— Никому ни слова, понятно?
— Да.
— Принц Канору попросил того об аудиенции, и решилось тем, что он готов забрать её в своё королевство. Что-то вроде ссылки. Я не поверил словам принца, да и Лишеэль тоже. Канору заверил, что для Канн лучше будет именно ссылка, а не казнь. Лишеэль выдвинул своё требование: если где-то она будет замечена, отвечать Мирейское королевство будет по всем строгости. Сомневаешься? Вот и я тоже.
— Клубок неприятностей только увеличивается в размерах, — сказала я.
— Академию окружают, и ждут подходящего момента, чтоб пробраться внутрь и похитить тебя.
— Началось! — закатила я страдальчески глаза.
— Чувствую, ждёт нас тяжёлое время, — качнул головой ректор Гёйфре.
— Почему?
— Ещё одной волны смертей своих первенцев короли не переживут. В лучшем случае Инойра уцелеет, в худшем — будет уничтожена.
— Почему именно мне выпала такая «честь»? Почему я не могу просто жить спокойно? Зачем такие сложности?
— Судьба не спрашивает нас, что мы хотим, а что нет? Вижу, ты плохо принимаешь это.
— Конечно! Живёшь себе, живёшь, а тут бац! — и родовое проклятие на тебе, оказывается.
— В этом деле у тебя нет помощников, и только ты решаешь, как будет лучше? В первую очередь для себя. Но знай, если тебе что-то нужно будет, двери мои всегда открыты для тебя.
Я вышла из кабинете, и направилась в свою комнату. Долго думала, может, стоит лет на шесть уйти в горы после окончания Академии, пока срок не пройдёт, а? Угу, а ты о Шейрейне подумала, Аюми?
Цветы, которые он мне подарил, так и цветут, радуя глаз. Вспомнился нас первый поцелуй. Я даже поверить не могла, что всё происходит на самом деле, а его нежные объятия и робкие признания в любви? Как мне этого не хватает. Я разрываюсь между ним и другими принцами, но знаю одно: угождать никому не собираюсь!
Шейрейну так и не улыбнулась удача встретиться со мной, и мне пригрозили: как только сцапает, такую весёлую жизнь устроит, что вспоминать это буду с замиранием сердца. Махнула рукой, мол, не запугаешь. Не каждую ночь, но слышу рёв дракона, вот только сердце моё ни разу не дрогнуло.
* * *
Иноу Клэтч смотрит на меня зверьём.
— Студентка Шейлле, может, вы желаете продемонстрировать навык по приготовлению зелья «Скорость бега». Что-то давно вы группе не показывали своих знаний.
— Иноу Клэтч, поставьте мне сразу в журнал «неуд», чтоб ваше время не тратить.
Студенты тут же зашептали.
— Что за тон? Почему вы так со мной разговариваете? — начал он злиться.
— Вполне нормально, без издёвок, — спокойно говорила я. — Всё равно скажете, что я элементарно не могу приготовить простое зелье, и группа в очередной раз посмеётся надо мной.
— Вы отказываетесь подчиняться моим требованиям, Шейлле? — уточнил иноу.
— Нет, конечно. Я всё сделала, даже домашнее задание, вот, смотрите! — помахала тетрадью. — Только не нужно предсказателем, и ваш ответ будет: «Всё сделано неправильно!» А к доске выходит, чтоб вы меня унижали, не хочу.
— Тогда, напишу докладную, и настойчиво буду просить ректора Гёйфре вас отчислить.
— Чего вы добиваетесь, иноу Клэтч? Не уйду я добровольно, так и знайте!
— Вам никогда не видать престижной работы, Шейлле!
Это меня сильно задело. Не ожидала, что он будет бросаться подобными словами. — Да, вам-то, откуда это знать?! — начала и я злиться. — За четыре года ни разу от вас не услышала похвалы. Каждый студент в этой группе её слышит, даже если не получается, вы говорите, что немного практики и всё! Чем я от остальных отличаюсь?
— Покиньте аудиторию, Шейлле. Более не желаю видеть вас на моих уроках.
Я собрала вещи, и тут недобрый голос ректора Гёйфре пронёсся по аудитории:
— Все студенты могут быть свободны, а студентка Шейлле и иноу Клэтч задержатся.
Народ буквально выдуло из аудитории.
— Объясните мне непонимающему: что между вами происходит на протяжении четырёх лет? Почему вы грызётесь? Других слов я просто не нахожу.
— Хамство, неподчинение правилам и постоянные перебранки, господин ректор, — сказал иноу Клэтч. — Устал с ней бороться.
Я задохнулась от возмущения, но смолчала. Не хочу ябедничать.
— Шейлле не выполняет задания? — уточнил ректор.
— Выполняет, но неправильно, и даже не пытается исправить, — продолжал Клэтч. — Я что ли за ней должен бегать? И вообще, ректор Гёйфре, я больше не желаю видеть студентку Шейлле на своих уроках. Всё, моё терпение лопнуло!
— Студентка Шейлле, вы ничего не хотите сказать? — обратились ко мне.
— Оправдываться не буду, потому как дело это неблагодарное, но скажу вот что: я уважаю вас, иноу Клэтч, как бы вы ко мне плохо не относились. Вы преподаватель и несёте знания студентам, и благодаря вам я научилась многий вещам. Даже тем, которые неприемлемы в обществе, но урок усвоен. Я надеялась, что на втором курсе вы поймёте, что я из-за большого объёма заданий, которыми мы меня снабжали, не спала ночами, а приходя на ваши уроки в полусонном состоянии, слышала только нелесные слова в свой адрес. И коль мы коснулись это темы, хочу вот что сказать: нет, я не подслушивала, лишь мимо проходила поздно вечером мимо вашего кабинета, идя из библиотеки, вы сказали, что знаете о моём родовом проклятии, и все на задних лапках ходят. Думаете, я в восторге была от такой новости? Едва я отчислю из Академии, так меня тут же хватят короли семи королевств и, как только я освобожу их — прикончат. Окончить Академию, значит, обрести силы, чтобы иметь возможность бороться с недоброжелателями. Нет, я не давлю на жалость, лишь хочу понять ваш гнев. Одно время мне казалось, вы с королями заодно, пытаетесь всеми силами выжить из Академии, ведь её стены, как я уже сказала, моё спасение на время.
Я ещё долго высказывалась. Наболело, аж рыдать хотелось. Клэтча мои слова не впечатлили, будто говорила куда-то в пустоту, да я и не надеялась, что меня поймут.
— Я всё равно остаюсь при своём мнении, Шейлле. Для сдачи моего предмета ищите другого преподавателя. Вы неблагодарная, считаете, что все вам должны, а таких я терпеть не могу, — сухо сказал преподаватель алхимии.
— Вам что, невыносима мысль, что мой предок не дал вашему роду, как и многим другим сгинуть? — уточнила я, вспоминая записи из дневника деда Намору. Клэтч дёрнулся, будто ему дали пощёчину, а я продолжила: — Да будет вам известно: никто из моего рода не претендует на то, что вы обязаны нам жизнью и должны по первому зову примчаться. Простите, ректор Гёйфре, я могу идти? Мне нужен холод. И меня отпустили. До комнаты едва добежала. Уткнулась в подушку и расплакалась.
Оттого, что я расстроилась, комната полностью обледенела, вот только цветы остались не тронутыми, и будто они стали ярче. Я взглянула на них и улыбнулась. Ничего, осталось полгода, и я покину стены Академии! Дорогу в новую жизнь я себе сделала, и осталось только получить диплом.
Кстати о нём! А что я буду демонстрировать? Конечно, накладывать чары на вещи и предметы, но мне нужны такие чары, чтоб могли и от холода, но и от жара уберечь. Вытерев слёзы, успокоилась, привела себя в порядок, и отправилась в библиотеку.
— О, кто пришёл! — радостно воскликнул Кёрне Эльс. — Чего желаешь?
— И вам доброго дня, Кёрне, — кивнула я. — Честно, что мне нужно, не знаю, давайте, расскажу, а вы сами решите, какие книги мне нужны?
— Мм, интересно. Хорошо, я тебя слушаю.
Говорила я долго, аж за мной очередь собралась. Эльс подумал, поинтересовался, что хотят студенты и, получив ответы, умчался. Раздав им книги, он сказал мне присесть и ждать.
Я была удивлена, и в тоже время испытывала боязнь, что Кёрне мне чуть ли не всю библиотеку отдаст. Где-то через полчаса мне принесли всего три книги. Не знала: радоваться мне или плакать?
— Глаза большие не нужно делать, Аюми. Эти три книги дадут ответы, думаю, на все твои вопросы. У тебя хорошо получается наложение чар, и тебе не следует бросать это дело. Книги старые, и студентам их не дают, если только с разрешения самого ректора.
