Каменный столб‑указатель темнел в тумане – резная верхушка в форме стандартного для Авроры пернатого змея и два десятка деревянных табличек, исписанных крючковатыми символами. Таблички потрескались, часть символов стерлась – и даже не будь туманной дымки, я с такого расстояния ничего не смог бы прочесть. А подойти ближе мешало марево, которое бродило возле таверны. Воздух внутри него как будто сгущался, а по краям проскакивали электрические змейки‑разряды.

Когда драйк максимально от меня отдалился, я прицелился в его центр и выстрелил. Разрывная пуля исчезла в сгустке – не пробила насквозь, не застряла, а просто растворилась.

Ну, покажи, тучка, что ты за медведь!

И тучка показала.

Взревела так, что это воспринималось как удар в голову. Я чуть не потерял сознание. Посыпались системные сообщения об уроне, а я лишь тупо размазывал по щекам кровь, потекшую из ушей, и беззвучно открывал рот, как рыба на берегу. Вторую и третью акустическую атаку я уже не услышал – голова болела до тошноты, и полоска жизни опустилась в желтую зону.

Над драйком мелькнули его статы. Как оказалось, усиленный заряд «хоукмуна» сбил у него всего полпроцента жизни. Призрачное марево стало уплотняться и обретать форму, проявились мощные крылья, короткие лапы и голова с зубастой пастью, раскрывшейся на четыре части. Досматривать преображение разъяренного монстра я не стал, отполз на карачках к стойке. Меня заносило в сторону, но, может, оно и к лучшему. Пара таких заносов уберегла меня от молний, прожегших новые дыры в крыше.

Я обогнул барную стойку и врезался в Лютика, который стоял на коленях и держал над головой щит, пытаясь прикрыть девушек. Сейчас он действительно больше напоминал Лютого – оскалился от гнева и напряжения, кровь прилила к лицу. Он обернулся ко мне и что‑то прокричал, но слух еще толком не вернулся, так что расслышал я лишь: «Ты долбо…» Впрочем, концовку я и так понял.

Ну да, согласен, погорячился.

Молния ударила в щит и срикошетила в стойку. Сухая древесина вспыхнула моментально, в меня полетели горящие щепки.

Я свалился на пол и отполз к стене. Огляделся и заметил в полу кольцо – ручку от дверки в погреб. Я окликнул Зигрина, показал на кольцо и развел руками – чего тупите, мол? Давно бы заметили, там же спрятаться можно!

Ответная реакция гнома меня удивила. Он побледнел, вытаращил глаза и замотал головой. Я пожал плечами и потянулся к кольцу. Зигрин не выдержал и заорал:

– Не трожь! Там туманные черви, там смерть!

Он протиснулся мимо Лютого и прыгнул, пытаясь схватить меня за руку. Я буркнул:

– А у нас тут, можно подумать, курорт.

Оттолкнув его, я потянул кольцо на себя. Промелькнула мысль, что ведьмаки, возможно, знали, о чем говорят, и зря я к ним опять не прислушался. Но против драйка я вообще не видел шансов.

Из открытого люка завоняло сероводородом. Мы в Таламусе как‑то экспериментировали с протухшими яйцами – прятали их под кроватями воспитателей‑надзирателей. И, честно говоря, запах тогда был и то приятнее, чем сейчас.

Но из погреба хотя бы никто не выскочил, пока я быстро перезаряжал револьвер и играл в гляделки с ведьмаками. Я махнул рукой, призывая следовать за мной, и прыгнул в темный проем.

Высота там была метра два, не больше. Труха от сгнившей лестницы скрипнула под ногами. Я достал факел и уже собирался его зажечь, но остановился, пытаясь вспомнить, горит ли сероводород.

За спиной кто‑то мягко приземлился на землю. Я обернулся и увидел Лили. За ней сразу же свалился Лют, вскочил и встал между нами, глядя то на меня, то на нее. Явно хотел поругаться, но не мог решить, с кого начать. Следом спустились девчонки, последним спрыгнул Зигрин – протиснулся вперед и опустил мою руку с так и не зажженным факелом.

– Убери. – Он стоял вплотную ко мне, да и вообще на пятачке света было не протолкнуться, но в темноту никто не хотел. – И откуда ты такой взялся на нашу голову?

– Не цепляйся к нему, – сказала Лили, запустила руку в поясную сумку и вынула оттуда двух толстых шарообразных жуков. Пошептала что‑то на ними и подбросила вверх. Жуки распустили крылышки, зависли над нами и засветились бледным светом. – Не он драйка на нас навел. А так хоть подвал изучим.

– В клановой инструкции что написано? – возразил Лютик, – Не лезть в пещеры, скважины и подвалы. Там у монстров уровень выше, а вещи с трупа поднять нельзя.

– То, что Фалька так говорила, еще не значит, что это правда. Если что, просто тут пересидим, пока драйк не улетит. Данте, ты куда?

Я не стал слушать заботливое нытье Лютика и спрашивать, кто такая Фалька. «Пересидим» – это был не мой вариант.

Не то чтобы я вдруг стал таким смелым и резким, но часики тикали. Фрисби сказал, что Уокеру плыть три недели. Что будет, когда он приплывет, я не знал. Скорее всего, будет война. Я, конечно, наивный парень, но мне трудно представить ситуацию, при которой Уокер, победив со своей Ордой, приведет ко мне пленного Эйпа и скажет: «На, забирай, и пусть мстя твоя будет страшна».

Впрочем, сама по себе победа Орды вполне вероятна. Хранители в этом случае просто спрячутся за стенами Динасдана и просидят там до релиза игры. Если же победят Хранители, то мне станет куда сложнее жить на Авроре. Еще один возможный сценарий – Хранители запрутся в Динасдане заранее, не дожидаясь прихода Уокера. При таком раскладе Орда подключится к поискам Слезы.

В общем, ясно только одно – Слезу мне надо добыть до прибытия Орды. И Эйпу этот артефакт нужен позарез, и с Уокером можно будет поторговаться. Так что черви червями, а мне пора отсюда выбираться…

К подвалу примыкал наклонный тоннель, уходящий глубже под землю. Там, в глубине, клубился туман. Вход в тоннель представлял собой попросту дыру с неровными краями, но был достаточно велик, чтобы я мог пройти, не нагибаясь. Вот только идти совсем не хотелось. Ногу я занес, однако никак не мог заставить себя сделать шаг.

Да, туман здесь был уже по‑настоящему страшный – тот самый, в котором мы когда‑то потеряли Сладика. Вязкий, густой, обволакивающий, лезущий в голову противным бессвязным шепотом.

Я встряхнулся, зачем‑то выпил еще один эликсир здоровья и перепроверил патроны в «хоукмуне», хотя уже проделал все это, пока шел к проему. Добавил пару динамитных шашек, купленных в Ханагге. Хорошо, что нес их в инвентаре, а не в седельной сумке…

Сзади подтолкнули. Лютик, зараза! В бледном свете жука‑лампочки его улыбка выглядела совсем гаденько:

– Давай, герой. Я за тобой, Зигрин замыкает, а девчонки в центре. Лили, подгони своего светлячка, пусть впереди летит. Черви боятся света.

Я призвал Ку‑Кулька. Тот радостно меня облаял, виляя хвостом, и незлобно рыкнул на Лютика – расставил, типа, акценты, – а потом нырнул в туман. Я последовал за ним.

Обзор сократился до двух метров. Тех светлячков, что остались сзади, за щитом у Лютика, я больше не видел. Зато щит чувствовал прекрасно – стоило чуть замедлиться, как тот упирался в спину. Пол был ровный, а сам тоннель напоминал штольню. Через каждые несколько метров стояли подпорки, на стенах попадались крепления для факелов, хотя сами факелы отсутствовали, а на полу отчетливо виднелись накатанные колеи от колес. Штольня все так же шла под уклон – метра три вглубь на каждые полсотни шагов – и слегка загибалась вправо.

Впереди что‑то хрустнуло и послышался лязг челюстей. Я попытался сдать назад, но уперся в щит Лютика. Уже собрался бросить гранату, когда в тумане проявился довольный Ку‑Кулек и принес чью‑то кость, очень напоминавшую человеческое ребро.

Я придержал пета, подманил светлячка и аккуратно пошел вперед. На полу сидел скелет, аккуратно пришпиленный ржавым мечом к подпорке. Судя по остаткам одежды, это был переселенец из Старого света. Да еще и пират, как подсказывала полуистлевшая черная повязка на черепе. Нижняя часть левой ноги отсутствовала, рядом лежал костыль. Да, я бы не отказался узнать, кому принадлежала таверна…

– Что там? – спросила Лили, выглянув из‑за спины Лютого.