Улыбнулась сама себе, вспоминая взбалмошную подругу. Сколько приключений у них было… Соскучилась по Ирке! Надо обязательно завтра набрать и сообщить, что уже прилетела. Вот с ней точно можно обсудить планы на счет Валеры, Ира поймет.

— Ну вот! Говорила, что побудешь с нами хоть немного, а сама… Я так и знала! — покачала головой Алла.

— Так я же только на пару дней. И потом сразу к вам вернусь. С Ирой-то мы все эти годы лишь переписывались, да раз в пятилетку по видео говорили. Не обижайся. Когда вернусь, я вся ваша! — заверила Алина.

Алла лишь тяжело вздохнула. Видимо, ощущала, что сестра ей что-то не договаривает. И это, скорее всего, волновало больше отъезда к подруге в гости.

— Сашка, не трогай бродячую собаку! Она может укусить! — предупредила Алла своего сорванца, бегущего немного впереди.

Погода не особо радовала, дождь, сырость, но Алина все-таки решила прогуляться с сестрой и племянником. Хотелось посмотреть город детства. У самой же Аллы не было выбора. В любую погоду Сашка требовал прогулку. И если не было времени идти в поход днем, гуляли вечером, вместе с папой.

— Куда теперь он ведет? Ему не надоело еще, вообще? — улыбнувшись, Алина кивнула на племянника.

— Теперь идем в парк. И, если он просто идет по лужам, домой не собирается.

— В смысле «просто идет»? — не поняла Алина.

— Сама посмотришь, — загадочно подмигнула Алла уже у самого входа в парк.

И спустя минут сорок Алина поняла, на что именно намекала ее сестра. Набегавшись вдоволь по парку с палкой в руках, Сашка начал мерить лужи, заходя в каждую из них, но это Алину не особо настораживало, поскольку мальчик был в резиновых сапожках. А вот когда он уселся в одну из луж… Вот тут Алина застыла на месте, потеряв возможность и дышать, и говорить!

И, что самое интересное, Алла совершенно спокойно подошла к малышу, подала ему руку, помогая встать, и они весело направились обратно к Алине.

— Ну, как видишь, теперь нагулялись, — рассмеялась Алла. — Можно ехать домой. Идем к машине.

— Подожди! Ты что его в таком виде в машину посадишь? — дрожащим голосом еле выговорила Алина.

— Да. А что? Думаешь, стоит его здесь оставить? — пошутив, беззаботно снизала плечами Алла.

— Как? Ну, он же запачкает все…

— Во-первых, у меня есть для таких случаев клеенка в багажнике. Во-вторых, у нашего папы СТО и автомойка! Сделает химчистку салона. Да и, знаешь, ребенок машину может запачкать не только грязным после лужи комбинезоном, — абсолютно ровно пояснила Алла.

К машине шли молча. Вернее, Алла о чем-то оживленно беседовала со своим малышом, а Алина улетела в свои мысли. Что ее поразило больше: купание в луже племянника или реакция на это сестры? Сама себе ответить не могла.

— Я так понимаю, он часто подобные вещи творит? — уже около машины спросила Алина.

— Да, когда дожди и он в комбинезоне, прогулки почти всегда заканчиваются так, — кивнула Алла, улыбаясь. — Подержи его за руку, пока я автокресло клеенкой застелю, — передала сына оторопевшей сестре.

— Но почему ты это разрешаешь?

— Посмотри на его сияющие глаза. Ну разве такая радость не стоит того, чтобы позволить ребенку посидеть минуту в луже?

— И ты все ему будешь позволять? — не унималась Алина.

— Нет. Только то, что не несет угрозы ему или окружающим, — словно не замечая возмущенного тона сестры, отвечала Алла.

— Но… Послушай, это же ненормально! — пыталась достучаться Алина.

— Что тут такого страшного? Мы с тобой в детстве песком бросались в песочнице, прыгали в старый заброшенный фонтан на территории школы, бегали зимой без курток и шапок… Блин! Да мы еще кучу всяких глупостей творили! Или ты забыла? С каких пор такая правильная стала? — глянула на сестру с укором. — И потом, в нашей жизни бывает столько запретов и рамок, что стоит хоть в детстве попробовать выйти за их предел, — вернувшись к приготовлению автокресла, добавила Алла.

Алина пребывала в шоке от увиденного и услышанного. В ее голове, даже после воспоминаний о детстве, вся эта картинка не укладывалась. Как Алла может быть такой спокойной и воспринимать все, как должное, когда самой Алине за руку было неприятно племянника держать такого мокрого и грязного? Она постоянно дергалась, следя за тем, чтоб мальчик ее не запачкал. А вероятность этого была велика, потому как Сашка — тот еще непоседа. И вот это его бесконечное прыганье и беготня тоже немного напрягали, невозможно же расслабиться, сосредоточиться на разговоре, все время надо следить за ним. И это тоже, по словам Аллы, было нормальное детское поведение.

— Сыночек, иди садись, поедем домой переодеваться и обедать. Ты проголодался? — Алла забрала Сашку у Алины и принялась усаживать и пристегивать.

Мальчик эмоционально, хоть еще и не совсем разборчиво, отвечал на вопросы мамы, рассказывал что-то свое. Милая картина.

Странно, но именно сейчас мелькнула в голове Алины мысль, о том, что, может, не так и неправ был Матис… Справилась бы она сама вот так, как ее сестра? Или паниковала бы, злилась…

— О! Какие люди! И без охраны! А я смотрю, ты это или нет? Думал глюки уже? — раздался за спиной чей-то не очень трезвый голос.

Девушки машинально обернулись. Позади Алины, пошатываясь, стоял мужчина лет пятидесяти на вид, неопрятный, небритый, с красно-синим лицом и мутными глазами.

— Ал, ты его знаешь? Что ему надо? — перепугавшись, Алина дернулась к сестре, подальше от противного типа.

— Да ладно! Алинка, ты чё, не узнала меня? Ну, разбогатею — поделюсь, — и в довершение «сверкнул» беззубой улыбкой.

Алина с недоумением посмотрела на сестру, в надежде на помощь. И Алла не растерялась.

— Артем, чего тебе надо? На опохмел? Это ты не по адресу! Садись в машину, — кивнула уже сестре.

Кто? Артем? Артем?! Тот самый Артем?! Алина не верила ни своим ушам, ни глазам, расширившимся на поллица. Она смотрела и не могла поверить, что действительно в этом маргинале узнает черты когда-то симпатичного, холеного парня, за которым девушки толпой бегали! И она сама тоже, как не прискорбно это сейчас признавать…

— Ну ты че, Алуся, какой опохмел? Я поздороваться, пообщаться подошел, а ты меня позоришь так, — оправдываясь, старый знакомый шагнул к Алине.

А ее этот так напугало, что и вся оторопь прошла. Она мигом запрыгнула в машину сестры и закрыла дверь.

— Ты сам себя позоришь, Артем, — бросила напоследок Алла и села за руль.

Какое-то время ехали молча. Ну как молча… Алла опять болтала с сыном, не трогая Алину, видимо, давала время прийти в себя.

Какой кошмар! Во что он превратился?!

— Что с ним произошло? — сдавленным, севшим голосом спросила Алина.

— Водка с ним произошла, — ровно ответила Алла. — То, что его отчислили, ты помнишь? — глянула на сестру.

— Да, — кивнула. — Но он же потом вроде еще куда-то поступал? И в бизнесе отца крутился… — глянула на сестру.

— Ага. Крутился, потому что и второй раз отчислили. Вот отец и думал, что возьмет непутевого сынка к себе, будет за ним присматривать, может, тот и втянется в работу… Долго он терпел выходки Артема. И воровство денег, и драки, и погромы в местных барах, которые тоже били по семейному карману… Но, когда этот пьяный урод сбил человека… — замолчала. — Конечно, от тюрьмы отмазал, порешал с парнем материальные вопросы. Ты его, возможно, помнишь, он барменом когда-то в клубе работал, еще когда учился на заочке. Светленький такой, на пару лет тебя старше.

Алина, припомнив человека, кивнула.

— Так вот, — продолжила Алла, — он очень сильно пострадал. Шел утром на работу, он тогда в банке уже работал, а это чмо только с ночной гулянки ехало… В общем, нужны были операции, а денег у пострадавшей семьи — сама знаешь… Потому и согласились, чтоб отец Артема все оплатил, ради свободы своего сына. Правда, пообещал, что больше это ничтожество за руль не сядет. И слово сдержал. Да и вытаскивал сына исключительно ради жены, а то у нее чуть инфаркт не случился. А этот недоносок так и болтается с тех пор от собутыльника к собутыльнику, перебиваясь то сбором бутылок, то дворником. В то, что ты увидела, превратился буквально за четыре последних года. Все имущество и бизнес отец на племянника переписал. Тот, в благодарность дяде, иногда пытается двоюродного братца лечить, когда совсем уж невозможно с ним, но эти меры, скорее, чтобы дать отцу с матерью отдохнуть от Артема. Все понимают, что пропащий.