Тэйн скрипнул зубами и выругался.

— А Орис решил, что теперь — очередь Ард Эллара? Руки у него чешутся поуправлять всем остальным миром?

— Почему — поуправлять? Мы защитим от Катастрофы всех тех, кто захочет с нами сотрудничать. Агваллар потеряет первенство. Впервые за долгое время у всех будут равные возможности, и можно будет начать все сначала. Остров слишком долго приказывал Наземному миру, как жить. Теперь им придется или существовать отдельно, без Теллара, или подчиниться общим законам, — уверенно закончила она.

— А если кто-то сотрудничать не захочет, вы просто исключите его из сферы защиты, — в ярости он даже согрелся, а потому умудрился сесть и поймать ее взгляд. Опять глаза ее были злые… Он продолжил, ехидно и презрительно. — Интересно, а что хочет Орис за сотрудничество? Статус бога? Или денег? Или…

Линара в ярости занесла руку для удара, но в последний момент удержала ее.

— Ну, давай, врежь мне, — продолжил Тэйн лихорадочно, — я, может быть, скорее подохну, тогда вы точно ничего не узнаете.

Резко поднявшись, она направилась к Лигуру.

Через какое-то время его подтащили к костру. Лигур держал его ремень, на котором висели ножны с мечом.

— Иллар, носящий оружие, — проговорил он задумчиво. — Выродок. Скольких человек ты убил? А скольких ранил? Не хочешь испробовать это на своей шкуре? Не бойся, в пещеры Феоллона мы тебя не отправим, просто нарисуем на другой руке еще один браслет.

Тэйн молча ждал, глядя на руки Лигура. Помнится, Даллан запретил Вельгу прикасаться к мечу… Вот он помедлил, мгновение нерешительности отразилось на его лице брезгливой гримасой. Видимо, убедив себя, что иного выхода нет, Лигур взялся за рукоять и выдернул меч из ножен.

Его вопль заставил Линару вздрогнуть, а близнецов — оглядеться в поисках невидимого врага. Лигур повалился на землю и затих, выпустив рукоять меча, Линара склонилась над ним, тряся, шлепая по щекам. Открыв глаза, он недоуменно уставился на кисть руки, затем — на валявшийся в стороне меч. Тэйн, удовлетворенно улыбавшийся, получил от Барта пинок в живот. Первый, и, как оказалось, далеко не последний.

…Потом все слилось для него в один непрекращающийся кошмар, выплывая из которого на несколько мгновений, он жалел, что действительно не знает, что случилось с камнями. В какой-то момент ярость в глазах Линары внезапно потухла, она отвернулась и ушла, что-то прошипев сквозь зубы. Один из молодцев отволок его за ноги к лодке и бросил на дно, лицом в скопившуюся там ледяную воду.

Надо же было так влипнуть, подумалось сквозь боль. Идиотская доверчивость… Ведь чуял же подвох… А Орис-то каков! Равные возможности… Да они передерутся между собой, островитяне и эти… доморощенные адепты, а все остальные тем временем тихо — или не очень — перережут друг друга и подохнут сами. Нет уж… лучше окочуриться, чем отдать этим камни.

Он стал вспоминать те особые слова урда, которые знал каждый иллар и которые произносили очень немногие — только те, кто по каким-то причинам желал намеренно уйти из жизни. Дьявол, даже это ему недоступно, требуются кисти рук, а они притиснуты к телу столь плотно, что он давно их не чувствует. Одеревенели. К холоду добавился озноб, купание в ледяной воде под аккомпанемент морозного ветерка потихоньку делали свое черное дело. Что ж, если так, урд скоро может и не понадобится.

Он с трудом вырвался из цепких объятий стылого, нездорового сна. Открыв глаза, внезапно осознал, что будят его намеренно, осторожно встряхивая за плечи и похлопывая по щекам. Вокруг было темно, ночное солнце затянуло тяжелыми тучами, ветер стих, воздух казался чуть теплее, чем накануне. Тэйн обнаружил, что лежит на берегу развязанный, и что Рек, с донельзя расцарапанным лицом (не иначе, Линара приложилась) растирает его пахнущей интой тряпкой. Он попытался сесть, но ничего не получилось. Тело словно умерло, одна боль существовала сама по себе. Губы растянулись в кривой и радостной улыбке, но парень недовольно покачал головой и, сунув ему в рот всю ту же баклагу, заставил сделать несколько глотков.

— Я огрел их по голове, пока они спали, — пояснил он. — Пусть спят подольше и покрепче. Может их… того?

Тэйн медленно, словно преодолевая сомнения, качнул головой, потом, чувствуя, что уже может шевелить губами, спросил:

— Как ты освободился?

— Разжевал кляп, перегрыз ремень. Все зубы стер, — он пощупал пальцем нижние резцы и вздохнул. — Я бы раньше, — добавил он виновато, — если бы знал, что с тобой и где ты. Проснулся-то я уже связанный. Только когда я твои вопли услышал, тогда и понял, что надо шевелиться. Камни твои я спрятал еще тогда, на стоянке, — продолжал Рек, отхлебнув из баклаги для поддержания духа. — Я слышал почти весь разговор Лигура с Ригойном, когда валялся в лодке. Я тогда и понял, что плывем мы не туда, и что им нужно камни твои свистнуть и смыться. Пока Лигур с близнецами дровишки собирал, а сука эта посуду мыла, я их тихонько у тебя из мешка вытащил, да за те глыбы — помнишь их? — спрятал. Там щель есть одна хитрая, как раз туда все три и просунулись. Тебе сказать не успел — пойло их гнусное совсем разум замутило. Оказалось — правильно сделал.

Тэйн криво усмехнулся. Правильно. Очень правильно.

— Своими руками они тебя не убьют — боятся, — продолжал Рек лихорадочно. — А вот бросить здесь — бросят, ни пожрать, ни выпить не оставят. Так что давай сматываться, пока они не очухались. Ты встать-то можешь?

— Худо будет, если не смогу, — хмыкнул Ройг.

С помощью Река он поднялся на ноги, с трудом переставляя их, сделал несколько шагов. «Главное — начать, — подумалось неуверенно, — а там видно будет, кто кого». Рек уже тащил тхон, чьи-то сухие штаны, судя по тому, что оказались коротковаты — Лигура, его меховую куртку, сапоги — тоже явно не его собственные, кого-то из близнецов. Пока Тэйн одевался, Рек таскал в лодку шкуры и мешки с припасами, бормоча себе под нос, что кое-кто обойдется и без жратвы, и без инты, потом принялся сталкивать лодку на воду, понимая, что от Ройга помощи будет мало. Тэйн проковылял к догоревшему костру, надеясь разыскать свой меч. Вряд ли Лигур отважился взять его во второй раз. Там он и нашелся. Тэйн поднял его, нашел в стороне пояс с ножнами, нагнулся за ним… и боковым зрением увидел женскую фигуру, крадущуюся в сторону лодок. Видимо, у Река не хватило духу ударить ее.

— Линара, — окликнул он ее, подпоясываясь. — Оставь эту глупую затею. Если хочешь жить, отойди подальше и жди, пока мы уплывем. Убить не убьем, но свяжем и бросим где-нибудь.

Она резко обернулась, замерла с ничего не выражающим лицом, а когда он сделал шаг вперед, собираясь действительно связать ее и заткнуть рот кляпом, он услышал за своей спиной чье-то тихое и ровное дыхание. Скосив глаза на шкуры со спящими, он убедился, что близнецов нет на месте. Быстро очухались… Рек не стал их связывать, надеялся, что побег отнимет гораздо меньше времени. Он замер, потом, собрав силы, зажег высоко над головой знак Небесного огня. Искусство давалось с трудом. «Если уж драться, то хотя бы не в темноте», — подумал он угрюмо и заметил тень крадущегося сзади Бэра. Тогда он развернулся, и, не обращая внимания на предупреждающий крик Линары, прыгнул вбок и ударил тяжеловесного, не успевшего увернуться Бэра ногой в живот. Мышцы, впрочем, у того оказались железные, он лишь отшатнулся и крякнул, а потом метнулся вперед и повалил Ройга на землю, ловя кисти рук — основное оружие иллара. Тэйн с трудом вывернулся, вскочил на ноги и с яростью приговоренного на смерть кинулся навстречу встающему противнику. Со стороны доносился голос Линары, оттуда же долетала ругань Река, что-то где-то хрустнуло, грохнуло, она взвизгнула, потом все затихло, затем снова донесся его голос, отвечающий на реплики Барта… Отвлечься и узнать, что там с Реком, было невозможно. Ройг был ловок и увертлив, обучен системе рукопашного боя, практикуемой риалларской дружиной Хэллиха, но сейчас ловкость и сноровка мало помогали ему теперь, слишком уж больно было драться. В очередной раз уйдя из захвата, он ухватился за спасительную рукоять меча, выдернул его из ножен и выставил вперед. Бэр попытался ногой выбить его из рук, но Ройг, ожидавший именно этого, рубанул по лодыжке, Бэр попытался увернуться, потерял равновесие и упал на землю. Ройг бросился сверху и, держа лезвие клинка у его горла, ударом пальцев по точкам на шее отправил его в глубокий обморочный сон. Отойдя к шкурам, он выдернул шнуры из мешков и связал руки-ноги и его, и до сих пор не пришедшего в себя Лигура.