– Я из Сандерленда.

– И зовут тебя Ивейн? – с недоумением улыбнулась Габриэль. – Это же…

– Да, так звали средневекового рыцаря из легенд о короле Артуре и я понятия не имею, почему моя мать дала мне это имя, – устало усмехнулась Ивейн. – Я отвечаю на этот вопрос с детства.

– Знаешь, я тебя понимаю, – говоря это, Габриэль надевала наручные часы со строгим черным ремешком, как будто шла не на школьный праздник, а на собеседование в солидную компанию. – Я со своим именем тоже намучилась. Вечно спрашивают, что это вдруг я решила сбежать из солнечной Франции в туманную Англию. Но я родилась здесь!

Закончив со сборами, девушки почти одновременно отошли от своих тумбочек и обернулись, оценивающе оглядев одна другую. Габриэль выглядела как офисный работник, а Ивейн, наоборот, надела слишком легкое шифоновое платье, словно собиралась на пляж.

– Кажется, мы обе перестарались, – хмыкнула Габриэль. – Нам не помешает прислушаться друг к другу.

– Может, я возьму что-то из твоего? – с энтузиазмом предложила легкомысленная Ивейн. – А ты выберешь платье из моего гардероба.

– Сомнительная затея, – возразила на это рассудительная Габриэль.

– Брось, будет классно!

И с этими словами Ивейн с улыбкой шаловливого ребенка подошла к комоду, решительно открыв ящик, принадлежащий ее соседке по комнате.

***

К вечеру обеденный зал изменился до неузнаваемости. Длинные ряды столов исчезли, освободив пространство для танцев. Члены студенческого совета, которые отвечали за подобные мероприятия, украсили зал сияющими гирляндами, шарами и плакатами, посвященными Вечеру Открытия, который был посвящен началу нового учебного года и выражал соединение женского и мужского начал двух школах притаившегося в глубине хвойного леса города Каслфор.

Красный цвет считался прерогативой женской школы «Мелвилл», а мужская школа «Драгонетт» отдавала предпочтение синему цвету. Эти цвета были повсюду – скатерти на столах для закусок, шары, гирлянды. Будто соединение пламени и льда. Раньше ученики должны были появляться в нарядах, соответствующих цвету их школы, но этот обычай давно был забыт.

Дейл переступил порог зала в классических черных брюках и белой рубашке – просто, но элегантно, как он считал. Громкая современная музыка била по ушам, и он огляделся, видя загорелые лица знакомых, которые вернулись в школу отдохнувшими и полными сил. Многие танцевали, кто-то смеялся и попивал напитки из бокалов. Разумеется, администрация школы всегда ставила условие об отсутствии алкоголя, но каждый раз ученики находили способ тайком обойти запрет.

Марлон заметил его и повелительно махнул рукой, приглашая присоединиться к их компании. С тоской покосившись в ту сторону, где стояли его прежние настоящие друзья – Ирвин Баблс и Мартин Кингстон, Дейл через силу побрел к столику школьной элиты.

– Что за прикид, Стаффорд? – неприятно улыбаясь, обратился к нему Кэл. – Одолжил шмотки у папочки?

Он стоял, небрежно закинув руку на плечи какой-то девушки. Она была рада даже этому и самодовольно поглядывала на менее удачливых подруг, которые шептались в сторонке возле стены.

– А ты, я смотрю, решил нарядиться дирижером? – Дейл показательно окинул взглядом его чопорный смокинг. – Где тамбурмажор, потерял?

– Что это за дерьмо? – не понял Кэл.

– Дирижерская палочка, умник, – хмыкнул Дейл и взял со столика бокал, как он думал, сока. – Что это?

Принюхавшись, Дейл ощутил в бокале острый запах алкоголя.

– Виски, умник, – парировал Кэл. – Ты знаешь правила. До дна.

Марлон все это время молчал, но одного его взгляда хватило, чтобы Дейл понял – ему придется подчиниться. Разом опрокинув в себя все содержимое бокала, он поморщился под насмешливое улюлюканье и вытер рот рукавом.

– Другое дело, – заключил Марлон и покровительственно приобнял его. – А ты в нем сомневался, Кэл.

– Я и сейчас сомневаюсь.

Марлон пронзительно посмотрел на друга, а затем кивнул девушкам, намекая, что дальше разговор пойдет без них, и они покорнейше отошли.

– Вы оба должны понять, что от того, насколько мы честны друг с другом, зависит очень многое. Но это не означает, что я как нянька буду бегать за вами и исправлять то, что вы натворите. Включайте, наконец, голову, или придется отвечать за свои ошибки. И даже не передо мной. Он все узнает – так или иначе.

Дейл угрюмо взглянул на Кэла, и тот с досадой отвернулся, получив выговор.

– Тебе известно что-нибудь о том, что он задумал? – несмело спросил Дейл, спрятав руки в карманы брюк.

– Я знаю не больше вас, – отрезал Марлон. – Я получаю указания и выполняю их.

– И ты никогда не задумывался о том, кто стоит за всем этим?

Марлон наградил Дейла усталым взглядом.

– У меня есть догадки.

– Шутишь? – фыркнул Кэл. – Ты ведь видел его.

Марлон озлобленно покосился на него, а Дейл в изумлении уставился на ребят.

– Ты… видел Смотрителя?

– На выпускном в прошлом году, – ответил за него Кэл и, перехватив недовольный взгляд Марлона, ощетинился: – Раз мы должны доверять друг другу, какого черта ты скрываешь это?!

– На выпускном? – Дейл ухватился за это, как за спасительную соломинку в своих поисках правды. Выходит, что Спенсер умерла неспроста. – Это он захотел, чтобы?..

– Не место для этого разговора! – приструнил их Марлон, повысив голос и оглядевшись вокруг. – Завтра собрание клуба. Там и обсудим все, что вас так волнует. А сейчас развлекайтесь. И мне не мешайте.

Дейл понурился, потому что больше всего на свете он не любил бывать на собраниях этого так называемого клуба. Грубо говоря, это был закрытый школьный клуб для избранных, куда попасть можно было лишь по приглашению и пройдя ряд испытаний.

Изначально это было способом показать всем свою исключительность. Участники клуба собирались по понедельникам в мужском общежитии, пили виски и обсуждали всякое, по большей част хвастаясь деньгами родителей. Но когда клуб возглавил Марлон, все изменилось.

Когда это случилось, в школе как раз появился некий Смотритель, и поначалу многие считали, что все пугающие выходки это его рук дело. Смотритель откуда-то знал все грязные секреты учеников и открывал их в самый неподходящий момент.

Многие находили в своих вещах жуткие предупреждения, и после с ними обязательно что-то происходило. Это все казалось чьей-то мрачной забавой. Дети, конечно, побаивались, но знали, что это лишь игры. Однако, смерть Спенсер Рэй в прошлом году заставила многих задуматься, а игра ли это? И каковы в ней ставки?

Все лето Дейл считал, что случившееся со Спенсер просто ужасная случайность. Но теперь, когда стало известно, что на выпускной, в день ее смерти, Марлон встречался с самим Смотрителем, все открывалось в ином свете.

Что, если это была не череда случайностей, а чья-то зловещая игра? И какая роль была отведена ему? Козла отпущения? Того, на кого можно свалить всю вину? Было страшно даже подумать, что все откроется. Никто не поверит в то, что он не хотел всего этого. Что он просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте…

Чувствуя, как на него снова накатывает невыносимое чувство вины и обреченности, Дейл сказал ребятам, что пройдется и, не ожидая ответа, ринулся в танцующую толпу. Ему стало трудно дышать, и он на ходу расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

Дейл рывком обернулся себе за спину, словно за ним кто-то гнался. Похоже, что события прошлого, от которых он так хотел убежать. И вдруг он с силой налетел на кого-то. Девушка, сдавленно вскрикнув, едва не упала и, пытаясь сохранить равновесие, схватилась за его рубашку. Она хрустнула, но Дейл уже не слышал этого.

Он смотрел в находящиеся напротив широко распахнутые голубые глаза, и почему-то все звуки вокруг стихли. Казалось, что в этот момент мир вокруг них застыл. Но уже через пару секунд она моргнула, и это странное ощущение пропало.

Снова загремела музыка, снова отовсюду раздались гул голосов и смех. Девушка скованно отстранилась, разжав пальцы и выпустив рубашку у него на груди. Дейл бегло оглядел ее трогательное веснушчатое лицо в обрамлении светлых локонов, хрупкую фигуру в черном платье с длинными рукавами и тонкие ножки в сверкающих серебряных босоножках.