Размышляя об этом, я продолжал свой трудовой день. На втором заказе меня ждал неприятный сюрприз. Постоянный клиент, любитель покупать готовые виртсборки для «Ларри-200», сказал, что утром было принудительное обновление. Оно, как выяснилось, снесло все мои установленные модули — и те, о которых клиенту было известно, и те, которые приносили мне деньги. Ребята из Эдиссона обнаружили следы взлома и по-тихому выпустили хотфикс. Я попытался подселить червя заново, но не смог — и надеялся теперь хотя бы на это, что эту попытку не отследят. Вечером предстояло еще проверить, сохранились ли мои закладки у остальных клиентов и продолжаю ли я втихаря отщипывать что-нибудь от их платежей.

Еще не все потеряно — в этом я убеждал себя, пока ехал домой и переписывался с Торфейном, обсуждая поставку эликсиров и места встреч. Потом попытался дозвониться до Руслана, но безуспешно. Прикинул — завтра нужно отдать Руслану его долю за крышу и организацию заказов через один из магазинов, которые держит его банда. У меня есть четыреста евро на основном счете (точнее, уже двести из-за покупки смартфонов). Примерно четыре тысячи к концу месяца должно накапать с моих закладок-червей. Плюс из игры я собирался вывести на всякой мелочевке еще восемьсот. Торговля с Угольками планировалась уже как инвестиции в будущее — но будущее опять подождет. Главное, чтобы я его вообще не лишился.

В Эфире было много странностей с механикой игры. К примеру, если параметры силы позволяли, можно было в карманах утащить несколько двуручных мечей. Но нельзя было продать товар без личной встречи с заказчиком. А если тебя убьют с этими мечами в кармане, то еще не факт, что ты их потеряешь. Рандом, карма, погода и вообще неизвестно что учитывалось в алгоритме окончательной смерти, производстве предметов и выпадения личных вещей. Не менее странные правила действовали и в личных жилищах. Ограбить тебя могли, но все унести — нет. Зато, если ты что-то положил в повозку, то украсть из нее может каждый — и не только из нее, но и ее саму целиком.

Мне не хватило навыка, чтобы перенести одиннадцать ящиков с плотно упакованными бутылками в заплечном мешке. Пришлось грузить их на арендованную у местного старосты телегу. Кроме «Гномьей бодрости» я вез настойку, прибавляющую пятнадцать процентов силы на три часа, и всякую мелочевку.

Деревня, в которой я снимал дом с сараем, заменявшим мне пивоварню, пряталась на окраине леса километров в семидесяти от замка Угольков. Приглашать к себе я их не хотел — в Эфире не принято демонстрировать производственные секреты. Ехать к заказчикам самому было опасно — территория дикая, можно и не добраться. В итоге я выбрал место на тракте, примерно на полпути между нами. Там таверна и лесопилка, постоянно туда пиво вожу, меня местные хорошо знают.

Отправляться в путь одному тоже не хотелось, но Макс на связь не выходил — вроде уехал по каким-то делам в реале, с ним такое часто случалось. А других друзей у меня в Эфире не было, только знакомые. Можно было позвать Руслана с его головорезами, но те не делали ничего бесплатно или хотя бы дешево. Так что я опять пошел к старосте и нанял к телеге возницу и трех стражников из местной дружины. Не имперские гвардейцы, конечно, но почти все под сто восьмидесятый уровень.

Возница жевал соломинку и хмурил свой единственный глаз, пристраивая арбалет так, чтобы тот не мешал, но и достать было легко в случае чего. Стражников система выдала с рандомными характеристиками. Один совсем молодой — видно, только недавно из учебки, весь такой блестящий и сверкающий. Второй — ветеран, у него отсутствовал мизинец на левой руке и кусочек уха, а кирасу несколько раз чинили. Эти двое были людьми; из оружия у них имелись мечи со щитами. Третьей была женщина-полуорк, причем по комплекции она превосходила обоих своих напарников вместе взятых. На поясе у нее висели два коротких меча, за спиной торчал лук с колчаном, а доспехов она не носила вовсе.

В общем, охрана была средней паршивости, но большего я себе позволить не мог. Шелупонь всякую отгонят по дороге — и ладно. Рассудив так, я через системное окно подтвердил аренду на день со страховым взносом на случай гибели. Это сделало меня беднее на сорок евро в реальном эквиваленте.

Дорога была спокойной, и когда за поворотом показалась таверна, я даже пожалел о потраченных деньгах. Место не считалось популярным, а сейчас будто вымерло вообще. Не слышно было ни визга лесопилки, ни стука топоров лесорубов. Никто не колотил кружками по дубовым столам, и пьяные вопли не оглашали округу. Стояла полная тишина, лишь поскрипывал флюгер в виде лисицы с длинным хвостом.

Возница что-то проворчал, сбавив ход. Я спрыгнул с телеги и пошел к двухэтажному строению, на ходу отправив сообщение Торфейну, что я на месте. В личку пришел ответ: «Отбой. На замок напали. Не приедем». Только я его закрыл, как все мигнуло, и появилось системное сообщение:

«В Эфире! Получен критический урон. Вы погибли. Штраф опыта — 3400 очков. До воскрешения тридцать секунд, двадцать девять…»

Пока система отсчитывала время, моя игровая душа поднялась над телом, из которого торчали сразу три стрелы, а картинка вокруг меня стала блекнуть. Возница лежал рядом, арбалетный болт вошел ему в единственный глаз. Кислотная лужа разъедала ноги охраннице-полуорку, но та держалась, озираясь по сторонам в поисках врагов. Обезглавленное тело ветерана лежало метрах в десяти от повозки, его пожирало пламя. Молодой же охранник, бросив оружие, бежал в сторону лесопилки. Но добежать не смог — ослепительный сгусток врезался в него сбоку, испепелив ногу. Я заметил и нападавших. Несколько человек в серых балахонах с капюшонами вышли из-за таверны, но рассмотреть их подробно я уже не успел.

Все исчезло.

Больно не было ни в момент смерти, ни в момент воскрешения. Вообще-то боль в игре предусматривалась, но сейчас смертельный урон был получен настолько быстро, что я просто не успел ничего почувствовать.

А само воскрешение было неприятным, в чем-то даже страшным. Будто резко проснулся и осознал, что все прошлые события — сон, и только сейчас ты попал в реальность, о которой ничего не знаешь.

Судя по карте, я появился в семи километрах от таверны. На мне была та одежда, в которой я когда-то начал игру: штаны, рубаха и дырявые башмаки. Торопиться к своим вещам не имело смысла — что не забрали, то уже не заберут. Промелькнула робкая мысль — может, охотились вообще не за нами, а мы просто случайно попались под руку? Но это был, конечно, самообман.

Свалить меня с одного крита мог только очень крутой персонаж уровня так трехсотого, а таким крутышам нечего делать в нашей глуши. Не обычные это грабители. Может, квест у них специфический. А может, это подстава от Угольков, хоть и не хотелось верить в подобное.

В этот раз я подошел со стороны лесопилки. Было все так же тихо, только появились вороны — они кружили возле небольшого сарая. В нем я нашел кучу мертвых НПС, еще недавно бывших лесорубами.

Терять, кроме опыта, было уже нечего, так что я ломанулся к таверне. Телега была на месте, но представляла собой груду обугленных деревяшек. Возница и ветеран уже почти развеялись, а на месте орчихи растеклась зеленая лужа. Птицы, оказавшись поблизости, падали в эту лужу и растворялись. Молодой охранник был подвешен на дереве за единственную уцелевшую ногу. Видимо, он умер не сразу — сначала в него воткнули несколько топоров.

На месте моего трупа блестел сундучок с личными вещами. Почти все оказалось целым — пропало только несколько эликсиров, старый тесак и часть наличных денег, а кожаный нагрудник просел на семьдесят процентов прочности. Я переоделся и собрал с наемников их жетоны, закрывая контракт. Если не везет, то не везет по полной — система списала страховку, и прилетел штраф от старосты за разрушенную телегу.

Еще немного побродив по таверне, я нашел трактирщика с семьей. То, что от них осталось, неизвестные убийцы бросили в погреб на кухне, а нескольких постояльцев убили прямо в кроватях. Помня о своих потерях, я сгреб все, что только смог, даже ржавые топоры лесорубов, прямо как в первые недели в игре. Вернулся в деревню, продал все ненужное, расплатился со старостой и вышел в убежище.