Он дипломатично пожалел милиционера и предложил помочь в простуде.

– Новейшая нелекарственная методика, старая родственница научила, – пояснил он, – а она в годы войны в Германии научилась, – добавила Миша, памятуя об огромном авторитете Запада в стране, – никаких лекарств и хирургического вмешательства. Немного массажа и вы почувствуете себя гораздо лучше.

Взгляды собравшихся в милицейском присутствии, даже хулиганов, находящихся в обезьяннике, пренебрежительно собрались на Мише. Осталось сказать, дожили в Союзе, уже и кочегары полезли в медицину. Так скоро уже и бомжи, не перестающие ковырятся по помойкам, заявят о своих способностях и устроятся в больницах. Лжемилиционер, чувству общий негативный настрой, громко фыркнул и громко посоветовал лучше и дальше кидать уголь, раз больше ничего не умеет.

Будь он поздоровее и в лучшем состоянии, майор, наверное, плюнул бы на это лечение, вытекающее в посмешище всех собравшихся. Но и непрофессиональным взглядом было видно, что дежурному плохо. Температура, жар и озноб, слабость, слабая тошнота – полный букет признаков болезни человека, не желающего или имеющего возможность перенести простуду в постели. В таком состоянии можно плюнуть на все предрассудки. К тому же коллеги совсем недавно рассказывали о чудо – лекаре и как бы даже не об этом кочегаре, в новогоднюю пору за считанные часы избавившим их от обморожений.

Он досадливо мотнул головой от разных правдивых соображений окружающих, взглядом заткнул скептического Киняпина и почти потребовал от кочегара:

– Лечи, пока меня карачун не поймал. Простая простуда, а столько сил оттягивает, страшно смотреть.

Сильно же майора замучила болезнь, если он такие речи начал толкать. Миша не стал затягивать, а то больной вполне может передумать и отказаться лечиться у такого очень подозрительного медика. Особенно, когда рядом находится лжемилиционер Киняпин, который стремится изо всех сил не допустить лечения массажом. А то еще и арестует. Лечит-то он не совсем законно в рамках текущей законодательной базы. Да и Света уже начинает уставать торчать в милиции.

Он попросил у майора лишь обнажить правую руку по локоть. Это было не очень накладно. Пока милиционер при помощи товарища расстегивал рукава кителя и форменной рубашки и заворачивал их вверх, Миша вымыл руки у местного умывальника, проигнорировал подозрительного цвета полотенца, входившее в его комплект, а только избавился от влаги, поболтав руками в воздухе. А затем подсел к больному.

Майор явно напрягся. И из невольного опасения медицинских процедур, ведь посещение больницы всегда оборачивается плохими новостями имеющихся болезней, уколами, а то и операциями. И из подозрительного авторитета врачевателя. Как бы не было еще хуже. И к врачу идти стыдно – в передовой стране, в цивилизованном ХХ веке пошел какому-то шарлатану! Коллеги фамилией уже замучили, так сейчас еще и лечением приставать будут.

Миша успокоительно и мягко погладил всей ладонью его руку от кисти до локтя. А затем принялся пальцами внешне небрежно и бесцельно слегка нажимать на разные участки конечности, прохаживаясь по ней. На самом деле, разумеется, массаж велся целенаправленно – его воздействию подвергались различные центры жизнедеятельности, активизирующие организм на борьбу с болезнью.

Пальпация являлась не самой сильной стороной медицинских умений Миши, хотя для сотрудника спецслужб ХХII века основными навыками этой методики он обладал. Иначе он просто не стал бы офицером ГРУ. И уж, тем более, вылечить обычную простуду был в состоянии, лишь бы организм человека ХХ века выдюжил в процессе этого трудозатратного и энергоемкого лечения. На что он и надеялся, видя перед собой крепкого мужчину лет тридцати с копейками. В крайнем случае, есть в запасе эффективная методика биопереноса. Хотя ее лучше бы не использовать, частое использования этих энергоемких способов тяжело сказывается на собственном здоровье лечащего лекаря.

Впрочем, все оказалось довольно просто. Через нескольких минут небрежных касаний руки – от пальцев до локтя – майор Таракан, вяло глядя на работу кочегара, вдруг почувствовал, что ему стало легче. Исчезла температура, озноб, слабость, головная боль, насморк.

Он выздоровел! Нет, он точно выздоровел! Однажды пару лет назад, когда он заразился какой-то гадостью в командировке в Средней Азии, ему поставили в столичной больнице сильный антибиотик, и после этого вот так же стало легче. Правда, тогда были неприятные последствия – некоторое время заметно тошнило, в голове гудело и трещало, в ногах стреляло. Пару дней пришлось полежать, помучаться. А здесь ничего такого, будто и не было никакой болезни!

Милиционер в обалдении посмотрел на слега чумазого кочегара, которого, несмотря на все оправдывающие показания свидетелей, хотелось посадить на несколько суток. Просто так, пусть не борзеет. Человек в такой одежде и в таком состоянии, да еще, по сведениям, глухо пьющим, не может быть хорошим. Если бы не девушка, обязательно бы свели к обоюдной пьяной драке. Пусть даже вылечил. Ну, ладно, хватит об этом.

Таракан теперь лишь задал один вопрос, о котором бы раньше бы и не подумал и которого постоянно опасался Миша:

– Ты как троих разбросал сразу троих? На боксера не совсем похож и комплекция не крутая.

Миша сделал из себя добродушного парня – увальня, который злится только тогда, когда к нему пристают (а чего они спать мешают?).

– Да они совсем квелые. Злые с многодневного запоя, а силы нет. Таким только и с детишками драться. С моим-то армейским ВДВ я их одной левой!

– Так ты в ВДВ служил! – майор многозначаще переглянулся с сослуживцами, сразу забыв о своих подозрениях.

Они почему-то не знали, что пьяница кочегар в прошлом был в элитных войсках дяди Васи. И виноват в этом не кочегар, а они сами лопухнулись. Проверять надо всех! В советских ВДВ старшина и из манной каши мастера спорта сделает. Теперь вопросов нет. Киняпин, заткнись. Эх, десантник, что же ты в жизни места нормального не нашел. Начинал-то так хорошо.

Миша, стараясь не реагировать на сочувствующие лица, пояснил:

– Я там и научился во многом. Десантникам ведь тоже помогать надо в бою, вот и был внештатным помощников санитара. Да еще подучился после армии у давно умершей соседки в деревне неподалеку от Истры. Вот и врачую понемногу. Вроде бы помогаю. Хотя, конечно, диплома медика не имею, – закончил он виновато.

Находящиеся в помещении милиционеры еще раз переглянулись. Эта информация очень интересна и важна, но, скорее, даже не здесь, на службе, а вышестоящему начальству. Представителей нетрадиционной медицинской методики почему-то все активнее ищут, в том числе и через милицию, но чаще не для наказания, а чтобы у них лечиться. Ругают, а у них же здоровье восстанавливают. И, кажется, они начали понимать, почему. Как он быстро вылечил их майора. И никаких процедур, уколов и таблеток.

Хочешь, не хочешь, а приходиться о них знать, а то так и звездочек лишишься.

– Ну, спасибо тебе, – более дружелюбно, чем собирался, попрощался с Мишей дежурный майор Таракан. Задерживать его он уже не собирался. Себе дороже! Да и не скотина же он после такого лечения.

Свету он самолично проводил домой, шагая в качестве даже не кавалера, а телохранителя. Гулять обоим уже как-то не очень хотелось. Хотя шли, не торопясь, и умяли всю кулинарную стряпню, купленную Мишей. И не спешно говорили обо всем сегодняшнем.

Света смотрела на него почти влюблено. И уж точно он ее очаровал. Конечно, она знала, что ее Миша учился в армии драться, но чтобы так красиво и сильно… И потом, какой девушке не хочется, чтобы ее спасали, вырывали из рук нечисти или хотя бы хулиганов. Она так испугалась сегодня, когда три этих гада больно выкручивали руки, шептали ей скабрезности, обещая утащить на квартиру и потешиться. Сколько людей и никто не помогал. Боялись!

И тут пришел он и просто разбросал несколькими ударами. Раз – одному, два – другому! А третий взял и убежал. Такой большой и толстый, а испугался. Милый Миша, если бы он так не пил, какой бы они были парой!