– Что именно сказала мисс Беннет?

– Что это было просто и что она любит игры поинтереснее. И еще что мне не следует брать то, что принадлежит ей. Вероятно, она имела в виду Марлона Тейджа. Он стал проявлять ко мне внимание, и ей это не понравилось.

Мисс Рэй проницательно взглянула на нее и медленно кивнула.

– Ваши показания разнятся, а доказательств нет ни вашим словам, ни словам мисс Беннет. Во всяком случае, ее кулон нашелся, и дело можно считать закрытым. На этот раз.

– На этом Эллисон не остановилась.

– Что вы имеете в виду?

Ивейн рассказала о том, как Кэрри на ее глазах забрала ее полотенце в душевой, после о пропаже вещей из шкафчика и издевательской надписи на зеркале.

– Это видел кто-то еще?

– Да, разумеется. Весь класс.

– И никто вам не помог?

Ивейн качнула головой, снова ощутив, как на нее накатывает жгучая обида. Мисс Рэй тихо вздохнула и что-то записала в своем ежедневнике.

– Мы с этим разберемся. Теперь я хочу узнать больше о том, что произошло прошлым вечером в душевой Черри Хилла. Подробности мне уже известны. Меня интересует ваше мнение касаемо того, кто мог это сделать. У вас есть предположения?

Задумавшись, Ивейн многозначительно взглянула на директрису. Она внимательно наблюдала за ней и, кажется, в ее темных глазах сквозило сочувствие.

– Я подумала, что это тоже сделала Эллисон.

– Почему?

– Она продолжила то, что начала утром.

Мисс Рэй помолчала, а потом сложила руки в замок поверх стола и проникновенно заглянула в глаза Ивейн.

– Надпись на зеркале гласила «Смотритель наблюдает за тобой», не так ли? Прежде некто, именовавший себя так, как-либо давал о себе знать?

– Н-нет, – Ивейн стало страшно. Раз директриса говорит об этом так прямо, значит, это все не шутки, и в школе действительно орудует какой-то психопат. – Но я о нем слышала.

– К тушке убитой крысы была прикреплена ваша фотография, мисс Ридли. Подобное уже случалось в прошлом году. Только убитым животным была кошка.

– Правда?..

– Да. С моей племянницей Спенсер Рэй. Она погибла в прошлом году.

Сердце в груди Ивейн застучало так быстро, что ей сделалось плохо. Перед глазами замельтешили черные точки, а предметы утратили свои очертания. Наверное, это была паника. Было страшно даже думать, что ее ждет такой же исход. Нет, все это неправда. Глупости!

– Вот, выпейте воды, – мисс Рэй налила ей воды в стакан из графина, стоящего на столе. – Вам нужно успокоиться.

Сделав несколько судорожных глотков, Ивейн прикрыла веки и приказала себе дышать глубже. Мисс Рэй не тревожила ее и молчала. Постепенно сердечный ритм успокоился, и Ивейн открыла веки.

– Думаете, этот Смотритель хочет и со мной сделать что-то похожее?

– Что вам известно о смерти Спенсер?

– Только то, что это сочли самоубийством.

Мисс Рэй помолчала, а затем открыла ящик стола и достала из него толстую голубую тетрадь. Ивейн сглотнула, не зная, чего ожидать.

– Это дневник Спенсер, и в нем она весьма подробно описала, что происходило в школе в прошлом году. К сожалению, я не могу отдать его вам, дабы вы могли разобраться в том, что происходит. Дневник – единственное доказательство того, что ее смерть не была ее выбором. Я отдам это полиции. Уже сегодня.

– В дневнике есть информация об этом Смотрителе? – решилась спросить Ивейн.

– Намеки и загадки, которые я не могу понять. Мне кажется, что Спенсер боялась говорить о нем прямо.

– Но зачем ему убивать ее? Простите, если я слишком прямо говорю о вашей потере.

– Зачем? – мисс Рэй с болью усмехнулась. – Возможно, она слишком многое знала. Судя по записям, Спенсер была с ним лично знакома. Благодаря тому, что общалась с такими учениками, как Марлон Тейдж, Кэлвин Харди и всеми теми, кто с ними близок. Я подозреваю также, что в курсе некоторых событий и ученица Мелвилла Эллисон Беннет. Ее имя часто упоминается на страницах дневника в неприглядном свете.

У Ивейн похолодели ладони, ведь Марлон теперь принялся преследовать и ее, а Эллисон тоже объявила ей войну. Все совпадало слишком уж точно, и от этого было не по себе.

– И Дейл Стаффорд? – упавшим голосом добавила она.

– Нет-нет, о нем Спенсер отзывалась исключительно положительно, – удивила и обрадовала ее мисс Рэй. – Она была благодарна ему за поддержку, писала, что он единственный, кто понимает ее, поскольку и сам оказался невольно втянут во все это. Единственное, в чем его можно упрекнуть, так это то, что он все держал в секрете. И по-прежнему хранит молчание.

– Они могут запугивать и его, так?

Мисс Рэй на это поджала губы, не став отвечать.

– Мисс Ридли, я хочу, чтобы вы были осторожны. В любое время вы можете прийти сюда и обо всем мне рассказать. Что бы там ни было, слышите? Ничего не скрывайте. Это важно не только для вашего благополучия, но и для поимки этого злоумышленника. Если вам угодно, я могу сообщить обо всем вашему отцу и…

– Нет, не нужно, – спохватилась Ивейн. – Он занят, работает с утра до ночи. Не хотелось бы его беспокоить.

– Дело ваше, но учтите, что если подобные инциденты повторятся, я буду вынуждена известить вашего отца о происходящем. Возможно, для вас будет выходом оставить Мелвилл.

– Увы, я не смогу.

– Что не сможете? – мисс Рэй не поняла ее.

– Покинуть Мелвилл. Отец отправил меня сюда, чтобы я смогла получить наследство от моей бабушки по матери. В своем завещании она указала, что только окончив Мелвилл я смогу на него рассчитывать. А поскольку наша семья живет скромно, это очень важно.

– Жаль слышать это. Но, полагаю, ваш отец примет единственно верное решение, если вашей жизни будет что-то угрожать. Несмотря на любые препятствия.

Ивейн на это нисколько не полагалась. С отцом у нее были очень натянутые отношения. Она никогда не понимала, почему. Может быть, он винил ее в смерти мамы? Та утонула, спасая Ивейн, когда ее, еще девочку десяти лет, унесло течением в океан. Поэтому Ивейн так часто бродила по пляжу в Сандерленде. Раньше она смотрела на колышущиеся волны и думала о том, что ее мама не умерла, а стала русалкой. В детстве это объяснение приносило ей облегчение. Сейчас, конечно, вызывало лишь ностальгию и боль.

– Вам пора на занятия, – мисс Рэй привлекла ее внимание, встав из-за стола. – Вы…

Она не договорила, так как в кабинет без стука ворвалась взволнованная преподавательница литературы миссис О’Коннел и, тяжело дыша, заявила:

– Мисс Рэй… там… ученицы. Драка! Не могу с ними справиться.

– Этого еще не хватало! – процедила директриса и поторопилась на выход, совершенно позабыв об Ивейн.

Но захватить со стола дневник Спенсер она не забыла и унесла его с собой вместе с какой-то папкой и своей сумкой. Верно, собиралась сразу же после разборок отправиться в полицию. Последовав за ними, так как она как раз должна была отправиться на урок литературы, Ивейн думала обо всем, что сказала ей мисс Рэй. От всего услышанного ей было жутко, по-настоящему. Она не чувствовала себя в безопасности и боялась того, что ждало ее дальше.

А ждало ее мало приятного. И в этом Ивейн вскоре убедилась. Едва она вошла в класс, как на нее обрушилась лавина криков, визгов и воплей. Аудитория стала самым настоящим полем битвы, и все студентки выпускного класса таскали друг друга за волосы, лупили одна другую и царапались. Ошеломленная этим зрелищем Ивейн прижалась к стене. На всякий случай.

– Немедленно прекратите! – стараясь перекричать невыносимый шум, приказала мисс Рэй. – Что вы здесь устроили?!

Никакой реакции. Битва продолжалась.

Мисс Рэй, отложив сумку и папку с дневником на преподавательский стол, схватила с полки какую-то статуэтку с книжной полки и с размаху швырнула ее на пол под душераздирающий вопль миссис О’Коннел «это же Шекспир!». Грохот был такой, что все разом отвлеклись от драки и, лохматые и запыхавшиеся, тупо уставились на директрису, стоящую над обломками бедного Шекспира. Миссис О’Коннел застыла в театральной позе, приложив ладони ко рту, как будто стала свидетельницей величайшей трагедии.