– Не волнуйтесь, Ангелина! – с улыбкой произнёс Егор Данилович. – Картины умеют говорить сами за себя. И ваш рассказ нам тоже очень понравился!
Шарль подошёл поближе к Ангелине, поцеловал ей руку и снова повернулся к картине со скрипкой.
– Скажите же мне, кто этот мсье?
– Это один молодой человек, француз, кстати. Прошло уже несколько лет, и я успела забыть его имя, к сожалению! – её щеки залились алым румянцем. – Он победил в музыкальном конкурсе, а я подарила ему свою картину. Вот и всё!
– А подписали её Ангел Эм! – сказал француз, прищурив глаза, и отпустил её руку.
– А вам откуда это известно? – спросила Ангелина, сбиваясь на каждом слове. – Я никому об этом не рассказывала!
– Что это за история, продолжения которой я не знаю? – отец обнял её за плечи.
– Я видел вашу работу в доме известного французского музыканта Альберта Рабле. Слово «ангел» забыть очень сложно, а жёлтые цветы в золотой раме написаны с такой аккуратностью и любовью, что и через несколько лет я их вспомнил, разговорившись с Егором Даниловичем по телефону о предстоящей выставке.
– Выставке?! – не удержалась Ангелина.
– Да, Ангел мой, я хотел, чтобы твои работы увидели не только я и мои друзья. Поэтому и пригласил сегодня к нам Егора Даниловича и Шарля! – пояснил Леонид Вячеславович и подхватил под руку растерянную дочь. – Давайте пройдём дальше и посмотрим остальные работы!
Все двинулись в противоположный угол мастерской. Но Ангелина продолжала стоять на месте, пока Шарль не взял её за локоть.
– Его зовут Альберт Рабле. Он успешный музыкант, ездит по миру с концертами. И, скажу вам по секрету, Ангела, подарившего ему картину, забыть ему так и не удалось!
Ангелина больше ничего не слышала. Она послушно шла за группой людей, рассматривавших её работы. Но перед глазами у неё мелькали картинки из прошлого, в ушах звенела скрипка, а с языка слетело еле слышно:
– Альберт!
Она бросилась к веранде и распахнула настежь двери. Комнату вмиг наполнил морозный воздух. Мысли в её голове понемногу выстраивались в стройный порядок, а первый снег, внезапно начавшийся, стал на следующее утро ещё одним шедевром в её коллекции картин для первой выставки. Той же зимой были разосланы десятки приглашений на самую первую выставку работ Ангелины Машковой…
Глава 6
…Звуки музыки вновь вернули задумавшуюся девушку в мир, где теперь она всё чаще оставалась одна. Зябкая дрожь заставила Ангелину встать с диванчика и подойти к лучу света, который падал из единственного окна, вмонтированного в крышу галереи. Она высоко запрокинула голову и, стирая слезинку, широко улыбнулась. Ей снова захотелось испытать это чувство страсти – такое пленяющее, такое обжигающее и такое волнующее.
Сейчас, накануне новой выставки, девушка всё же надеялась, что Альберт приедет её поддержать. Ей снова хотелось верить, что всё будет, как семь лет назад, когда они увидели друг друга во второй раз. Упираясь затылком в стену рядом с портретом Альберта, Ангелина снова погрузилась в воспоминания…
Глава 7
Приглашений на первую в её жизни выставку не осталось, и Ангелина поспешила домой. По дороге, остановив машину, она заскочила в киоск, чтобы купить свежую газету. Узнавать как можно скорее горячие новости – ещё одна привычка, которую она переняла от отца. Поэтому её не пугал мороз и начинавшийся снег.
– Ты снова покупаешь эти жёлтые газеты? Поедем, малышка! К ужину не поспеем, – сказала мать. – А мне ещё столько звонков нужно сделать! – Азалия Марковна стояла, облокотившись на машину, и смотрелась в зеркальце пудреницы. На её молодом лице, казалось, не было ни одной морщинки, а обтягивающее вечернее платье, поверх которого была наброшена длинная чёрная шуба, подчёркивало все достоинства роскошного тела. Волосы белыми локонами спадали на грудь, а изящные красные туфли гармонировали с блестящим клатчем.
– Привет, мам! Как неожиданно! Ты сегодня прекрасно выглядишь! Холодно, садись в машину!
– Моя дорогая, в нашей жизни хорошо выглядеть – это уже половина успеха! – и Азалия Марковна поспешила присесть на заднее сидение автомобиля. – А у меня сегодня была очень успешная встреча! Я увидела тебя и отпустила водителя!
– Надеюсь, завтра на моей выставке ты будешь также блистать, – Ангелина завела машину и тронулась с места.
– Я бы с радостью, малышка, но завтра я лечу в Лондон. Эту встречу, увы, отменить нельзя. От неё зависит успех презентации моих духов.
– Мамочка, как же так?! Это же первая в моей жизни выставка! – Ангелина расстроенно посмотрела в стекло заднего вида. – Как же я без твоей поддержки?
– Моя любимая девочка! Ещё есть время что-нибудь придумать! – Азалия Марковна провела рукой по длинным вьющимся волосам дочери. – Я тоже не хочу тебя оставлять!
– Тогда мы перенесём мою выставку! – Ангелина грустно улыбнулась, мельком посмотрев на мать. – Я же понимаю, как для тебя важны оба события!
– Ничего переносить не надо, моя дорогая! – Азалия Марковна достала телефон. – В крайнем случае с тобой остаётся папа! А я всегда рядом с тобой даже на расстоянии. Мы приедем домой и всё обсудим!
– Хорошо, мамочка! – Ангелина вдруг захлюпала носом, как маленькая и, продолжая вести машину, краем глаза посматривала в зеркало на мать.
Вдали показался родной дом, в котором предстояло ещё пережить ужин и такую волнующую ночь перед дебютом. Ворота распахнулись, и обе женщины увидели на пороге дома Леонида Вячеславовича, пребывающего, как всегда, в отличном настроении. Дочь буквально прыгнула в объятия отца.
– Ты уже знаешь, малышка? Мы всё исправим, Ангел мой!
Эта способность отца успокоить её всего одной фразой удивляла Ангелину. Она покорно вошла в дом следом за матерью, потирая замерзшие руки.
Ночь была тревожной. Но наутро Ангелина проснулась раньше запланированного времени. Предстояло настроиться, надеть самый красивый наряд и блистать. Она долго смотрела в зеркало, как бы заглядывая внутрь себя, провела рукой по спутанным волосам и, улыбнувшись, выбежала в гостиную.
– Привет, пап! А я думала, ты ещё спишь!
– Как я могу долго спать, если сегодня самый радостный и ответственный день в жизни моей дочери?!
– Помню, эти же слова ты говорил, когда я окончила школу искусств. – Она лёгкой походкой проследовала в ванную, что-то напевая себе под нос.
– Я приготовлю кофе, как ты любишь!
– Мама всё-таки улетела? – Ангелина повернула голову и потянулась.
– Да, мой Ангел! – Леонид Вячеславович старался не поднимать взгляд, насыпая кофе в турку. – Она вернётся завтра вечером, малышка!
– Ну, хорошо! – Ангелина задержалась на секунды, закрывая за собой дверь в ванную. – Когда у меня будет своё дело, мне, наверное, тоже придётся разрываться между семьёй и работой!
Через час от прежней сонной малышки в пижаме не осталось и следа. Длинные каштановые локоны, слегка смоченные гелем, ниспадали на плечи, и, вплетенная в них, нить со стразами нежно гармонировала с колье на шее. Обтягивающее платье до самого пола цвета синего перламутра добавляло образу элегантности и подчеркивало красивую грудь и тонкую талию девушки. Ангелина надела туфли на самом высоком каблуке и стала оттого ещё стройнее и привлекательнее. Накинув на плечи коротенькую беличью шубку, девушка задержалась возле зеркала.
Леонид Вячеславович ждал её у машины и заметно нервничал. Через два с небольшим часа работы его дочери увидит половина самых влиятельных людей планеты. Он то и дело поправлял галстук и заправлял его в жилетку. Его белый костюм из дорогой ткани и наброшенное на плечи кашемировое пальто придавали ему лоск и, как говорила Ангелина, вид аристократа.
Выпорхнув из дверей дома, Ангелина молча села в машину. Леонид Вячеславович наклонился к Ангелине, поцеловал ей руку и улыбнулся. На минуту в душе Ангела воцарилось спокойствие.
– Леди! Вы самая обворожительная на всём белом свете! Ничего не бойся, милая! Я с тобой!
