И вот мы на проселочной дороге, вдали от лагеря, едем к станции маглева в Халкабаде. Поезд доставит нас на космодром, где дожидаются более полутора тысяч катеров для доставки на транспортник. Сейчас на корабле техники лихорадочно проводят последние проверки функциональности.

– Лейтенант Гиря, о чем задумались? – глумливо спросил Артём.

Вот ведь дите! Самый лучший стрелок в батальоне, а всё туда же.

– Для тебя я Фёдор Григорьевич, – подмигнул я ему, – лейтенант Артём.

Бойцы молча слушали нашу шутливую перепалку.

– Лейтенант Гиря, а вы знаете что-нибудь о полете? – Артём, держась левой рукой за бортик, правой шутливо отдал честь.

Черт, а ведь нам и правда ничего путного не сказали перед выездом. Последний месяц прошел в таком темпе, что об этом просто забыли. Или специально не сказали. Черт их всё-таки дери.

– Нет, ничего, – нахмурился я.

Надо будет найти на космодроме Крабова и расспросить подробней. Если только у ФСБ-шника найдется время для бесед. И полномочия.

– Ой… – Артём изучающе взглянул на меня. – Фёдор, ты чего?

– Воронцов, хоть тебе и дали лейтенанта, мы с тобой не друзья, и не пытайся держать меня на равных, – в кузове раздалось одобряющее ворчание рядовых. – Хоть ты и смышленый, но… – я стрельнул в него взглядом, повернул голову в сторону подчиненных – те моментально затихли – и отвернулся снова глазеть на дорогу. – В общем, забудь.

Остальную часть дороги до вокзала мы проехали молча. Трясло кузов немилосердно, все старались уткнуться носом в теплый ворот куртки и подремать. Артём еще что-то пытался говорить, но его никто не поддержал. Солдаты, многим из которых далеко за тридцать, не воспринимали девятнадцатилетнего пацана как командира. Что из этого выйдет, я не берусь гадать.

До космодрома мы добирались около полутора суток. По плану, который Крабов всё-таки соизволил показать, Третий Корпус должен погрузиться на «Полет» в течение месяца – не так-то легко отправить на орбиту сорок восемь тысяч человек. Конкретно с этого порта, расположенного у границы Туркестана с Содружеством, отбывают две дивизии. По спискам очереди, наш батальон должен улететь через две недели после прибытия в городок.

Поселили нас в каком-то загаженном «крысятнике», прямо посреди рассады забегаловок, зазывающих дешевой выпивкой и проститутками. Чтобы рядовой состав не спился в первую же неделю, комбаты приказали сдать на хранение все деньги и прочие ценности. Впрочем, батальонных алкашей это не остановило, взводным то и дело приходилось разбираться с драками и ограблениями.

К счастью, вскоре пришел наш черед улетать. В соответствии с Уставом космопехотных войск, мы с Артёмом должны сидеть вторыми номерами при пилотах, поэтому мне даже не удалось в последний раз взглянуть на голубой шар родной планеты. Совсем некстати вспомнились галлюцинации, когда я лежал в отключке в больничке пограничников. Привидение первой любви стояло перед глазами и умоляло не улетать… Нет, хватит об этом думать! Я встряхнул головой. Надо думать о будущем.

*      *      *

Корабль-космолет А-2 «Полет» превзошел самые смелые ожидания, это настоящий летающий город! Собранный в космосе, он не предназначен для посадки на планеты и обречен весь срок службы находиться в безвоздушном пространстве. Внешне, правда, тот еще уродец – неуклюжее нагромождение пересекающихся под разными углами балок, мачт и надстроек, ни малейшего намека на обтекаемость или аэродинамику – но звездолету это и не нужно.

Сейчас главные двигатели были выключены, космолет по широкой параболе обходил Землю, подравнивая курс за счет боковых корректоров. Примерно к моменту погрузки армии, он закончит обход и включит маршевые ускорители, с помощью которых корабль сможет выйти из плоскости эклиптики. Это поможет избежать встреч с тоннами космического мусора, вращающегося вокруг Солнца наряду с планетами – меньше энергозатрат на противометеоритную защиту обшивки корабля. Как специалист по бортовому ремонту в невесомости, я понимал это лучше других.

Ну а пока звездолет проходил последние проверки, мы исследовали внутренности нашего космического дома. После того, как наш катер состыковался с кораблем в одной из множества стартовых шахт, человек в оранжевом комбинезоне местной техслужбы проводил нас через огромный ангар до лифта, на котором мы уже попали в жилые сектора. Двадцать две вплотную набитых солдатами палубы, в коридорах не протолкнуться, и далеко не сразу мы нашли свой блок и казарму. Тем более, что пока корабль дрейфует на орбите, на борту была микрогравитация, и рядовые от непривычки кувыркались и отлетали от стенок. Потом, когда основная масса людей всё-таки растеклась по приписанным по плану казармам, стало легче: в общем гардеробе нашлись закрепленные за взводом башмаки с магнитной подошвой, и офицеры наконец обрели возможность отправиться к точке сбора в столовой, как приказал комбат.

По пути мы встретили Петруху. После повышения Артёма на новогоднем празднике Козлова перевели командиром в восьмой взвод вместо лейтенанта Конопли, вконец сорвавшегося с катушек и избивавшего в лагере рядовых. Искренне порадовавшись успехам физически покрупневшего Воронцова, Петруха вместе с нами направился в сторону расположения столовых.

Помещения столовых находятся в центральном блоке, герметично отделенном от остальных с помощью шлюзовых переходов, кроме того, здесь расположены стрельбища, тренажерные залы, симуляционные кабины. Вообще, каждый сектор имеет свою независимую систему воздухообеспечения, что повышает выживаемость корабля при разгерметизации. В самом центре корабля расположен огромный спортзал, где при невесомости проводят соревнования по различным видам спорта, в том числе по знаменитому спейсболу, популярному среди космолетчиков.

По первости ощущений меня затянуло. Игра довольно простая, отдаленно напоминает регби, но со своими особенностями. В зал выпускают несколько массивных металлических шаров, которые нужны для движения игроков в условиях невесомости. Используя принцип суперпозиции, нападающий должен пролететь к кольцеобразным воротам в конце поля и забросить мяч – маленький тяжелый шарик массой в несколько килограмм, обитый резиновыми накладками, чтобы не травмировать игроков. Задача противоположной команды, защитников и вратаря, соответственно, помешать забить гол в свои ворота.

Звучит просто, но не привыкшим к долгим перелетам в невесомости людям даже передвигаться по полю почти невозможно: необходимо на подсознательном уровне учитывать суммарный импульс металлического шара и своего тела, чтобы не улететь в другой конец зала. Да что там говорить, даже на воротах надо быть настороже. Иначе мяч, хоть и легкий, но обладающий высокой скоростью, придаст вратарю ненулевой импульс, и простофиля медленно влетит в собственные ворота вместе с мячом под восторженное улюлюканье толпы. В общем, поиграв с опытными спейсболистами несколько раундов, я быстро потерял интерес к игре.

*      *      *

И вот, наконец настал момент старта. Звездолет закончил обходить Землю, последние батальоны расквартировались в казармах, отыграли финальные матчи спейсболисты. Несколько часов космолет вздрагивал, синхронизируя работу двигателей, то и дело нас дергали в разные стороны кратковременные ускорения. Ближе к корабельному вечеру все ощутили мощный толчок и появление сначала незаметной, а потом всё более существенной силы тяжести.

Это было радостное и одновременно тяжкое ощущение. Радостное, потому что под ногами наконец-то появилась опора, и больше не приходилось болтаться в магнитных башмаках, словно привязанные аэростаты. И тяжкое, так как ускорение на корабле довольно быстро достигло значения в два «же», вызвав мучительные напряжения в суставах и мышцах. Первые сутки все лежали с синдромом космической адаптации, пока сердечно-сосудистая система снова привыкала к весу крови в сосудах, в ежедневный рацион вошли пастилки с гемоглобином, помогающим переносу кислорода к отяжелевшим мышцам.

По очень широкой дуге «Полет» постепенно вышел из плоскости Солнечной системы, радиальное ускорение при этом было настолько мало, что было почти незаметно на фоне основного маршевого. При общей массе в половину миллиона тонн, космолет вскоре дошел до скорости в семьдесят процентов от световой – максимум, до которого может разогнать импульсный термоядерный движитель без подпитки ксионным полем. Основанный на реакциях соединения изотопов водорода с гелием-3, двигатель космолета за всё время разгона выходит в расчетный потолок мощности в пять миллиардов гигаватт – один факт из потока бесполезной информации, выливаемой Артёмом во время наших тренировок.