– Здравствуйте, лейтенант, – чести он не отдал, просто кивнул.

– Здравия желаю, сержант. Почему грязный? – я оглядел его с ног до головы.

– Только с занятий, – извиняющимся голосом ответил он.

– Хм… Почему чести не отдаешь? – я делано нахмурился. – Старшему по званию.

– Бросьте, лейтенант, вы же сами не любите, – Воронцов попытался было улыбнуться, но сдержался.

Да этот парень читает мои мысли!

– Чтобы больше ничего подобного я от тебя не слышал, сержант, – холодно ответил я. – Про собрание помнишь?

– Так точно, – почувствовав моё хмурое настроение, Артём вскочил и вытянулся. – Прибыть к десяти часам в столовую первой роты.

– Подготовься, – я кивнул и прошел в казарму.

Внутри как убитый спал Петруха. Черт, как спать-то хочется… Я сладко зевнул.

По программе подготовки офицеров ВКС, лейтенанты обязаны иметь начальные пилотские навыки управления космолетом класса D, включая одноместные разведывательные лодочки и прочее. Поэтому трое суток перед Новым годом мы провели на высокой орбите – на высоте тридцати тысяч километров – на эскадренном корабле-носителе Аа-95-115, знаменитым прошлогодним «инцидентом Ришелье». Когда радарные системы дежурной станции ВКС засекли и уничтожили французский шпионский спутник, именно этот корабль предотвратил ответный удар со стороны Парижа по станции, пригрозив обстрелять с орбиты боеголовками французский город Марсель, где расположен один из военных космодромов. К счастью, президент Ришелье вовремя осознал опасность, что, возможно, отодвинуло новую ядерную войну еще на пару десятилетий.

Конечно, погулять по кораблю нам не дали, сразу задав бешеный график работы. Держались мы в основном на стимуляторах-энергетиках без сна и отдыха, семьдесят часов просидев за пультом управления шаттлом. В принципе, управление оказалось не таким сложным – все жизненно важные функции космолета контролируются модулем искусственного интеллекта, предварительно обученного на тестовом полигоне. В задачу пилота входит лишь наблюдение за корректной обработкой приказов, оперативный ремонт автоматики, принятие решений. Человек – это командир на корабле… Опыт Третьей Мировой научил человечество, что никакая программа, даже с блоками нечеткой логики, не может заменить обычного человека.

На борту я познакомился с парнем, не понаслышке имеющим представление о машинах и приборах – корабельным военным техником, обслуживающим сектор реактора с генераторами силового энергетического поля. Вот уж что удивительно… Изобрели это новшество давно, собственно, с самого момента открытия сверхсветовых взаимодействий в 2071 году, была озвучена возможность генерации потока короткоживущих частиц силового поля. Первые разработки велись еще с начала XXII века в колониях Системы, когда Земля лежала в руинах отгремевшей войны. Но реализовать и ввести в промышленный оборот изобретение смогли лишь лет пятнадцать назад, и то сначала на Западе. На наших кораблях, в частности на «Полете», генераторы поля установили десять лет назад.

В оставшиеся два часа свободного времени я напросился на неформальную экскурсию в генераторные залы реактора, чтобы увидеть всё своими глазами. Помещения, где это всё происходит, огромны… Половину всего объема занимают гигантские электромагниты, связанные с ксионным «кольцом». Под действием ускоряющего напряжения сгенерированные в «кольце» частицы расходятся по многочисленным «трубам», опоясанным секциями сверхпроводящих магнитов, или силовым шинам, как назвал их техник. На внешней палубе корабля расположены специальные подстанции, где, в общем-то, и происходит перерождение потока частиц в калибровочные бозоны силового поля. Ну, как-то так… моих мозгов с книжечкой среднего образования хватило только на это. Военные не очень приветствуют силовые поля на крейсерах В-класса, так как технология еще далека от совершенства: генераторы отнимают очень много энергии у «кольца», а толку от них в бою слишком мало.

И вот наступило десять часов вечера. После ликвидации капитаном Сидоренко подпольной спиртогонной организации алкогольная жизнь в лагере резко пошла на спад, поэтому Новый год рядовой состав встречает хмуро и трезво. Точнее, трезво, а потому и хмуро. Офицерам же повезло больше – Крабов, поговорив с командиром соседнего батальона, привез в КУТЛ несколько внеплановых ящиков огненной воды, поэтому праздник обещает пройти на славу. Здание столовой, где планируется проводить мероприятие, еще с утра приказали охранять паре надежных непьющих солдатиков, тогда как внутри в это время усиленно трудилась бригада поварих, техничек и официанток. Не знаю где, но комбат умудрился достать в лагерь огромный головизор с многоканальной звуковой системой – вещь достаточно редкая даже среди «космополитов», уж не говоря про «безнационалов». Артём Воронцов с парой своих старых дружков из восьмого взвода сразу вызвался его подключить, причем устанавливал так умело, будто сам его и проектировал. Тогда же Крабов, наблюдая за его действиями, и пригласил Артёма на готовящееся мероприятие. Среди разодетых в мундиры командиров его потрепанный «ватник» смотрелся уныло, да и не по погоде, но умное лицо выделяло из толпы офицеров.

Само здание столовой довольно обшарпанное. Ранее КУТЛ был исправительной колонией для преступников, потом – военной базой Туркестанских сепаратистов. Лет десять назад по договору с Содружеством Республик лагерь отдали русским военным, которые переоборудовали его в учебно-тренировочный полигон для космических пехотинцев. Внутри столовая представляет собой то же убожество, что и снаружи, даже девочки не смогли отмыть вековую пыль от серых стен. В самом углу у пола в коридоре – огромная трещина от пустившего свои корни деревца за стеной, весь потолок желтый от мартовских сезонных дождей. Но деваться было некуда – это самое цивилизованное и ухоженное помещение, здесь кушает и само начальство. В остальных трех столовых, рассчитанных на два полных батальона, дела еще хуже. Конкретно наша рота и соседняя третья обедают в таком месте, что… Пропадает аппетит даже на армейской норме.

Всего наш батальон насчитывает четыре космопехотных роты и разведывательный взвод. Еще по штату числится и лазерная батарея, но ребята-артиллеристы всё время торчат на орбите и в КУТЛе ни разу не появились. В каждой роте по восемь взводов плюс плазмометное спецподразделение. Командует батальоном майор Крабов, над ротами и разведвзводом стоят пять капитанов. Ситуация в соседнем батальоне почти такая же, только нет взвода разведки – видимо, посчитали, что слишком дорого для каждого штрафбата иметь разведчиков. Руководит там подполковник Бахмутов – смуглый улыбчивый кавказец, тоже, как и Крабов, какой-то хр*н из ФСБ.

Воронцов, нелепо топчущийся в своем «ватнике» среди дымящих папиросами офицеров, увидев меня, вытянулся и отдал честь. Сообразительный, однако: далеко не все командиры одобряют такой произвол в субординации, царящий в моем взводе. Я одобрительно кивнул, приветствуя, и мы зашли внутрь.

Внутри столовой желтые унылые потолки уже завесили цветными лентами и мишурой, стены украшают прилепленные на клейкую ленту стилизованные бумажные елочки – девочки постарались на славу. А где-то из кухонной доносятся их звонкие голоса, звучно лязгают металлом ножи и поварешки, в воздухе витает запах пищи. Три длинных стола выстроились в ожидании блюд, в углу стоят ящички с алкоголем. Я улыбнулся.

С Новым годом, друзья!

*      *      *

Праздник удался на славу. Сначала все сидели и просто ели, по армейской привычке отправляя в рот всё, что находилось в пределах досягаемости рук. Затем, утолив голод, народ повеселел, в ход пошел второй ящик водки, которой Крабов запасся в самый раз. Заиграла музыка, потом один из капитанов-подручных Крабова, изрядно захмелевший, произнес тост, правда, на середине забыв его, закончил совсем другим. Никак не обратив на оплошность внимания, офицеры, забыв про плохое, добродушно общались между собой, при этом совсем не платонично поглядывая на шныряющих туда-сюда девчонок. Совсем стерлись различия между батальонами и ротами, между капитанами и лейтенантами. Ближе к двенадцати Крабов включил головизор, и в течение десяти минут мы смотрели на голографию доблестного генерального председателя Совета, залившего страну кровью девятнадцать лет назад, слушали его речи про удачный год, могущество космополитического строя и всеобщее равенство. Потом часы пробили полночь, еще раз прошлась волна тостов, и офицеры бросились в пляс на импровизированном танцполе между столами. Новый год мы встретили хорошо, и, что тут сказать, хороша была та смазливая медсестричка, что подсела ко мне во время шумного застолья… Та самая, что не хотела как-то осенью меня пускать к раненому Петрухе. К моменту, когда подполковнику Бахмутову взбрело в пьяную голову проверить стрелковые навыки офицеров на соревновании, я вышел из кухонной подсобки довольно подуставший. Было достаточно холодно – зимой в пустынном климате Туркестана ночью температура падает до минус пяти. Зато свежий воздух меня взбодрил, и к началу соревнований я был готов на все сто.