лица съехавшие набок очки и едва не обливаясь слезами непонятного эмоционального содержания. Она же не испытывала никакого стыда за содеянное. Что с ней не так, чёрт возьми? Как будто это было чувство вины за то, что ей не было стыдно! Разве такое бывает?
А потом ещё и этот дурацкий сон. Почему она не подумала, что сны способны давить на психику и эмоции похлеще самых жестких реалей. Что они оставляют на теле и в сознании не менее глубокие отпечатки с осязаемыми ощущениями. Хотя откуда она могла знать, что ей приснится? Она же надеялась, что именно сон ей и поможет, окажет тот самый спасительный лечебный эффект. Ага, целых десять раз!
