Лицо Рика как-то вдруг резко побледнело и разгладилось, хотя на страх это мало чем походило.

– Наобещал тебе перед отъездом из Каслфорта? Погоди-погоди! – он явно пытался включить все имеющиеся и давно отработанные резервы спящей памяти, поскольку нескольких ближайших секунд оказалось слишком мало для того, чтобы вспомнить хотя бы приблизительный сценарий канувших в небытие пережитых совместных событий. – Ты про тот день, когда ты пряталась в моей комнате с бутылкой портвейна? Так ты о ТЕХ... обещаниях?

– А по-твоему, давать их четырнадцатилетней девочке – это не менее равноценно и жестоко, чем клясться в любви и верности более взрослой женщине перед брачным алтарем?

Вот когда Бауман окончательно прифигел. У него даже челюсть отвисла и на несколько секунд пропал дар речи.

– Это же было... двадцать лет назад! Сама сказала, что тебе было 14 лет!

– Поздравляю, Дикки Громобой, считать после колледжа ты научился на отлично! Разве что забыл учесть один немаловажный нюанс! Неважно сколько кому и когда было, сколько прошло лет и кто что успел пережить в своей жизни – самые сильные и болезненные травмы наносятся именно в детстве! Так что, не обессудь, но... – Джо вдруг разжала пальчики на подлокотниках, пружинисто отталкиваясь и изящно выпрямляясь в полный рост, подобно большой ленивой кошке, не стесняющейся демонстрировать свои природные навыки и врожденную грацию перед застывшей в глубоком шоке жертвой. – В этот раз тебе придется понести наказание в полной мере, в соответствии всем твоим прошлым заслугам, мой сладкий.

– Ты это... серьёзно? – отвести зачарованный взгляд с гибкой и чувственной фигуры Джоанн Слоун оказалось куда сложнее, чем вспомнить о присутствии третьего свидетеля данного шоу, так же притихшего и прифигившего в другой части комнаты.

– А ты ещё сомневаешься, после вчерашнего? – хладнокровная черная мамба, гипнотизирующая своим эффектным танцем окончательно присмиревшую добычу. Никаких резких движений и рывков, каждый жест будто заранее и наперед продуман, тщательно отрепетирован и доведён до совершенства. Вот только очарование от данного танца продлилось совсем недолго, стоило ей ненадолго отвернуться, сделать шаг к стоящему за её спиной ламповому столику и подхватить с круглой карамельной столешницы какой-то заранее там установленный предмет.

Каково было удивление и без того запредельно шокированного Ричарда Баумана, когда он рассмотрел в тонких пальчиках Джо небольшой баллончик с... пенкой для бритья. Причём самой дешёвой Gillette!

– Ты... ты что это собралась делать? – голос снова сел и снова пришлось сглатывать сухие спазмы, чтобы хоть немного "прочистить" охрипшую гортань.

– Попробуй догадаться с трех раз, Рикки? Ты же у нас такой смышленый, не в меру продвинутый, видишь и просчитываешь всех и каждого, и особенно каждую! – ей было мало снять колпачок с баллончика нарочито жеманными движениями, она ещё и тряхнула им несколько раз, выбив зажигательную мелодию, как маракасом, и разве что не пританцовывая под неё фламенко.

– Джо, может всё-таки попытаемся решить данное недоразумение более... цивилизованным методом?

Новый приступ нешуточной паники не заставил себя ждать. Рик беспомощно дёрнулся, пытаясь сменить позу, но, увы, в подобном положении это оказалось весьма невыполнимой задачей.

– Ну это же просто смешно, ей богу! Пошутила и будет! Если тебе так хотелось меня припугнуть, что ж, у тебя это неплохо получилось! Вполне правдоподобно... правда Фибиана?

Бауман метнул отчаянный взгляд в сторону Фионы Милтон, наконец-то вспомнив, что они здесь не одни.

– Я ФИ-О-НА! – произнесла по слогам Фи сидя в сторонке на одном из кресел секционного дивана и потягивая из хрустального бокала элитный коньяк, замеченный ею до этого на серебряном подносе на каминной полке. – И я уже сказала, меня в ваши разборки не втягивайте!

– Прости, но ты уже в них втянута, хочется тебе того или нет! – Рик из оставшихся сил старался говорить сдержанно, но, похоже, метод строгого учителя здесь не работал.

– Может уже заткнешься? У меня от твоей трескотни скоро мигрень начнется! – Джо резко шагнула на мужчину, выбрасывая вперёд руку с баллончиком и до упора нажимая на головку распылителя. Раздался громкий звук "змеиного" шипения, и Рику пришлось на какое-то время-таки заткнуться и даже прикрыть глаза. Густая белая пена по большей части попадала не щеки и обильную растительность под нижней губой, а именно на линию густых усов и под неё. И, как видно, Джо не торопилась останавливаться, покрывая внушительной воздушной шапкой далеко не взбитых сливок нижнюю часть лица Баумана, так сказать, не жалея содержимого баллончика и вкладывая в это действие всю душу и любовь.

Картинка не для слабонервных, но Фи отвести глаз от неё так и не сумела.

– Не знаю, что больше не перевариваю, лжецов или бородачей. Хотя нет! Теперь знаю. Бородатых лжецов! – Джоанн наконец-то остановилась, когда размер покрова пены для бритья на бороде Рика превысил в процентном соотношении где-то три к одному. Можно сказать, его с лихвой хватило бы ещё и на голову.

– Ты даже не представляешь, как меня типает и передергивает, когда я смотрю на неё! Жутчайшее зрелище, особенно когда я увидела тебя с ней в Аркадии совсем рядом от моего плеча! – она демонстративно передернулась, возвращая баллончик на столик и приподнимая обе освободившиеся ладошки. Тонкие длинные пальчики зашевелились, словно изображая некий пугающий танец колдующей ведьмы, пытающейся что-то выхватить из параллельного измерения. На самом деле её непреодолимо тянуло схватиться за предмет своей нескрываемой неприязни.

Рик дунул изнутри в накрывший его рот сугроб, но этого оказалось не достаточно. С губ слетело совсем немного пены, часть которой тут же осела пониже на ту же бороду.

– Только не говори, что тебе прямо так уж всё во мне отвратительно! За что-то ты меня в Каслфорте всё-таки любила. – а вот это была очень большая ошибка!

Фиона сдержанно закрыла глаза, покачала головой и опрокинула остатки содержимого бокала себе в рот.

– Ну, да! – временно Джо была дезориентирована и отвлечена от преследуемой цели, но всего лишь временно! – Волосы у тебя шикарные, тут ничем не попишешь, да и задница впечатляет, но... БО-РО-ДА!

Она сморщила носик и от недавней отвлеченности волосами и задницей Рика не осталось и следа.

– Вообще-то, это моя неприкосновенная собственность! – нервы-таки сдали, но он явно не понимал, что любая попытка противостоять вселенскому злу в любом случае закончится полной и безоговорочной победой того, в чьих нежных пальчиках находилась дальнейшая судьба его драгоценной бороды. – Ты хоть представляешь сколько мне потребовалось времени, чтобы её отрастить! Сколько вложить любви и средств?

– А кто тебе виноват, что ты вкладываешь свои чувства и ценные ресурсы в неодушевленные предметы? Растрачиваешь силы совсем не на те вещи, Рикки Громобой! Хотя мне это нравится! – она вдруг проделала столь головокружительный и неожиданный трюк-действие, от которого дыхание с сердцебиением перехватило у обоих свидетелей. Но у Баумана по любому намного сильнее и глубже.

Изящное телодвижение гибкой пантеры, спланировавшей на грудь своей жертвы, практически накрыв её собственным телом или своей смертельной тенью. У Рика не просто остановилось сердце и сдавило диафрагму горячими тисками психофизического волнения... недавняя эрекция возобновила свои выбивающие атаки с утроенной силой, особенно, когда пальчики Джоанн Слоун обхватили нижнюю часть его лица и принялись втирать, сжимать и смешивать ощутимо болезненным массированием пену с жёсткой бородой. Это оказалось нереально сильно даже для него, видавшего виды и прошедшего достаточно захватывающих моментов на грани жизни и смерти. И её пальчики, несмотря на нещадные захваты длинных клочьев бороды и усов, творили нечто непередаваемое. Это влажное скольжение, эти чувственные сжатия и погружения до самых корней... она словно задевала и активировала скрытые точки и участки самых чувствительных эрогенных зон, о наличии которых у себя на собственном лице он до этого никогда ранее не подозревал. Не прошло и минуты этой дичайшей процедуры под руками этой... ненормальной и до невыносимости сексуальной маньячки, а у него уже стоял колом член, буквально звенело в яйцах, в ушах и темнело в глазах.