– Приведи себя в порядок! У тебя всего полчаса!

– Только я один! – повторил он и захлопнул за собой дверь в спальню.

Достав сигарету, Анастасия заметно нервничала. Вполне возможно, что её дорогой ребёнок стоит на распутье, и один только Бог знает, что он может выбрать! Погубить карьеру известного композитора и талантливого музыканта она, конечно, не позволит. Но как это сделать, ей ещё предстояло хорошенько поразмыслить.

Тем временем в парадной раздался звонок. Анастасия затушила сигарету и направилась к двери. Открыв её, она увидела посыльного – это был небольшого роста молодой мужчина в фирменной одежде и с сумкой через плечо. Он протянул конверт и бланк, где Анастасия поставила свою изысканную роспись с множеством завитушек и несколькими точками в конце. Конверту она не придала особого значения. Положив его на столик при входе, где обычно собиралась вся корреспонденция, Анастасия вернулась в гостиную. Именно сейчас в её голове роились мысли о невестке – такой настойчивой, желающей украсть её сына, привязать его к себе. Хоть Анастасия и имела уже двоих внуков, мысли о детях Альберта она гнала прочь.

Она теребила в руках шарф своего драгоценного ребёнка, потом встала и направилась вверх по лестнице. На стук в дверь никто не ответил, и она вошла в комнату. Внутри не было порядка, также как и в душе Альберта. Убираться в комнате он запретил уже давным-давно. Лежа на полу и глядя в потолок, он, всемирно известный музыкант, думал о ней. Её длинные вьющиеся волосы, её детская улыбка и волшебные глаза словно стояли перед ним. В его голове прокручивался один эпизод, где, как волшебная фея, кружилась в лёгком платье его когда-то преданная подруга и любимая женщина. Она смотрела своим лукавым взглядом и, прищурив глаза, улыбалась, будто морщась от яркого солнца.

– Не помню, чтобы я разрешал тебе войти, маман! – Альберт оторвал голову от пола и потом с силой ударил ею о пол. – Прошу тебя, закрой дверь!

– Пока ты в таком состоянии, я не собираюсь спрашивать разрешения! Мне страшно за тебя, мон ами! Я могу тебе чем-то помочь? – её голос смягчился. – В конце концов, я твоя мать, и мне не безразлично, что происходит с моим сыном!

Альберт приподнялся на локте, ухватил её за рукав халата и проревел что есть мочи:

– Оставь меня в покое! Не ходи за мной! Не мучь меня, прошу! Я сделал всё, что ты хотела. Я думал, смогу, но нет, это выше моих сил. Забыть её я не могу, понимаешь? Она постоянно у меня перед глазами. Ведь она – самое прекрасное, что было в моей жизни! И что теперь? Где она? Её уже два года нет рядом! – он снова рухнул на пол. – Я её потерял. Потерял! – он плакал, уткнувшись в пол и накрыв руками голову.

Анастасия присела на край диванчика, заваленного нотными листами. Её сознание металось и рвалось из груди. Любимый сын обвинял её в своей неудавшейся личной жизни. Она не верила своим ушам. Этот покладистый молодой человек никогда не позволял себе говорить с ней подобным образом. На лице Анастасии застыл ужас. Ей казалось, что слова Альберта повторяются снова и снова. Она хотела было наклониться к нему, но, убрав резко руку, встала и молча прошла к двери.

Мари стояла около лестницы и нервно перебирала в руках резинки от салфеток.

– Мадам! Вы в порядке, мадам? Мсье Альберту нужна помощь?

– Что с вами, Мари? Вы бледны! – И Анастасия, не глядя на домработницу, проследовала в свою комнату.

Заперев дверь своей спальни, она села у зеркала и, как бы спрашивая его о том, что случилось, вглядывалась в своё отражение. Её сильный взгляд стал вдруг каким-то растерянным. Она вытащила из волос гребень с каменьями, аккуратно положила его в шкатулку, что лежала в верхнем ящике столика, и с шумом рухнула на большую кровать.

Так не плакала Анастасия никогда в своей жизни! Она обхватила руками большую подушку, сильно сжимая её пальцами, пытаясь заглушить крик, рвавшийся из груди. Альберт задел самые тонкие струны её души, и это вызывало жуткую боль где-то в области сердца.

В дверь колотили – Катарина стремилась прийти ей на помощь.

– Мамочка, открой! Ну, пожалуйста! – Катарина, заливаясь слезами, повернулась к лестнице. – Ну что случилось? Мари, что произошло?

– Я не знаю! Не знаю. Кричал молодой хозяин. Я подошла… она вышла… Я ничего не успела понять, Катарина! – Мари снова заплакала.

Катарина метнулась в комнату брата. Она ворвалась без стука и чуть было не споткнулась о ноги Альберта.

– Боже! Альберт! Что с тобой? – она подскочила к брату. – Я, наверное, схожу с ума! Альберт!

Катарина крикнула, и в этот момент лежащее на полу тело брата зашевелилось. Он поднял голову и, увидев сестру в смутном очертании, улыбнулся.

– Ты не Ангел!

– Да уж, ты тоже на него не похож! Мари! Помогите мне, Мари! – Она дернула его за волосы с какой-то детской обидой. И две женщины попытались затащить его на диванчик.

– Мари, принесите лёд или нашатырный спирт! Я хочу его разбудить!

– Оставь его, Кэт, – сказал подоспевший Николя. – Пусть проспится!

Он поправил обе ноги Альберта, положил ему под голову свернутый плед и, взяв сестру за руку, потащил её к выходу.

– Думаю, нам нужно подождать внизу. Сейчас твоя помощь никому не нужна! Спускайся к детям! – он погладил её по волосам и тепло улыбнулся.

– Хорошо! Но мама?! – она указала пальцем в сторону спальни. – Она плакала!

– Да, мы сейчас же пошлём за доктором. Всё будет хорошо! – И они спустились по лестнице в сад.

В саду, наслаждаясь начинающимся снегопадом, играли два озорника, дети Катарины. Глядя на них, казалось, сам становишься беззаботным ребёнком, и все проблемы, что есть в доме, тебя совершенно не касаются.

Мальчишки подбежали к матери. Старший, ему было уже три года, обхватил ногу Катарины и потащил её ловить падающие снежинки. Младший еле стоял на ногах, но тоже протягивал ладошки и хлопал ими, радуясь вместе с братом. Жером и Пети были славными детьми и умели радовать окружающих своим звонким смехом.

Но сейчас смеяться могли лишь они.

Час знакомства с Лоей Ангелина вспоминала всегда, когда спускалась по лестнице. Танцующая девочка, шагая по ступеням театра, споткнулась о складку на ковре и кубарем покатилась вниз. Кувыркаться пришлось ступеней пять, и чисто случайно тонкие руки изящной девушки подняли её вверх, а затем крепко прижали к груди.

Всё произошло так молниеносно, что Ангелина даже не успела понять, что произошло. А ведь если бы не ловкая молодая девушка, одной ссадиной на коленке малышка бы не отделалась.

Отец Ангелины долго благодарил спасительницу его непоседливого чада. Девушку звали Лоя, она была начинающей, но весьма успешной балериной.

– Я настаиваю на ужине по случаю знакомства, – сказал Леонид Вячеславович.

– О, благодарю вас, – скромно произнесла Лоя. – Режим. Скоро второй акт!

Она наклонилась к Ангелине, крепко взяла её за две ладошки и сказала легко и беззаботно:

– Порхай, девочка! Ты такая живая и такая красивая! У тебя впереди счастливое будущее. Мы ещё обязательно встретимся! – Она улыбнулась и побежала по ступенькам вверх.

Проходя по длинным коридорам, маленькая Ангелина крутила головой, рассматривая портреты знаменитостей, и вот она остановилась. Навстречу ей шла девочка лет десяти в пачке нежно-розового цвета. Пуанты не давали ей ставить ногу ровно, и походка с вывернутой стопой просто заворожила Ангелину.

– Папуля, я хочу такие же ноги!

– Не ноги, милая, а пуанты. Их носят все балерины. В них балерины очень тяжело работают.

– Ты же говорил, что дети не работают!

– Работа балерины – тяжёлый труд. Если попробуешь, сама поймёшь! – в его словах прозвучали нотки надежды, что к этому разговору они больше не вернутся.

Тогда Ангелине было пять лет, и случайная встреча с Лоей предопределила её дальнейшую судьбу. Целый месяц девочка твердила, что хочет быть такой же красивой, как эта балерина, пока отец не сдался и не отвел её в школу искусств.