Я переключился в очередной раз. Но как только в кадр попали новые орки, оператор‑любитель развернулся на сто восемьдесят градусов и понесся прочь от береговой линии – сквозь строй защитников, чьи испуганные лица мелькали перед его глазами.
Следующего оператора сшибли на землю два рослых варвара, однако он успел прокричать что‑то про трансляцию и про свободу прессы. Поэтому его не убили, а только сломали руки, чтобы не мог больше держать оружие. После чего взяли за шкирку и погнали перед собой, как передвижной киносъемочный аппарат.
Эти варвары относились уже к расе людей, а не орков, но гуманизма им это не добавило. Выглядели они соответственно – подчеркнуто брутальные, с рельефной мускулатурой и зверским выражением лиц. Этакая смесь голливудских викингов и соплеменников Конана, причем все далеко за трехсотый уровень.
Они поворачивали пленника с камерой, орали что‑то в нее и корчили рожи. В футболе так обычно празднуют победители, но на тех приятно смотреть, а тут под трансляцией потоком побежали дизлайки. Покалеченный оператор пытался отключиться, но стоило картинке уйти в небо или прикрыться веками, как он тут же получал несколько затрещин. Я мрачно представил себе, что будет, когда эти качки доберутся, например, до девушек из Ривийской сотни. Мне все меньше хотелось, чтобы победила Орда.
Толпа расступилась, и в кадре появился Уокер. Он был головы на три выше самого здорового варвара. Как там говорили мурлоки? Уокер уже не человек.
У него были длинные светлые волосы, аккуратная короткая борода и голый торс с небольшим амулетом в виде молота на груди. На ногах – высокие, почти до самого пояса, поножи их черного мифрила, усеянные острыми выступами. На поясе – рогатый череп неизвестного мне существа с плоским лбом. Левое предплечье прикрывала броня, гибкие пластины внахлест. На плече торчали длинные шипы – то ли клыки, то ли рога, –с насаженной на них волчьей головой. Причем та разевала пасть, как живая. Еще на левой руке у него была латная перчатка с тремя длинными лезвиями. А в правой Уокер держал огромную секиру, исписанную рунами.
К нему подбежал зеленый коротышка, прекрасно мне знакомый, в три прыжка забрался по руке, повис на шипах и что‑то сказал на ухо, а потом указал пальцем за кадр. Я аж вздрогнул, поняв, что Джагг обозначил направление на Утес Черепа. И едва мурлок успел соскочить, Уокер повернулся в ту сторону, встряхнулся и начал брать разбег – не резко, а постепенно, как многотонный поезд. Чувствовалось, что теперь он, начав движение, уже так просто не остановится. Камера сдвинулась, провожая его. На ходу гигант перерубил голову железному мамонту и попер дальше, оставляя за собой горы трупов.
Живая «камера» наконец отрубилась, снова появился вид сверху. На дальних от Уокера рубежах Хранители держались лучше, даже теснили ордынцев и сбрасывали их обратно в воду. Но успех был временным, из леса в тылу вывалилась зеленая толпа мурлоков и стала крушить оборонительные сооружения. Для защитников это стало сюрпризом – они, похоже, не знали про болотную королеву.
Трансляция начала сбоить. Замерцали красные циферки пинга в верхнем левом углу. Игроков на берегу собралось столько, что серверы не справлялись. Но мне это было только на руку – больше шансов, что Эфир опять облажается и «перепутает» аккаунты.
На вершине утеса послышались голоса. Я аккуратно высунул голову и увидел Эйпа – злого, нервного, но вроде бы без подручных. Он ругался с операторами. Точнее, это они пытались ему что‑то доказать и кричали, что будут жаловаться. Он рявкнул на них, а потом сотворил кинетическое заклинание, и самого громкого оппонента просто сдуло с вершины. Остальные заткнулись и бросились к лестнице.
Вид у Эйпа был впечатляющий – его персонаж, лесной эльф, прокачался уже до трехсотого уровня. И, в отличие от Уокера, не выглядел неповоротливо‑тяжелой махиной. В движениях сквозила скорее грозная элегантность.
– Данила, ты здесь? – спросил он и стал обходить площадку по кругу.
– Стой, где стоишь, – предупредил я, выбравшись из укрытия.
– Покажи Слезу, и давай закончим поскорее. Как ты понимаешь, мне некогда.
Я сел лицом к Эйпу на дальний от него край провала, свесил ноги вниз и наклонился вперед. Если бы сейчас в меня прилетело что‑то с критическим уроном, то вряд ли противники после этого легко отыскали бы мое тело. Но Эйп только кивнул, соглашаясь с моей мерой предосторожности.
Черт, понять бы, что он задумал… Если я не вижу его прихвостней, то это еще не значит, что их тут и правда нет…
Держа правую руку с «хоукмуном» за спиной, я левой достал яйцо драйка. Эйп выдохнул с почтением и даже трепетом. Да я и сам прибалдел, когда увидел, как изменилось яйцо за эту пару дней. Внутри зарождалась жизнь – уже не просто отблески молний, а целый грозовой фронт, пусть и крошечный. Оболочка переливалась оттенками перламутра, периодически вспыхивая сильнее.
– Дай ее мне! – В глазах у Эйпа отразилась смесь жадности, радости, облегчения. Он даже протянул руку, хотя нас разделял провал.
– Сначала скажи, как мы это сделаем?
Я демонстративно покачнулся на краю шахты. Эйп испуганно дернулся:
– Нам с тобой помогут.
Он произнес это со вздохом, будто уже очень устал от всего, что случилось. Хотел добавить что‑то еще, но внизу на лестнице послышались взрывы и крики. Обернувшись, он выругался и мгновенно преобразился – стряхнул с себя растерянность и усталость. Теперь в нем чувствовалась только жесткая воля и целеустремленность. И любой бы сразу узнал легендарного Лакки Эйпа.
У лестницы из режима невидимости проявилось двое запыхавшихся бойцов – маги Иллюминатов, союзники Хранителей. Мне даже стало слегка обидно, как банально он хотел от меня избавиться.
– Там Уокер, – доложил один из магов. – Прет, как танк. Уже два отряда наших раскидал. Послали за подмогой, но они не успеют.
– Задержать любой ценой! – рявкнул Эйп, а потом снова повернулся ко мне. – Данила, давай все‑таки заканчивать.
Он стал обходить провал, приближаясь ко мне. А за спиной у себя я ощутил движение воздуха – обернулся и увидел огромную летучую мышь. Это была тварь‑зомби, больше похожая на скелет. Она кружила надо мной, натужно махая крыльями, но не атаковала.
Эйп подошел уже почти вплотную ко мне и проникновенно сказал:
– Верь мне! Обмен совершится.
Я с трудом сдержал смех и чуть не выронил Слезу‑фальшивку. А он прищурился и спросил:
– Готов?
И я понял, что время вышло. Как только он сделает еще шаг, надо хватать его, прыгать вниз, а там – будь что будет. Но перед этим не помешает вернуть ему ту самую фразу, которую он произнес когда‑то: «Ничего личного…»
Однако я не успел этого сказать.
С лестницы на площадку вышел Уокер.
Маги, работавшие на Хранителей, попытались ему помешать, но тщетно. Одного из них предводитель Орды просто снес топором, а на второго с плеча Уокера прыгнул призрак – размытый силуэт с волчьей мордой – и вполне материально откусил противнику голову.
В бой бросилась летучая мышь – спикировала, увернулась от волка‑призрака, но лишь оцарапала Уокеру лицо. Отскочила и превратилась в Алису, одетую, как всегда, в облегающий черный комбинезон. Коротким взмахом руки та подняла магов у варвара за спиной, а потом, хищно изогнувшись, прыгнула на него.
Пока я смотрел на это, Эйп потянулся к моей фейковой Слезе. «Хоукмун» он тоже заметил, усмехнулся и собрался что‑то еще сказать.
Но я выстрелил.
Мне даже целиться не пришлось, чтобы попасть в динамитную шашку. И одновременно я свободной рукой схватил Эйпа за плечо.
Взрыв!
Уровень моего здоровья сразу уполовинился, а вот у Эйпа отнялось всего‑то процентов двадцать. Но важнее было другое – утес вздрогнул, прогремели новые взрывы, и край шахты обвалился под нами.
В последний миг я успел увидеть, как Уокер несется к нам, а Алиса вцепилась в его громадную спину.
Мы с Эйпом вдвоем полетели вниз.
Он заорал, попытался вырваться, но колючки Листолазов держали крепко. Еще мгновение спустя что‑то заслонило свет сверху – Уокер бросился в шахту следом за нами. Я даже услышал, кажется, его сумасшедший хохот и вопль Алисы.
