– И даже твоя мама? – лукаво спросил Миша.

– Даже она, – невозмутимо ответила девушка, – тогда вечером, когда мы с тобой говорили по телефону, и ты еще с ним поцапались, мы серьезно с ней поговорили. Я уже взрослая и это моя жизнь. И я ей объяснила, что я хочу быть с тобой. Мы поругались. Она всей думает, – Света потупилась, но виновато продолжила, – что ты пьяница и дебошир и то ли работаешь, то ли пьянствуешь, – она просительно заглянула ему в глаза, – ты ведь уже другой, правда?

Бедная девочка!

– Конечно, моя милая, – я перестал запойно пить и у меня очень престижная работа. Ты сегодня это увидела с этой своей подружкой.

Света улыбнулась и вдруг нахмурилась:

– Ты, кажется, собираешься поменять меня на нее?

Миша даже замер на миг и удивленно-сердито спросил:

– То есть я должен перед тобой извиниться за то, что ты привела ее, не спросив?

Света тоже замерла и вдруг рассмеялась.

– Не подходила к этому таким образом, – призналась она, – свалилась вдруг на шею и не уходит. Пришлось взять с собою. Ты ведь не сердишься?

Она обхватила его за шею и повисла на нем, подогнув ноги. Потом встала на ноги:

– Я тяжелая?

Миша легко подхватил ее:

– Самомнение. Ты не тяжелая, а приятная.

Света счастливо засмеялась, провела ладонью по его лицу: – Ты, наверное, будешь удивлен, когда узнаешь, что у меня на следующей неделе день рождения.

Удар был точно в солнечное сплетение в самый неподходящий момент, когда организм был расслаблен считал галок. Миша смущенно закашлялся, поскольку сказать было нечего. Оставалось надеяться, что на КГБ Света сейчас не работает.

Действительно, похоже, не работает. Она несильно ткнула его кулачком в живот:

– Не вздумай оправдываться и сочинять сказки. Я просто хотела сказать, что в субботу устраиваю небольшой девичник и приглашаю тебя разбавить его.

– Ох! – утрировано вздохнул Миша, – сколько девушек, сомлею я!

– Я тебе сомлею! Смотреть будешь только на меня!

– Слушаюсь, товарищ генерал! – кажется, он правильно все сказал?

– Тогда ладно, приглашать тебя сегодня не буду – мама не готова.

Она снова засмеялась, чмокнула его в щеку и легко полетела в домой, счастливая и уставшая.

Конечно, можно было снова вызвать такси. Машина пришла бы быстро. Но Мише показалось, что вроде бы за ним прилепился след. Будь он простым человеком, не заметил бы, слишком уж профессионально работали сыскари. Но работника спецслужбы обойти было невозможно. Он и когда ехали на лыжную прогулку, и когда возвращались, замечал слежку.

Итак, за ним следят. Кто следит, понятно. Скорее всего, почти на сто процентов сотрудники КГБ. А вот по чьему заданию? Вот тут надо подумать.

Слежка появилась, когда Брежнев уехал. Случайно? Это у КГБ-то случайно! Почешите мои пятки, у спецслужб любая случайность четко выверяется и просчитывается на год заранее.

В любом случае, его связь с Брежневым не скрывалась, и даже, наоборот, демонстрировалась. И ребята с удостоверениями понимают, на кого они пытаются залаять. И сами они ничего делать не будут, пока не получат приказ и не будут прикрыты.

Значит, ему надо, во-первых, узнать, кто же этот могущественный, решившийся выступить против Брежнева за буквально несколько часов его отсутствия, во-вторых, кто же этот хронопутешественник в окружении этого смутьяна?

Мимо него прошел пожилой человек, занятый своими проблемами, торопящийся в похолодевшем воздухе в теплую квартиру. Однако, несмотря на вечернюю темноту он признал этого человека.

Сегодня он уже мелькал около него, когда днем в метро они ехали на базу. Тоже может быть случайность. Москва город большой, но на самом деле одни и те же люди, совершенно незнакомые, встречаются часто. Но только не в этом случае.

Так кто же поставил его на стрелку?

И показывать его умения сотрудника спецслужбы нельзя. Он может сейчас уйти от слежки. А дальше? Вернуться к приехавшему Брежневу и доложить, что под вас, Леонид Ильич кто-то явно копает из вашего же окружения, а сам я сотрудник спецслужбы и хронопутешественник. Зашибись!

Нет, придется играть в слабака. Он только хороший экстрасенс и больше ничего не умеет. И работники КГБ могут все – следить его, провоцировать, даже арестовать. На то они и КГБ!

Он ускорил ходьбу, но не из-за слежки, а из-за естественного желания уйти побыстрее с зимней улицы. А вот в троллейбус он заскочил с естественного желания проследить слежку.

И, естественно, не нашел. Кто за ним посматривает? Сосед в троллейбусе мужчина лет тридцати, водитель в пристроившимся москвиче, или оказавшийся в троллейбусе контролер, как и положено, проверивший у всех билеты и даже придравшийся к одному из пассажиров.

Если бы у него был портативный анализатор информационного поля… Но до этого анализатора еще сто пятьдесят лет, да и само информационное поле существует только в примитивном прообразе в виде Интернета.

На очередной остановке, которая была ближе всего к его новому жилью, он вышел, не торопясь, но и не медля. Обычный советский гражданин, торопящийся домой, к жене и детям, или, хотя бы, к телевизору и пиву.

Все-таки его остановили. Он прошел минут пять, когда в переулке, через который Миша пошел в сомнительной возможности сократить, около него остановилась машина. Одновременно спереди сзади вырисовались люди в штатском. Классическое задержание советской эпохи, насколько он знал из электронных учебников.

Эй, но он-то ничего не знает! Он эти дела знает только в рамках в ВДВ!

– Мужики, вы чего, – встревожено сказал Миша, – я в эти игры не играю!

И встал в оборонительную позу, как, насколько он знал, учили в армии. И тут старший операции невольно подыграл ему. Вместо того, чтобы действовать по инструкции, согласно правилам, и представиться перед ним устно и с документами, он скомандовал:

– Ломаем, ребята!

Или таков был план действий, или старший оказался не на высоте, но задержание перешло в банальную драку. Миша нанес в молодецкий удар в челюсть первому, поспешившему со стороны багажника. Затем ударил ногой непонятно куда в область ног второму, выходившему из задника отсека салона машины, отчего тот рухнул обратно. Но рывок еще одного чекиста с передней части автомобиля он пропустил – не мог же он одновременно драться со всех сторон! Или, точнее, так – старший лейтенант ГРУ видел все и успел бы отреагировать на все – он же полевой агент отдела IХа – противодействие во временном континууме. Но рядовой гражданин страны советов на уровне подготовки десанта так драться не мог и Мише пришлось подставлять бедное личико.

Лучше бы Света целовала, – успел подумать он, а затем хлесткая зуботычина едва не выбила из него сознание.

Миша тряхнул головой, как сделал бы побитый жизнью и занятиями десантник, и дал сдачи. Спарринг-партнер не ожидал такой реакции и прозевал. А Миша миндальничать не стал. После прямого в лицо чекиста был отброшен под колеса машины.

Это был последний успех. Чекист со стороны багажника пришел в себя и всадил ему парный удар в почки. Больно было так, что наиболее разумным вариантом казался упасть на асфальт в позе кузнечика. Но этого Миша уже не успел. С водительского места машины выбрался еще один боксер (сколько же их всего!) и ударил в челюсть.

Как бы оглушенный этими ударами, Миша дал скрутить себя, надеть наручники и посадить в машину. Первый этап операции бы завершен, но непонятно в чью пользу!

Его посадили на заднее сиденье и с двух сторон сотрудниками КГБ – жестко, но не грубо. И Волга быстро растворилась в субботнем потоке столичных машин. Хотелось бы, чтобы эта «поездка» будет короткой. А то и браслеты жмут, и втроем мужчинам на заднем сиденье тесновато.

К счастью, поездка была меньше часа. И, поскольку лицо ему не закрывали, он мог радоваться видами вечерней Москвы. А затем они проехали будку и Мишу ввели в солидное здание. Судя по табличке, они приехали в КГБ.