– Получается… – испуганно забормотала Изабель. – Получается, мисс Рэй знала, что вы хотите украсть дневник Спенсер и подложила вместо него это?

Эллисон медленно опустила руку с запиской и посмотрела перед собой искрящимся от напряжения взглядом. Если дело так и обстоит, ее ждут большие неприятности…

Вернувшись в Черри Хилл после ужина, Ивейн немедля приступила к сборам. Встреча с Дейлом в парке у озера весь день не давала ей покоя. Это было первое радостное событие в череде мрачных школьных будней, наполненных страхом и тревогой.

Мучаясь на уроках, впервые показавшихся ей ужасно долгими и нудными, Ивейн нетерпеливо ожидала наступления вечера, раз за разом представляя себя счастливой и смеющейся, пока они с Дейлом бредут по берегу озера в свете луны и разговаривают о всякой чепухе, как самые обычные подростки.

После их первой встречи на Вечере Открытия между ними как будто протянулась невидимая тончайшая нить. Только так Ивейн могла объяснить то странное и необъяснимое доверие, которое она испытывала к Дейлу, несмотря на грязные школьные слухи и гневные увещевания Габриэль.

Когда они встречались глазами на завтраке в обеденном зале или украдкой улыбались друг другу, встретившись во дворе на большой перемене, в душе у Ивейн растекалось приятное тепло, и в такие мгновения она казалась себе совершенно счастливой.

Ей нравилось его внимание, смущенные улыбки, взгляды из-под ресниц и то, как он неотрывно наблюдал за ней, думая, что она не замечает этого. Когда Дейл на нее смотрел, она невольно расцветала, потому что ощущала в нем робкую, но потому искреннюю влюбленность. Среди грязи, страха и злобы, которыми дышали стены этой школы, светящиеся обожанием глаза Дейла вселяли в нее надежду на то, что все будет хорошо.

То, что исходило от Дейла, не шло ни в какое сравнение с грубыми и порой пугающими попытками Марлона обратить на себя ее внимание. Он досаждал ей день ото дня, подходя в коридоре и спрашивая напрямую, свободна ли она вечером и не хочет ли увидеться. Марлон говорил так, словно она была обязана принять его ухаживания, и всякий раз удивлялся, когда в ответ слышал «нет» или «я занята».

Видя эту разницу, Ивейн потому и отказывалась верить обвинениям Габриэль в адрес Дейла. Ну не мог он быть таким же, как Марлон. И пусть Дейл оказался вовлечен в дела этого клуба, который в школе воплощал в себе чуть ли не вселенское зло, но он не был согласен с тем, что происходило.

Его роль в событиях, связанных со смертью Спенсер, пока еще была неясна ей, но одно Ивейн знала точно – даже если Дейл в чем-то и виновен, то лишь потому, что сам оказался в ловушке и боялся за свою жизнь. Марлон использовал его доброту и чувство вины, чтобы втянуть в свои темные дела.

Ивейн хотела бы объяснить все это Габриэль, чтобы та поверила ей и перестала, наконец, сомневаться в Дейле, но они не разговаривали. Отголоски их утренней ссоры звучали и сейчас. Демонстративно игнорируя ее, Габриэль в наушниках лежала на своей кровати. Она согнула ноги в коленях, тем самым закрывшись от нее, и читала какую-то толстенную книгу. Было обидно и неприятно, что они разругались из-за такой мелочи, но Ивейн решила не уступать, ведь это она права, а Габриэль ошибается.

Ивейн надела нежно-голубой свитер, покрутилась в нем перед зеркалом и решила остановиться на нем. Ее голубые глаза сразу же выделились, и она только слегка прошлась по ресницам тушью, а на губы нанесла бледно-розовую помаду с жемчужным сиянием. Дополнив образ маминым кулоном в виде ракушки, Ивейн довольно улыбнулась своему отражению. Из-за холодной промозглой погоды ей придется идти на свидание в джинсах, свитере и куртке, но Ивейн надеялась, что Дейлу она понравится и такой.

Уже надевая куртку, Ивейн удивленно услышала голос Габриэль за спиной:

– Тебе лучше взять с собой телефон. На всякий случай.

Ивейн так и собиралась поступить, но теперь из упрямства взяла свой телефон с кровати и положила его на тумбочку, подсоединив к зарядному устройству. Опустив книгу, Габриэль неодобрительно проследила за этим и, вздохнув, еще более недовольная вернулась к чтению.

И она ее еще осуждает? После того, как мисс Рэй застукала их с Кэлом Харди в своем кабинете? Об этом страстно судачила вся школа, дождавшись первой сочной сплетни в году, но Габриэль хранила молчание. Она даже на ужин не пошла. Наверное, стыдилась своей поруганной добродетели. Кто теперь станет слушать ее нравоучения? Ивейн фыркнула и вышла из комнаты, слишком громко захлопнув за собой дверь в порыве возмущения.

Габриэль вздрогнула от этого звука и с облегчением отбросила от себя невыносимо скучную энциклопедию, посвященную истории восемнадцатого века, которую она листала для отвода глаз. Она не хотела показать, что беспокоится и переживает за Ивейн, все-таки осмелившуюся пойти на свидание с Дейлом. И о чем она только думает? С ней вздумал поиграть Смотритель, а она встречается с парнем, который, как член элитного школьного клуба, выступает орудием всех его кровавых дел. Вот же идиотка!

Хотя, чем она лучше? Угораздило же ее зайти в кабинет мисс Рэй, пока там находился проклятый Кэл Харди! То, что им попросту нельзя находиться в закрытом помещении и взаимодействовать, все равно, что прописная истина, тысячу раз подтвержденная опытным путем. Они как два несовместимых элемента, которые при соединении превращаются во взрывоопасную смесь. И словно в доказательство этого сегодня произошел взрыв, который разорвал на кусочки всю ее устоявшуюся, размеренную, четко спланированную жизнь.

Ожидать, что Харди поведет себя благородно, заведомо безнадежно. Но то, что произошло в кабинете мисс Рэй, иначе, чем чудом, не назовешь. В тот момент от стыда и отвращения к самой себе Габриэль хотела заполыхать, как факел, и сгореть, оставшись на полку жалкой кучкой пепла.

Потрясение в глазах мисс Рэй было просто необъятным, когда она поняла, кто именно стоит перед ней рядом с Кэлом Харди посреди разгромленного кабинета. Но оно стало еще большим, когда Кэл, известный своей беспринципностью и наплевательским отношением к любому виду ответственности, стал во всем винить себя одного.

…прошлое…

Смотря на них почти обезумевшими глазами, Мисс Рэй долго собиралась с мыслями, прежде чем произнести обманчиво холодным голосом:

– Потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

Габриэль была до того поглощена безжалостным самобичеванием и усилиями не разрыдаться, что отвечать пришлось Кэлу. В отличие от нее, в его глазах не было ни страха, ни стыда. Только полыхающий вызов. Он знал, что выйдет сухим из воды, как это было всегда. Не потому, что на счету его отца в банке лежит сумма с бесконечными нулями. Он был членом клуба, и мисс Рэй это знала. И она, и мистер Бинс – даже директора предпочитали не связываться с ними.

– Мы слегка повздорили.

– …Слегка повздорили? – повторила за ним мисс Рэй таким тоном, будто не догадывалась о значении этих слов. – Любопытно, почему же вы выбрали для этого мой кабинет и почему выглядите таким образом? Вы хоть понимаете, как это выглядит?

– Должно быть, вы расстроены, увидев свой кабинет в таком виде, – лениво рассуждал Кэл, хотя сам напряженно держал ладонь на спине давящейся рыданиями Габриэль, пытаясь хоть как-то вселить в нее столь необходимое всем спокойствие. – А что касается того, как мы выглядим… Все немного вышло из-под контроля.

– Не сомневаюсь, что так и есть, – мисс Рэй постепенно приходила в себя и становилась все более жесткой. – Мне очевидно и без ваших глупых объяснений, что именно здесь произошло. Вы, мистер Харди, уже не способны меня удивить, но мисс Вэнс… Вами я глубоко разочарована. Не думала, что когда-либо застану вас в подобной ситуации. Увы, после этого инцидента вы не можете возглавлять студенческий совет, да и иметь какое-либо отношение к старостату более не имеете права. Какой пример вы подадите остальным?

– Мисс Рэй, пожалуйста! – в слезах взмолилась Габриэль, и Кэл вздохнул – она вскрикнула так, будто умоляла сохранить ей жизнь. – Клянусь вам, я не… Я не знаю, как это произошло! Я зашла в кабинет, потому что…