Мальчишка тем временем привел его на эту самую площадь на окраине города. Тэйн огляделся и брезгливо поморщился. И это центральные ворота в Карру? Печально, если не сказать — отвратительно. Торговые ряды, покосившиеся и заваленные отбросами, грязные, ветхие домишки, опять же, слишком похожие на степные шатры, несколько гнусно воняющих очагов, на которых кипело уже известное тошнотворное варево, какая-то подозрительная лужа, вовсе не грязной воды, как показалось ему вначале. И посреди всего этого убожества- высокая каменная арка, затянутая струящейся розово-лиловой дымкой — Ворота. Там, за этой непрозрачной пленкой древнего хэльда, лежал Майр.

Тэйн подошел к Воротам, нарисовал урд-знак Ключ, и пленка на воротах всколыхнулась и подернулась серебристой рябью. Он облегченно вздохнул, убедившись, что хэльд работает. В глубине души он опасался увидеть его серым и безжизненным. Нет, хвала Илбару, здесь все в порядке, несмотря на хлюпающее под ногами месиво отбросов, уличной грязи, человечьих и лошадиных экскрементов. Ничего, там, в степи, бывало и хуже.

Кири, внимательно следивший за его действиями, спросил, когда они вышли с площади на прямую и чистую улицу.

— А можно научиться чему-нибудь такому… ну, из того, что умеете вы, иллары. Например, проходить через эти ворота? Или зажигать свет без помощи палочек?

Тэйн улыбнулся и покачал головой.

— Можно научиться использовать профессиональные ка-эль. Тебя научат этому в храме, под покровительством которого находится твое ремесло. Если же ты хочешь большего, тебе придется долго учиться на Небесном Острове. Больше этому искусству нигде не учат.

Парень поморщился.

— А если я хочу учиться, но не хочу идти на Остров? Почему нельзя дома?

— Не знаю, — искренне ответил Тэйн. — Может быть, потому что для этого нужны специальные книги. Может быть, потому что большинство илларов не умеют этому учить. Может быть, потому что Остров против. Если в Наземном мире начнут учить Кэлленару, никто не захочет платить Острову дань. Может быть, есть другие причины, которых я не знаю.

— Жаль, — вздохнул Кири. — А то я бы попробовал.

— А почему ты не хочешь отправиться на Остров? — поинтересовался Тэйн.

— Да ну, — сморщился тот. — Островитяне надменные. И еще они приносят жертвы. Нашей кровью, — парнишка сделал страшные глаза, — и пьют ее вместо арали. И небесные дьяволы ходят к ним в гости чуть ли не каждый день — Адовы облака-то совсем рядом! Они сначала научат, а потом заколдуют так, что память отшибет. И будешь ты ходить, как мертвяк, и шпионить, и островитянам докладывать. Во сне докладывать, — пояснил он.

— Скажи, я похож на заколдованного?

Мальчик хмыкнул.

— Не очень. Но я все равно не хочу на Остров… Да и некогда мне там время терять, — заявил он с неожиданной серьезностью. — Домой вернусь — отец арритов прикупит, работы будет невпроворот. Шра перенести, загоны ставить… Это при том, что братишка мой старший уходить на запад собирается, в стойбище за Сухим морем, там его звали. Объездчик он хороший, — сказал он с гордостью. — Островным золотом обещали платить. Не до Острова мне, — вздохнул он, и Тэйну неожиданно послышалось сожаление, тщательное прикрываемое озабоченностью делами родного дома.

Какое-то время они шли молча, потом выбрались на людную улицу, Кири повел его в другую часть города, к святилищу, где находился очередной нужный Тэйну хэльд. Вскоре Ройг заметил, что мальчик настороженно оглядывается по сторонам и все чаше и чаще заставляет сворачивать в переулки, ускоряя шаг и потом снова выбираясь на главную улицу.

— Что тебя беспокоит? — спросил он после очередной петли по закоулкам.

— Два каких-то типа тянутся за нами от самых Ворот, — сказал тот с волнением. — Осторожно так идут. Вроде и не прячутся, но и на глаза стараются не попадаться. Я-то их сразу же приметил, рожи у них подозрительные, а один и вовсе ушари нацепил, из Сухого моря, значит.

— Не обязательно, — возразил Тэйн. — Удобная вещь — ушари. Надел — и нет тебя, одни глаза, а разве по глазам узнаешь?

— Еще как узнаешь, — засмеялся Кири. — Это вы непривычный, в степи чуть побыли. А я с детства за такими глазами слежу. Мне что глаза, что вся рожа — все равно узнаю. Остальное, пожалуй, даже мешать будет. А еще походка у него ровная, и спина не такая. Не наездник, — заключил он озабоченно.

— Что делать-то будем? — спросил Тэйн, усмехнувшись. — Попробуем оторваться?

Мальчик пожал плечами.

— Они, наверно, и раньше за нами тащились, только мы их не заметили. До храма-то далеко, может, потеряют по дороге. А так — пусть идут, мы же ничего не делаем, гуляем только. Пойдем вот в винную лавку, купим пару кувшинов, да и вернемся к вашему мастеру. Пусть думают, что хотят.

— Странно все это со стороны будет выглядеть, — пробормотал Тэйн. — Приехали из Сухого моря, спаиваем зачем-то какого-то мелкого лавочника, продавца музыкальных инструментов, напиваемся сами, шляемся по городу от одного хэльда к другому…

— Это уж пусть они мозги ломают, — фыркнул Кири.

Они все же добрались до святилища Илбара. Тэйн переговорил с илоном, проверил хэльд, а потом, как и предлагал Кири, завернул в винную лавку за парой кувшинов и отправился к мастерской Керина, собираясь продолжить знакомство и поправиться после вчерашнего. Впрочем, он не сомневался, что мастер уже поправился и без него. Кири сообщил, что до лавки их благополучно проводили все те же личности. Недолго потоптавшись напротив лавки, они ушли, решив, видимо, что ничего нового про своих подопечных сегодня не узнают.

В лавке мальчишка сразу же заторопился обратно, заявив, что пойдет к постоялому двору, посмотрит, не объявился ли там вчерашний Небесный Дьявол.

— Скажу, что залез к вам ночью, — продолжил он. — Скажу, что в вещах у вас свитки разные, куда вы всякие сказки записываете. И про вишве скажу, и про аэрию новую. И про выпивку, — тут он хитро улыбнулся.

Тэйн отпустил его с тяжелым сердцем. Парень относился к проблеме слишком уж легко, так, словно играл в увлекательную игру. Если уж ими интересуются, следует отпустить мальчишку. В первую очередь соглядатаями могут оказаться люди ахтанского шаха. Отношение к подданным короля Холгойна у них- хуже не придумаешь.

Однако Керина в мастерской не оказалось. За прилавком стоял молодой подмастерье, который объяснил, что мастер, помаявшись до обеда, куда-то ушел, не сказав, когда вернется. Тэйн подумал, что Керин решил не мучить себя и отправился либо домой — отсыпаться, либо туда же, где был накануне, заесть и запить нынешнее нездоровье. Недолго думая, он добрался до трайты, в которой они отмечали состоявшееся знакомство, и, войдя в ее прохладный низенький зальчик, сразу же увидел эту парочку. Впрочем, похоже, пили они на этот раз весьма умеренно, он заметил под столом всего один кувшин, второй же стоял рядом с Джерхейном. Судя по неловким движениям Керина, разливавшего аралии в этот самый момент, кувшин был почти полный. Сильный запах ал-за, смешанный с ароматом готовящейся пищи, вполне приличной, если судить по внешнему виду блюд, что стояли на их столе, сразу же ударил в голову, опьяняя не хуже вина. Ройг, почувствовав, как поднимается настроение, рассмеялся и подошел к ним, собираясь присоединиться. И удивился — Джерхейн и Керин играли в кости.

Впрочем, они оба бурно обрадовались, завидев его. Оказалось, вдвоем им играть не интересно. Джерхейн тут же вынудил Ройга присоединиться. Игрок, надо сказать, он был, такой же, как и пьяница — никудышный. Не было азарта. Через какое-то время ему становилось скучно, независимо от проигрышей-выигрышей, и он оставлял игру. Джер, впрочем, обычно старался не увлекаться. Азарт был его слабостью. Стоило ему один раз выиграть, и он уже не мог остановиться.

Тэйн заказал ужин, обильный и сытный, и сыграл с ними несколько конов, проиграл, причем не Керину, а Джерхейну, которому явно везло, потом утолил яростный голод, мужественно отказавшись от арали и перетерпев все подначки Джерхейна, который, похоже, после вчерашнего так и не смог остановиться. Они все продолжали играть, с переменным успехом и с нарастающим азартом. Тэйн понаблюдал за ними, устал от их эмоций и решил вернуться домой, справедливо полагая, что так будет лучше. Сегодня явно его очередь разводить эту парочку по домам. Если Джерхейн будет продолжать в том же духе, скоро из мастера можно будет веревки вить.