Я допила последние капли джина и уже собиралась доставать из сумки кошелёк, чтобы как можно быстрее оплатить чек и покинуть бар. Холодная рука схватила моё запястье, когда я отсчитывала нужную сумму.

– Куда вы так торопитесь, мисс Арно? Вечер только начинается. Думается мне, впереди много интересного, – голосом дьявола-искусителя промурлыкал Фабьен.

– Мой вечер окончен. Вы следили за мной? Может, пришли лично сообщить, что моя кандидатура не подходит для такой ответственной роли?

Мне удалось вырвать руку из крепкой хватки. Я отсчитала деньги и прижала их краем тарелки. Фабьен принялся доставать свой бумажник из кармана кожаной куртки. Молодой человек положил крупную купюру на стойку и пододвинул мне мои деньги.

– Как истинному джентльмену, мне следует заплатить за даму. И, конечно же, я оказался здесь по чистой случайности. Не кажется ли вам, что это воля самой судьбы? Она свела нас здесь, в этом простецком месте для непонятых деятелей искусства и студентов-троечников.

Он неприкрыто издевался надо мной. Ухмылка выдавала его с потрохами. Виски в стакане становилось всё меньше, а его глаза окутывал мягкий туман.

– Вы не джентльмен, поэтому не утруждайте себя.

Я вызвала такси и начала торопливо собираться. Фабьен догнал меня уже у самых дверей. Мы вышли в вечернюю прохладу. Редкие, но крупные капли дождя противно падали на лицо. Машина как назло ещё не приехала. Я подошла к самой обочине и начала вглядываться в темноту дороги, мысленно призывая такси.

Несносный брат Локонте не растерялся. Он вальяжно подошёл ко мне и обнял за талию. Наши лица разделяли всего несколько сантиметров. Странный жар поднялся от моего живота прямо в лёгкие, заполняя их пламенем. Я выпустила воздух сквозь зубы и оттолкнула мужчину.

– Не позволяйте себе лишнего! – Мой голос непроизвольно повысился, а нотки ярости придавали ему некую жёсткость разгорячённой стали. – Я не собираюсь крутить шашни с потенциальным работодателем! Ваша развязность не может продолжаться вечно. Это неправильно и… и противно.

Фабьен тихо засмеялся и, преодолев расстояние между нами, снова оказался прямо напротив меня. Он присел, чтобы наши лица сравнялись. Вызов в его взгляде пронизывал меня, я чувствовала боль и смятение одновременно.

– Наниматель – Бастиан, а я лишь наблюдатель.

Такси притормозило возле нас. Я без промедлений юркнула туда, словно в спасительный бункер, оставив Фабьена стоять в одиночестве. По щеке непроизвольно скатилась слеза. Я ощутила себя слабой и пустой, как после оглашения сестре приговора или после ссоры с начальником.

Фабьен

Ветер прохладой ударил в лицо, когда Мария со всей силой захлопнула дверцу потрёпанного автомобиля. Я постоял ещё несколько минут, вглядываясь в удаляющуюся тень ржавого такси. Ощущения были подозрительно странными. Удовлетворение смешивалось с противным липким чувством неизвестным мне ранее. Кажется, меня отвергли или, как это говорят людишки, «поставили на место». Идиотское выражение, которое мне даже произносить было стыдно. Тёмные глаза Марии, искрящиеся неподдельной злобой, разожгли во мне костёр. Азарт поднялся на уровень выше, обостряя все чувства, обнажая нервы. Несколько глубоких вдохов помогли рассеяться туману в голове и потушить синее пламя.

Я зашёл в бар с китчевым дизайном и неудачниками, ставшими его частью. Они наивно полагали, что их творения признают после смерти, как, например, Ван Гога. Кто-то из них даже попытался нарисовать сюрреалистичную версию «Спальни в Арле» на бетонной стене зала, как будто трёх оригинальных картин было мало. Слизистая моих глаз начинала раздражаться, когда я смотрел на эти надругательства. Комната Ван Гога превратилась во что-то кислотное, с резкими мазками, стул в углу преобразился в подобие лошади, а кровать напоминала надувной матрас. Не знаю, как Бастиан может спокойно относиться к таким «шедеврам» современности. Он искренне пытался оценить их по достоинству и даже приобрёл несколько абстракций для нашей галереи. Они, правда, висели в дальнем углу. Посетители их даже не замечали, всегда проходили мимо, либо, хмурясь, останавливались на долю секунды и сразу же спешили отвернуться в смятении, будто заметили нечто порнографическое. Если честно, одно из этих творений действительно было написано грудью какой-то выпускницы факультета живописи.

Недопитый виски с растаявшим льдом всё ещё находился на стойке. Я глотнул напиток, который уже успел стать противно тепловатым. Горло обдало жаром и нотками гнилого дерева. Пока я морщился от этой гадости, светленькая девушка уже подбежала ко мне. Как её там… Звезда, Венера, Церера? Она вопрошающе смотрела на меня, растянув бледно-розовые губы в смущённой улыбке. Как жаль, что моего взгляда она не выдержала. Её ресницы опустились.

– Эта девушка – ваша подруга? – Голос её едва заметно дрожал, выдавая излишнюю нервозность.

Мне сиюминутно захотелось выплеснуть мерзкое пойло кому-нибудь в лицо. Не этой простушке с именем космического объекта, а скорее хозяину бара или закупщику алкоголя. Надо быть полным профаном жадным до денег, чтобы подавать посетителям это нечто. Вода из лужи была и то приятнее на вкус (не спрашивайте, откуда мне известна эта информация).

– Нет, – коротко ответил я, крутя в руках мутный стакан с разводами. – Она всего лишь моя новая знакомая, вызывающая множество вопросов и подозрений. Мне бы пригодилась некая информация о ней. Тебе известно что-нибудь? Может, она торгует наркотиками? Или живёт в коробке из-под телевизора?

– Мы почти не говорили. Она сказала, что сбежала из дома совсем без средств к существованию, но, думаю, это была лишь шутка. Она не выглядит, как беднячка. Мне не рекомендовано обсуждать с клиентами слишком личные темы, а ещё выдавать какую-либо информацию другим посетителям.

Я с неприкрытым разочарованием кивнул, посмотрев на заполненные столики поверх светлой головы. Ничего нового узнать об этой жар-птице не удалось. Она вихрем проносилась по городу, невольно заметая следы. Возможно, не слишком-то и хорошо.

Девушка поправила облегающую футболку. Она переминалась с ноги на ногу, пока клиентка средних лет в алом платье и волосами такого же цвета нетерпеливо её ждала, постукивая длинными ногтями по столешнице и посматривая на наручные часы с кожаным ремешком. Я тем временем переводил взгляд с одной женщины на другую, продумывая варианты незаметной шалости.

– Моя смена скоро заканчивается, – начала девушка-полумесяц. – Я живу в паре кварталов отсюда. Мы могли бы познакомиться ближе.

– Нет, – и снова ровный ответ, пресекающий все последующие попытки.

Её наивность сумела умилить меня. Я даже передумал скидывать бутылки с полок и размораживать морозилку, но всё же уйти просто так не мог. Мои глаза переметнулись на декольте мадам в красном одеянии. Она чуть напряглась, видимо, подумав, что я любуюсь её прелестями, но как бы не так. Её грудь интересовала меня меньше всего, чего не скажешь о мелких пуговицах, которые даже без моей помощи были готовы обнажить нижнее бельё. Я напрягся сильнее, концентрируясь на слабых швах и петельках. Ткань едва слышно затрещала, пуговицы посыпались на глянцевый пол. Женщина вскрикнула, привлекая внимание барменши, которая расстроено глазела на меня. Я быстро положил деньги, сумма которых превышала стоимость дешёвого виски втрое, и смылся из этого проклятого места. Мне нужно было как-то оправдать свою бесполезную вылазку самому себе. Такие трюки хотя бы веселили и тешили самолюбие. Когда-то я не знал меры и получал вдвое больше подзатыльников от папы и Бастиана. Потешно от всего этого было исключительно мне. Я то разбивал окна квартир, то взламывал машины, то помогал клептоманам в супермаркете пронести бесполезные вещи незаметно. Они думали, что справляются со всем сами и даже не подозревали о применении силы телекинеза для снятия защитных магнитов.

До дома я мчался, значительно превысив скоростные ограничения. Ночь за окнами превратилась в однородный чёрный фон. Тяжёлые гитарные риффы, доносящиеся из колонок, заглушали даже мысли. Я хотел повеселиться? Я повеселился. Хоть и не так, как действительно желал, поэтому о морально удовлетворении и речи не шло.