Несмотря на разгар сезона холодов, солнце здесь грело ласково, небо, чистое и яркое, редко когда хмурилось облаками. Город, окруженный крепостной стеной, стоял на высоком холме, на самой макушке которого находился замок эн-райна, наместника риалларского правителя. Улицы здесь были узкие, заканчивались лестницами, часть из них вилась кругом вокруг холма. Дома, тщательно выбеленные, были украшены разноцветной майоликой. За крепостной стеной находились ремесленные кварталы, разделенные по карнам, и кварталы иноземцев. Дом и лавка Ас-Вардена располагалась там, где селились переехавшие сюда майрцы.

Лейт вздохнула, вспомнив о Жевре. Как ее и предупреждали, появившись в Дарнейте, она столкнулась с вежливым недоверием. Партнер Ас-Вардена, риалларец Нейрад, выслушал ее печальную повесть со сдержанным подозрением. Несмотря на внешнюю вежливость, в глазах его она прочла насмешку: как же, явилась девка, заявляющая, что жена, и что муж погиб в схватке с пиратами, разбойничающими в Проливе. Что-то не слышно про тех пиратов…

Гнать он ее не стал, но и в дом Жевра не пустил, а признавать какие-либо права отказался до выяснения обстоятельств. Во-первых, требовалось доказать, что Жевра нет в живых. Во-вторых, требовалось подтвердить, что она действительно вышла за него замуж. В-третьих, требовалось засвидетельствовать ее личность.

А пока что он разрешил ей жить в собственном доме до разрешения спорных вопросов, при этом повел себя вызывающе нагло, намекая, что, мол, проживание и стол надо отрабатывать. От его плотоядного взгляда Лейт делалось тошно, и она понимала, что еще день-два — и хилый замочек на двери ее не спасет. Тем более что обитавшие тут же три наложницы Нейрада заверяли ее, что все совершается в соответствии с местными обычаями, и заступаться за нее никто здесь не будет: сама пришла, сама согласилась жить в его доме, никто ее силой к этому не принуждал.

Можно было бы, конечно, пожаловаться Джеру, уж он-то быстро окоротил бы наглого. Хотя… Он ведь риалларец, а значит, вырос и воспитан в тех же самых обычаях. Да и стыдно как-то.

Уже дважды она разговаривала с отцом через Окно. Потрясенный случившимся, он потребовал дождаться старшего брата. Тот собрался пройти в Дарнейт через Ворота, расположенные в святилище Келар в нескольких днях пути от Мениды. Такой путь был гораздо безопаснее, хоть и на два дня дольше, чем морское путешествие через Пролив. Несмотря на убежденность Джера, что на них напали не хильды, отец в последнее время много слышал о хильдских грабежах вдоль майрского побережья. Кроме того, до Неллима докатилась эпидемия болотницы и илларские погромы.

Отец не мог сам связаться с ней. Хэльды в Улле умирали один за другим. В городе не осталось больше действующих Окон, один за другим гасли такие родные и привычные Тепло, Свет, Исцеление. Лейт сама ходила в святилище, благо денег у нее было достаточно, чтобы оплатить скромные услуги илона-служителя. Но уже и здесь, в веселом солнечном Дарнейте, не знавшем ни лихорадки, ни голода, ни погромов, попадались храмы, где отказывали хэльды. Правда, Окна пока что работали почти везде. Погасло несколько хэльдов на побережье, да доходили слухи, что на юге Риаллара, ближе к Ахтану, да на юго-востоке страны, это бедствие ширится и медленно подступает к Поднебесным горам.

Чтобы не бывать в ненавистном ей доме Нейрада, днем Лейт старалась больше гулять по улицам, а после захода дневного солнца отправлялась в гости к людям, у которых остановился Джер.

Джерхейн Холгойн.

Лейт была глубоко потрясена, когда узнала, кто он такой. Зато теперь все странности, подмеченные ею в пути, стали ей понятными, кроме одной: как же он все-таки оказался в той канаве на границе Майра и Ард Эллара. Впрочем, тогда, в лесу, он что-то говорил о двух своих спутниках, один из которых погиб, а другой — предал. Расспрашивать его подробнее у нее теперь не поворачивался язык.

До Дарнейта они добрались без приключений, разве что очень сильно устали. Переночевав в маленькой деревеньке рядом с маяком, они подкрепились, взяли припасов в дорогу и вечером благополучно миновали стражу на въезде в город.

Эн-райн Дарнейта встретился с Джерхейном только один раз — на следующий день. Джерхейн послал наместнику перстень с печаткой и записку, где его можно найти. Он остановился в безликой крохотной гостинице недалеко от крепостных стен; он предлагал и Лейт снять отдельную комнату, но она отказалась, надеясь на помощь Нейрада и быстрое разрешение проблемы родства. Тогда Джер заставил ее взять половину имевшихся у него денег, заявляя, что в ближайшее время получит все, что ему нужно. Хорошо, что она согласилась.

С наместником он встретился в шумной, дымной, вонючей и полутемной трайте. Место, по его словам, было выбрано так, чтобы желающим полюбоваться на них в хэльд Окно было трудно сообразить, где оно находится; кроме того, веселые песни подвыпивших работяг создавали надежную шумовую завесу. Там он и узнал многое из того, о чем не говорили в Карре и не обсуждали в трайтах Неллима.

Кианейт, его законная супруга, по словам эн-райна, почти не правила сама, только сидела в кресле риана во главе Совета Карн, да ставила печать на составляемые островитянами бумаги, а на самом деле заправлял всем третий жрец Илбара агвалларец Кимр, ее отец. Риан Ал Джар был занят островитянами, которые не просто контролировали власть в Эргалоне, но и привели с собой небольшую, но весьма опасную дружину хильдов, охранявшую теперь королевский замок. Ее командир возглавил эргалонскую дружину Хэллиха, прежний командир которой отказался подчиняться Кианейт и был казнен. Во все крупные города, к наместникам, были направлены по два-три островитянина в качестве советчиков, поэтому эн-райн, желая сохранить в тайне возвращение законного наследника, предложил ему больше не встречаться, а держать связь через надежных людей, пока Джерхейн не разберется в сложившейся ситуации и не подготовит план возвращения в Эргалон.

На следующий день он переселился в дом верного человека, чья семья приняла его как родного. Семейство, шумное и многочисленное, с трудом скрывало, кто именно у них остановился. Лейт здесь считали за подругу обожаемого аш-чи, а поэтому встречали с неизменной радостью и гостеприимством. Впрочем, ей казалось, что так здесь встречали бы любого.

Она поднялась к замку на вершине холма. Здесь была устроена смотровая площадка, откуда открывался роскошный вид на лежащий чуть севернее порт и на покрытые лесами кней берега Пролива. Дневное солнце садилось, разливая в небе яркий огненно-оранжевый свет. Ощутимо холодало, и Лейт тщательно перевязала платок, надвинув его на лоб. Так здесь почти никто не ходил — здешние женщины шили нарядные шляпки или, на худой конец, носили разноцветные узорчатые шали, накинутые на голову и плечи. Здесь вообще одевались не так, как дома или в Майре. Тем не менее, она пока что не готова была менять свои привычки. Да и надо ли — на несколько дней. Вот приедет брат, и они вернутся домой…

Посидев еще немного, она отправилась в гости.

Джерхейн оказался дома. Она застала его сидящим на подушках, усеявших пол, с кубком в руках. Вместо хэльдов в комнате горели свечи, скрывавшие большую часть помещения. Выражение лица его не предвещало ничего хорошего.

— Она ждет ребенка, — сказал он, увидев входящую Лейт.

— Кто? — не поняла та.

— Кианейт. Блевотина Прародительницы, — прорычал он. — Выкидыш Ейра… Вернусь — накрошу мелкий фарш из нее, ее папаши, и всех прихвостней, что загадили мой дом.

— Разве вы не рады? — растеряно спросила Лейт, искренне не понимая причину его гнева. — У вас будет наследник.

— Я с ней не спал, — неожиданно рявкнул он. — Ты не поверишь! Эта колдунская отрыжка захлопнула дверь у меня перед носом!

Он грохнул кулаками по низкому столику, на котором стояло нехитрое угощение, отчего тот крякнул, а кубок подскочил и опрокинулся на пол.

— Ненавижу, — прошептал он, поднимая кубок и снова наливая в него арали из кувшина рядом.